Поскольку в полете руки у метателей заняты, те атаковали свои цели, лишь когда приземлялись на близлежащую к ней возвышенность: склон, скалу, каменный выступ, крышу караванного фургона или мачту бронеката. После чего, сделав несколько молниеносных бросков, они перепрыгивали на другую позицию или, если это было невозможно, убегали, сложив крылья, под прикрытие скал, по которым аборигены карабкались с невероятной ловкостью и быстротой. Их женщины воевали наравне с мужчинами. А воспитанием молодежи у них занимались, как правило, старики и калеки, которые уже не могли совершать долгие перелеты по горным кручам.
Метни каждый из засевших на лайнере вингорцев по ножу или сюрикену, и на бронекат обрушился бы целый ливень смертоносной, остро заточенной стали. Однако вставшие у нас на пути хозяева гор не торопились пускать в ход оружие, хотя их поведение явственно указывало на то, что они не собираются с нами торговать и взялись за старое. Зачем еще, спрашивается, настырно следить за нами два дня, а потом выводить навстречу «Гольфстриму» целую армию?
– Стоп колеса! – скомандовал я механику, вовсе не собираясь прокладывать путь по телам вингорцев. Что бы они ни замышляли, я не хотел учинять бойню, не выяснив, чем мы так переполошили аборигенов. Вполне вероятно, здесь имеет место какое-то недоразумение, которое можно урегулировать, не прибегая к насилию. Вон и летуны, кажется, думают похожим образом, а иначе они не стали бы мешкать и напали на нас еще позавчера.
Буксир остановился, не доехав до «Оазиса морей» совсем немного. Трап я, разумеется, опускать не стал. Разговаривать с вингорцами можно и так, а вздумай они захватить «Гольфстрим», то сделают это и без трапа, просто-напросто спланировав к нам на крыльях. И ладно, если захватчиков окажется десяток или полтора – столько противников Убби с нашей помощью теоретически еще уложит. Но аборигенов, что взирали на нас с палуб лайнера, было не меньше двух сотен. И еще примерно полсотни их торчало в проломе. Более чем внушительный перевес. И без математических подсчетов ясно, чья возьмет в этом неравном бою.
Сандаварг подобрал свое оружие и потопал за мной на носовую палубу, откуда я намеревался вести переговоры с хозяевами гор. Малабонита спустилась с мачты и тоже присоединилась к нам. Лишь Сенатор остался на посту, зная, что вслед за командой «Стоп колеса!» может раздаться «Полный вперед!», и тогда очень многое – а возможно, даже все – будет зависеть от расторопности механика. Я, конечно, надеялся, что мне не придется давить вингорцев. Но если они подобно кабальеро не оставят нам выбора, я пойду на прорыв, пусть даже нам навстречу выгонят стариков и детей. Уж кому-кому, а крылатому народу хорошо известно, что в этих краях кару разбойникам назначает не суд, а тот, у кого хватит сил привести ее в исполнение.
Едва мы показались на носу «Гольфстрима», как от перегородившей проход группы отделилась и направилась к нам дюжина аборигенов. Впереди их горделиво вышагивал морщинистый сухопарый старец с растрепанными седыми волосами, стянутыми золотым обручем со множеством драгоценных камней.
Я сразу узнал эту диковинную побрякушку, за обладание которой люди Брошенного мира могли перегрызть друг другу глотки, а в нашем за нее не дали бы и пригоршни монет. Подобного барахла было полно у Федора Оплеухи, нашедшего однажды неподалеку от своего поселка три галеона с золотом, в честь которых и был впоследствии назван его Столп. Федор раздарил падким на все блестящее вингорцам половину своих бесполезных сокровищ, но еще ни разу не слышал, чтобы хоть один из них погиб от статического электроразряда. Вот и седовласый вождь летунов не боялся носить опасное украшение, способное снести ему голову метафламмом от одной случайной искры. При этом старик вовсе не походил на безрассудного глупца. Видимо, таким образом он выказывал свое презрение к смерти, свойственное детям гор не меньше, чем воинственным северянам.
– Загрызи меня пес, если это не сам Шомбудаг – глава совета вингорских кланов! – ошарашенно присвистнул Убби, узнав идущего к нам со свитой старца. – А рядом с ним – вы только гляньте! – почти половина того самого совета! Двинь мне кулаком в ухо, шкипер, если ты думаешь, что эта встреча случайная!
Я, само собой, так не думал. Но если бы и думал, лупить Сандаварга по ушам и другим частям тела не дерзнул бы, даже умоляй он меня об этом, стоя на коленях. Про совет вингорских кланов мне было известно очень мало, и именами его членов я отродясь не интересовался. Но взглянув на взбудораженного Убби, сразу сообразил: парни, желающие иметь с нами беседу, удостаивают такой чести не каждого, кто совался в каньон Дельгадо.
