Вот и Тимофей увидел в бесцельно гулявшем человеке нечто такое, что поразило его, невольно завладело вниманием и уже не отпускало.
Он дал ей имя, потому что удивительное иногда нуждалось в определении.
Он назвал ее Осенняя Женщина. Потому что она была удивительна.
* * *
В жизни все подчас меняется незаметно, как бы само собой. События обволакивают нас неясным туманом причин и следствий, и мы скользим по ним: кто равнодушно, кто с интересом наблюдая, а кто и принимая в них деятельное участие. Резкие изменения в нашей жизни в большинстве не несут с собой приятных переживаний. Мы относимся к ним весьма настороженно. Особенно если дело касается ремонта квартиры, потери работы, перемены маршрутов городского транспорта, срочного вызова на службу, почтового конверта с незнакомым обратным адресом, телефонного звонка среди ночи, настойчивого стука в дверь, обледеневшей дорожки перед подъездом или слишком тяжелой сосульки на крыше вашего дома.
Удивительно, как мало людей могут похвастаться резким увеличением заработной платы, находкой кейса с энной суммой в свободно конвертируемой валюте, выигрышем в лотерею, полученной квартирой, встречей с инопланетянами или чем-то еще удивительно-необычным, отчего жизнь покажется не такой уж нудной штукой.
Впрочем, за неимением крупной удачи мы склонны обходиться маленькими радостями и незначительными, на наш взгляд, событиями, которые тоже меняют нашу жизнь. Так или иначе.
Жизнь Кристины изменилась с появлением Клоуна. Нет, не того ужасного Клоуна Пеннивайза из романа Стивена Кинга, а нормального и вполне обычного. Если, конечно, клоуна вообще можно назвать нормальным и обычным.
Он появился в детском саду через неделю после того, как Кристина благополучно устроилась работать там нянечкой и уборщицей.
Наверное, с него все и началось. А может, с ним все и закончилось. Как будто он поставил в одной из кошмарных глав ее жизни крупную, похожую на смешную кляксу точку. А потом написал продолжение…
Клоун появился в понедельник. У Кристины было в этот день не так много работы, как в конце недели.
Она протирала кафельные стены в туалете, когда в дверь заглянула Надя. Вид у нее был веселый и загадочный.
— Кристинка, слышь, иди посмотри, чего у нас там делается! Ой, умора!
— Вообще-то, если ты заметила, я тут туалет драю. Некогда мне, — заметила Кристина, мимоходом утирая плечом лоб. Впрочем, не столько утирая, сколько пытаясь убрать упрямо выбивающуюся из-под косынки рыжую прядь.
— Да брось ты! — отмахнулась Надя и поволокла ее в коридор так быстро, что Кристина еле успела стянуть резиновые перчатки и бросить их в раковину.
Из игровой комнаты в дальнем конце коридора слышался непрестанный детский визг и крики. Дети, конечно, и в остальное время не молчали, но на этот раз это было нечто уж совсем неконтролируемое.
В дверях игровой комнаты столпились нянечки, раздатчицы из пищеблока, еще одна воспитательница и сама заведующая.
— Покрутились, повертелись, запыхались и уселись! — кричал в глубине комнаты смешной скрипучий голос. — Наташенька первая! Наташа выиграла! Ура Наташе!
Ответом ему был дружный детский радостный вопль.
Кристина, подталкиваемая подругой, протиснулась вперед.
Субъект, развлекавший маленький народ, был облачен в самый пестрый из всех клоунских костюмов, который только можно себе представить: умопомрачительные зеленые брюки с аппликациями из ромашек на коленях и гротескный пиджак с огромными коричневыми пуговицами, сшитый, казалось, из лоскутков всех возможных расцветок. Из-под пиджака выглядывали ярко-желтая рубаха и несоразмерный галстук-бабочка в крупный зеленый горошек. Голову венчал взлохмаченный рыжий парик, а вместо носа торчала уморительно-красная штуковина, придававшая голосу этого типа чуть гнусавый оттенок.
Дети расположились вокруг Клоуна плотным живым кольцом. Они ловили каждый его жест. Рядом с Клоуном стоял старый потрепанный чемодан с огромными наклейками. Клоун читал стишки, а дети хохотали над его ужимками.
— Он что, из цирка? — спросила Кристина у Нади, наблюдая за ним.
— Наши говорят, что нет. Просто пришел какой-то парень и сразу к заведующей. Хочу, говорит, дать представление. Ума не приложу, как наша Роза согласилась. А вдруг это маньяк какой-нибудь? Тьфу-тьфу-тьфу, конечно.
— Н-да, маньяк не маньяк, но то, что он чудак, это точно, — сказала стоявшая рядом нянечка, которую все звали просто Ивановна.
— И мне он не кажется таким уж страшным, — пожала Кристина плечами. — Смешной.
— А вдруг у него нож? Или бомба?
— Ох, да перестань ты молоть чепуху! — разозлилась Кристина, наблюдая за тем, как Клоун достал из чемодана бутафорский карандаш и, размахивая им, как дирижер своей палочкой, начал декламировать:
— Огурцы играют в прятки,
Малыши растут на грядке,
Мушкетеры спят в овраге,
Поросята точат шпаги,
Раки в цирк бегут ватагой,
Дети дремлют под корягой,
Волки плавают по дну,
Щуки воют на луну.
Это что за ералаш?
Заточите карандаш!
Я приказываю вам
Все расставить по местам!
Дети с энтузиазмом наперебой принялись исправлять стихотворение.
— А мне кажется, девочки, он в нашей сфере работает, — тихо предположила Галина Захаровна, вторая воспитательница, работавшая в этот день вместе с Надей. — Столько стишков и поговорок может знать только наш человек. Точно говорю!
— Да студент он, наверное! — уверенно сказала Ивановна — Моя, когда училась, тоже в парке детишек развлекала. И костюм ей выдавали. И платили еще.
— Я бы сказала, что он староват для студента, — чуть обернувшись, величественно заметила заведующая Роза Леонидовна.
— Но кто-то ж ему платит! — полувопросительно выпалила раздатчица Эллочка.
— У нашего детского садика он не просил ни рубля, — ответила Роза Леонидовна.
— Удивляюсь, как это вы его к нам пустили? — не унималась Надя.
Заведующая, не оборачиваясь, пожала плечом и ответила:
— Он просто мне понравился.
В это время дети устроили за Клоуном охоту Клоун носился по залу и вопил во все горло, чем привел детей в еще большее неистовство.
— Чурки, жмурки, тра-та-та, не догоните меня! — орал он, ловко огибая столики и стулья.
— Господи, неужели мужику больше заняться нечем? — вздохнула Ивановна, все же не в силах сдержать улыбку.
— Да я больше чем уверена, что ему за это платят! — заявила Эллочка из кухни. — Фонд какой-нибудь заграничный. Они со своей благотворительностью всюду теперь лезут. И куда надо, и куда не надо.
