– Вы уверены, что он больше ничего вам не сказал?
– Конечно уверена. А как иначе?
– Эй, привет! Китти! – донеслось с верхней площадки террасы.
Бренда Уайт и Хью Роуленд спустились вниз. Хью так удивился, увидев Мэдж, что крикнул громче, чем следовало. Однако он никак не ожидал, что обе женщины подпрыгнут от неожиданности. Мэдж тут же изобразила холодное равнодушие, что немало его озадачило.
– Надеюсь, я вам не помешаю, – осведомилась Мэдж ледяным тоном, который опять-таки не на шутку смутил Хью. – Я, видите ли, получила инструкции. Меня попросили прийти.
– Полиция? – резко спросил Хью. – Я говорю об этом, – поспешно добавил он, – так как меня тоже попросили прийти. Суперинтендент Хедли. Он сказал, что собирается кого-то арестовать.
– Нас всех попросили прийти, – сказала Бренда. – Привет, Китти. Что там у тебя?
– Это… з-замок, – ответила Китти. – Висячий замок, – продолжала она, вертя замок в руках. Она нажала на дужку, и замок с громким щелчком закрылся. – Мэдж говорит, что, когда убили Фрэнка, он был на калитке.
– Вы же обещали! – воскликнула Мэдж.
– Давайте войдем, все вместе, – отрывисто проговорила Китти.
Под тополями не чувствовалось ни малейшего движения воздуха. Тишину нарушало только жужжание шмеля, кружащего над кортом. Солнце играло на его полосатом тельце. Когда они подошли к павильону, Китти обернулась с решительным видом.
– Мэдж, дорогая, послушайте, – сказала она, чеканя каждое слово. – Я сочувствую вам. Очень сочувствую. Но нельзя шутить с такими вещами. Вы поступили не правильно и глупо, не рассказав пол…
– Ах, вы… – крикнула Мэдж, делая шаг назад. – Вы обеща…
Китти сдержанно, строго улыбнулась, совсем как директриса школы.
– Нет, моя дорогая, я ничего не обещала. И вам ничего не грозит, если вы расскажете обо всем, что знаете. В конце концов, дело не в том, что именно вам рассказал Арчи, а в том, как мы понимаем свой долг, Мэдж.
Мэдж уставилась на нее во все глаза.
– К черту долг! Я никому ничего не расскажу. – Она бросила вызывающий взгляд на окончательно сбитую с толку Бренду. – Я ничего ей не расскажу. Теперь я вовсе не верю, что меня пригласила сюда полиция. Это все ваших рук дело. Я не…
Пятью минутами позже, сидя на крыльце павильона, она еще раз с готовностью излагала историю Артура Чендлера. И Хью, который успел обменяться с Брендой многозначительными взглядами, понял, что все приобретает убийственно четкие очертания.
– Мы были правы, – сказал Хью, ударяя кулаком правой руки по ладони левой. Он был разгорячен, взволнован и по не совсем понятной причине чувствовал легкую тошноту. – Чендлер все-таки сделал фотографии.
– Убийцы? Это действительно так, мисс Стерджес?
– Он не говорил ни о каких фотографиях, – жалобным голосом ответила Мэдж. – Почему вы не слушаете? Он собирался сфотографировать Фрэнка, и никого другого. Он сказал «не волнуйся», вот и все.
И они все успокоились, поскольку услышали голоса. В просвете между тополями появилось инвалидное кресло старого Ника, на чьем лице, видимо не без воздействия шмелиного жужжания, застыло выражение глубокого довольства. За ним, тяжело ступая, шел доктор Фелл.
На сей раз доктор Фелл был без плаща и шляпы. На нем был надет свободный бесформенный шерстяной костюм черного цвета с лоснящимися швами и раздутыми карманами; словно желая побороть сомнения, он медленно шел, опираясь на трость с набалдашником из слоновой кости.
– Нет ли у кого-то из вас предчувствия, – прошептала Бренда так тихо, что Хью едва ли расслышал ее, – будто что-то произойдет? И совсем скоро?
Но Китти ее услышала.
– Чепуха, – сказала она. – Все дело в жаре. Неужели тебе это не понятно?
Два доктора, разные по профессии и, очевидно, по взглядам, остановились на траве неподалеку от павильона.
– Добрый вечер, – сказал доктор Фелл, вежливо наклоняя голову. – Мы… хм-эх-хм… чрезвычайно признательны за то, что вы нашли возможность прийти, чтобы оказать нам содействие.
– Содействие? – резко спросил Хью. – В чем?
– В реконструкции убийства Фрэнка Дорранса, – ответил доктор Фелл. – Необходимо, чтобы вы все при этом присутствовали. Где выключатели прожекторов?
Бренда нахмурилась:
– Прожектора днем? К чему?
