[24] Если, как это вероятно, Виктомела идентифицируется с Виктумулами в Лигурии, этот фрагмент принадлежит должным образом книге 26, между главами 2 и 3. Согласно Ливию (21,57) захват Виктумул пришел зимой 218/7 гг. до н.э., через некоторое время после битвы при Требии, но см, G. de Sanctis, Storia dei Romani 3.2.99 ff о сомнительной историчности этой части повествования Ливия.
[25] Антигон Досон, сын Деметрия Красивого.
[26] Младший сын Деметрия II, будущий Филипп V.
[27] Здесь, как и в Книге 23.16, Цецес путает карфагенян и сикелов.
[28] Река, вероятно, не Эбро, но Табер или Терепс, современная Сегура (или ее приток Тарафа), недалеко от Илики.
[29] Здесь "тысяча" и "сотня" — названия воинских подразделений. Тоже самое, вероятно, относится к численности армии Ганнибала. Agnostik.
[30] Вторжение Газдрубала в Италию и смерть в бою на самом деле произошли в 208 г. до н.э. Согласно традиции, он был вызван в Италию в 215 г. до н.э. см. Hallward в Cambridge Ancient History 8.60, n1.
[31] Арпи. Было пророчество, что римляне будут побеждены на "равнине Диомеда", ср. Зонар 9.1.
[32] Цецес, кажется, заимствовал эти предзнаменования из отчета Диона о битве при Тразименском озере, ср. Зонар 8,25.
[33] Или, возможно, "был в изгнании".
[34] По–гречески прилагательное имеет тот же вид, что название вифинского города. Ср. Плиний HN 5.43.148: "Fuit et Libyssa oppidum, ubi nunc Hannibalis tantum tumulus".
КНИГА 26.
Фрагменты. Война между Римом и Карфагеном, осада Сиракуз, смерть Архимеда.
Переводчик: Мещанский Д.В. Agnostik.
1. (1) Ни поэт, ни историк, ни какой другой мастер литературных форм, не могут во всех отношениях удовлетворить своих читателей; ибо природа человека, даже доведенная до высокой степени совершенства, не может добиться одобрения всех людей и отсутствия порицания от кого бы то ни было. Фидий, например, восхищал всех остальных мастерством изготовления статуй из слоновой кости; Пракситель в совершенстве воплощал чувства в произведениях из камня; Апеллес и Паррасий, своим искусством смешивать краски, вознесли искусство живописи на вершину. Но ни один из этих мужей, достигших таких успехов в своих трудах, не смог представить произведение своего искусства во всех отношениях лишенное критики. Кто, например, среди поэтов прославлен более, чем Гомер? Кто среди ораторов превзошел Демосфена? Кто среди людей жил справедливей Аристида и Солона? Но даже их репутация и таланты подверглись нападкам критики и демонстрации их ошибок. (2) Ибо они были просто людьми, и какого бы превосходства они не достигли, посредством человеческой слабости они ошибались во многих случаях. Но вот существуют ничтожные людишки, полные зависти и умудренные в ничтожных вещах, которые пренебрегают всем тем, что превосходит их разумение, но придираются ко всяким допущенным неточностям или правдоподобно порицают. В связи с этим, через такое осуждение других, они стремятся возвысить свои умения, ошибочно представляя, что слабость таланта не является результатом внешнего влияния, но, напротив, каждый талант судит по себе и для себя[1]. (3) Мы можем удивляться, сколько стараний тратят недалекие умы на тривиальности в попытках завоевать себе доброе имя, оскорбляя других. Такова природа некоторых людей. Я думаю, глупо быть вредным, так как это подобно тому как природа мороза и снега портит молодые посевы. В самом деле, подобно тому, как глаза ослепляются белизной снега и теряют силу верного взгляда, так и эти люди, не способны достичь чего-нибудь самостоятельно, и поэтому умышленно порочат достижения других. Следовательно, люди добропорядочные должны одарять похвалами тех, кто кропотливым трудом достиг успеха, но не должны придираться к человеческим слабостям тех, чьи успехи малы. Вот и все, что я хотел сказать о завистниках.