Вот только хороший это знак или дурной? Один мудрец эпохи Чистого Пламени с диковинным именем Эзоп однажды изрек: с власть имущими надо вести себя как с огнем – держаться от них на таком расстоянии, чтобы ненароком не сгореть и в то же время не замерзнуть. Эта стратегия, которой я по мере сил следовал всю жизнь, до недавних пор верой и правдой меня выручала. И то, что сегодня злой рок свел нас не абы с кем, а с самими властителями этих гор, вряд ли могло мне понравиться.
Шомбудаг и его сопровождающие подошли к «Гольфстриму» без опаски и остановились так близко, что я мог бы при желании не целясь продырявить их из баллестирады. Мне даже стало неловко от того, что я взираю на вингорских вождей сверху вниз. Их, уверен, это тоже сильно раздражало. И тем не менее тон, которым заговорил с нами носитель опасного украшения, оказался на диво дружелюбным, чтобы не сказать заискивающим.
– Премного известный шкипер Проныра, славный воитель Сандаварг и прочие, кто находится внутри этой железной машины! – обратился к нам старец, как выяснилось отлично знающий, с кем имеет дело. Я также отметил, что таких хитрющих глаз, как у него, не было даже у моей второй жены – самой известной интриганки во всем Аркис-Грандбоуле. – Меня зовут Шомбудаг Светлогривый Грифон, и я уполномочен говорить с вами от имени совета наших кланов. Слушайте меня внимательно и не перебивайте! Разговор у нас будет серьезный, а выбор, который вам предстоит затем совершить, станет для вас воистину судьбоносным…
– Нашел, чем удивить! – пробормотала под нос Малабонита. – Да у нас в последнюю неделю по пять выборов на дню бывает. Считай, каждую сотню километров выбираем, во что нырять: в дерьмо или в помои!
Я бросил на ворчунью недовольный взгляд, и она примолкла. А Светлогривый Грифон как ни в чем не бывало продолжал:
– …Прежде всего позвольте уточнить, что лично против вас мы ничего не имеем. И более того, наслышаны о вас как о достойных представителях Бескрылого народа, с которым мы с давних пор живем в нерушимой дружбе. Однако непростое положение, в которое мы были поставлены три дня назад, вынуждает нас вмешаться в дела Бескрылых и пренебречь нашими принципами ради блага и процветания всех вингорцев. Я искренне сожалею, что в ниспосланном нам Солнцем испытании вам пришлось стать нашими врагами. Сожалею и прошу у вас за это прощения.
Шомбудаг склонил голову и обреченно развел руками, подчеркивая, насколько он ощущает себя виноватым. Наверное, я должен был чувствовать себя польщенным. Вот только произнесенное главой совета слово «враги» вмиг вызвало у меня неприязнь к этому велеречивому старикану. «Кончай разглагольствовать! Давай ближе к делу!» – так и хотелось выкрикнуть мне. Но армия готовых к бою летунов одним своим видом остужала мое нетерпение.
– Не всем Бескрылым известно, что нынешний год для вингорцев – особый, – выдержав драматическую паузу, вновь заговорил седовласый. – Через десять месяцев исполнится сто лет со дня, как наш великий пророк Наранир Серебряный Луч отправился в свой полет к Солнцу, дабы выпросить у него прощение грехов для своего народа. Этот знаменательный для нас год – год полного очищения и покаяния. Мы освящаем воду солнечным светом и каждый день моем ею свои жилища, моемся сами и купаем в ней наших детей. Для этого нам нужно много воды. Очень много. Многократно больше, чем мы тратим в обычное время. Но, хвала Солнцу, Владычица Льдов согласилась нам в этом помочь и сделать так, чтобы до конца года наши бассейны стояли наполненными до краев. И за это – можете в такое поверить? – мы не должны ей ни грамма иностали! Воистину, более щедрого подарка на столетие вознесения Серебряного Луча вингорцам преподнести просто нельзя!..
– Так-так, – вновь подала голос Долорес. – Кажется, я начинаю понимать, какую сделку заключил команданте с вингорцами. Двинь мне по уху, Убби, если они не потребуют выдать им наши контейнеры!..
Ее догадка подтвердилась буквально сей же момент.
– …Единственное условие, какое поставил нам почтенный дон Риего-и-Ордас в обмен на бесплатную воду, было таким: он обязал нас следить за всеми каньонами, и, как только в каком-либо из них объявится железная машина по имени «Гольфстрим», немедленно ее перехватить, – признался Шомбудаг, вновь перейдя на извиняющийся тон. – А его экипаж, да простите мне мою прямоту, подвергнуть самой мучительной казни, какая только существует у вингорцев…