– К тому, чтобы вы яснее увидели, как все было подстроено, – объяснил доктор Фелл. – В субботу мы все смотрели на это, но, к несчастью, – доктор Фелл потер рукой свой горячий лоб; казалось, он немного нервничает, – к несчастью, как и все здесь, этот предмет слишком велик, чтобы его заметили. Э-э… нам надо подождать Хедли. Он сейчас придет.
Очень близко, над самым локтем доктора Фелла, Хью видел лицо Ника, на котором, поскольку старик смотрел одновременно на него и на Бренду, играла довольная усмешка. Может быть, игра действительно окончена? Неужели? Возможно ли?
Хью облизнул губы.
– Правда ли, – спросил он, – что кого-то собираются арестовать? Здесь? Сейчас?
– Да, – ответил доктор Фелл. – Сбор доказательств и улик по данному делу, – продолжал он, с шумом прочистив горло, – был завершен минувшей ночью. Но мотив мы установили лишь сегодня днем. Обвинение не обязано доказывать в суде мотив преступления, но мы сочли, что разбирательство будет более весомым, если мы предъявим его… А вот, кажется, и Хедли, – добавил он, оборачиваясь.
Хью ощущал звон в ушах и рокот крови в голове.
– Вы можете нам открыть, – спросил он, – мотив преступления!
– Э-э? О да. Корыстный интерес.
– Корыстный интерес? – воскликнула Китти. – Но…
К ним приближался суперинтендент Хедли, оставив у калитки двоих сопровождавших его мужчин.
В одной руке он нес портфель и небольшой чемодан. Пока он подходил, все собравшиеся следили за каждым его движением.
– Добрый вечер, – сказал Хедли. – Мисс Уайт. Мисс Стерджес. Миссис Бэнкрофт. Мистер Роуленд. – Он повернулся к Нику. – Ваше имя доктор Николас Янг? – спросил он.
Ник сделал резкое движение головой:
– Вам отлично известно, как меня зовут, суперинтендент. В чем дело?
– Формальность, сэр, – ответил Хедли бесстрастным голосом. – По окончании дознания я буду вынужден попросить вас отправиться со мной в отделение полиции на Дейлроуд, где вам будет предъявлено официальное обвинение в убийстве Фрэнка Дорранса и Артура Чендлера. В связи с этим, доктор Янг, я должен предупредить вас…
Хью Роуленд, который до того собирался закурить, выронил из рук и сигарету, и спичку. Медленно, очень медленно все обернулись и с немым изумлением уставились на Ника.
Глава 20
Объяснение чуда
Презрительная ухмылка не исчезла с лица Ника, однако к ней прибавилось выражение недоверчивости. Держа на коленях костыль, он прямо и непринужденно сидел в инвалидном кресле. Он громко фыркнул, откинул голову и рассмеялся в лицо всем собравшимся.
– Вздор! – сказал он. – Оставьте ваши шутки и принимайтесь за дело.
– Это не шутки, сэр, – возразил доктор Фелл.
– Не лезьте, куда вас не просят, – отрезал Ник. Он быстро оглянулся и снова откинул голову. – Это не ваше дело.
– Сэр, – сказал доктор Фелл с угрожающим спокойствием, – вы очень точно выразились; это именно дело, и отнюдь не моих рук. Однако, поскольку я принял некоторое участие в распутывании того, что вы совершили, то намерен – с разрешения Хедли – доставить себе удовольствие сказать вам, что вас ждет.
– И что же?
– Виселица, – заявил доктор Фелл. – Понятно?
Повисло тяжелое молчание. Ник снова рассмеялся.
– Старого Ника! – проговорил он сквозь смех. – Меня! – Он искал глазами Бренду. – Всем нравится насмехаться над бедным калекой. Бренда! У меня в пиджаке, в боковом кармане, есть сигареты и спички. Ты не…
– Нет, сэр, – спокойно сказал Хедли. – Останьтесь на месте, мисс Уайт.
Доктор Фелл обернулся к собравшимся.
– Мне бы хотелось поведать вам, – начал он, – несколько истин об этом очаровательном, гостеприимном, добродушном, приветливом джентльмене. Поэтому вы и собрались здесь. Особенно вы, мисс Уайт, должны выслушать мой рассказ. Занятие не из приятных, но оно снимет груз с вашей души. Вы должны увидеть, что за планы на самом деле зрели в этой голове. Гром и молния, да он же красавец!
– Значит, мне придется иметь дело с вами? – холодно спросил Ник.
Доктор Фелл не сводил глаз с Бренды.
– Послушайте его, мисс Уайт, – сказал он. – Разве вы не узнаете в его голосе Фрэнка Дорранса? Если вам никогда не приходило в голову задуматься над истинным характером мистера Николаса, неужели вы ничего не замечали, глядя на Фрэнка Дорранса? Кто вылепил Дорранса? И если ученик был хладнокровной, расчетливой тварью, отлично знавшей, что почем, то каков же учитель?