2. (1) Ганнибал был прирожденный боец, и с отрочества рос в условиях военных действий и много лет провел в поле как сотоварищ великих вождей, он был опытен в войне и в единоборстве. Более того, природа богато наделила его прозорливостью, а долгие годы военного воспитания придали ему командные способности, так что теперь он имел большие надежды на успех.
Рис. Ганнибал.
3. (1) Как противодействие трезвой политике диктатора Фабия[2], Ганнибал снова и снова вызывал на открытый бой и насмешками над трусостью вынуждал его принять решение о битве. Когда он оставался непоколебим, римский народ начал хулить диктатора, называя его "лакей"[3], и упрекая в малодушии. Фабий, однако, переносил оскорбления с невозмутимостью и самообладанием. (2) Как хороший атлет, он вступил в состязание лишь после долгой подготовки, когда приобрел богатый опыт и силу[4].
(3) Когда Минуций[5] был побежден Ганнибалом, все решили после этого события, что общая неудача явилась результатом неосмотрительности и неопытности, но что Фабий, посредством своей дальновидности и стратегических способностей, во всех отношениях проявил благоразумие относительно безопасности.
4. (1) Менодот из Перинфа написал "Трактат по Греческой Истории" в пятнадцати книгах; Сосил из Элиды написал "Историю Ганнибала" в семи книгах[6].
5. (1) Римский легион состоит из пяти тысяч человек[7].
6. (1) Людям свойственно сплачиваться под знаменем успеха, но присоединяться к нападению на покинутых фортуной.
(2) Удача изменчива по природе и быстро приводит к перемене нашего положения.
7. (1) Доримах[8], стратег этолян, совершил нечестивый поступок, так как разграбил оракул Додоны и предал храм огню, за исключением внутреннего помещения.
8. (1) Поскольку Родос был разрушен сильным землетрясением, Гиерон из Сиракуз дал шесть талантов серебра на восстановление городских стен, и, в дополнение к деньгам, дал много прекрасных серебряных ваз; и освободил зерновозные суда от уплаты пошлины[9].
9. (1) То что теперь называют Филиппополисом[10] в Фессалии, некогда именовались Фивами Фтиотидскими.
10. (1) Когда вопрос о восстании был поставлен перед народным собранием в Капуе и по ходу дела произошло обсуждение, капуанцы предоставили некому Панкилию Павку[11] высказать свое мнение. Страх перед Ганнибалом воздействовал на его разум и он присягнул перед согражданами необычной клятвой. Если, сказал он, есть хоть один шанс из ста в пользу римлян, мы не должны переходить на сторону карфагенян, но поскольку, фактически, превосходство врага очевидно и опасность теперь стоит у самых ворот, они волей неволей должны уступить силе. Отсюда все решили объединить свои силы с карфагенянами...
11. (1) После того как армия Ганнибала какое-то время с жадностью впитывала богатства Кампании, их образ жизни резко изменился. Ибо постоянная роскошь, мягкие ложа, духи и пища всевозможных видов, получаемые в изобилии, уменьшили их силы и привычку переносить опасности, и изнежили их тела и души до женоподобного состояния. Человеческая натура, фактически, принимает исключительно с отвращением неестественную практику лишений и скудной пищи, тогда как нетерпеливо берет жизнь легкую и роскошную[12].
12. (1) Города[13] изменяли и колебались в соответствии с весом общественного мнения, склоняющего весы в ту, или иную сторону.
(2) Можно видеть, как добрая воля друзей меняется с изменением обстоятельств.
(3) Мужество благородных людей иногда отмечается заслугами даже среди врагов.
(4) Много женщин, незамужних девушек и свободнорожденных мальчиков, сопровождали войско капуанцев из-за недостатка пищи[14]. Война, по сути, иногда вынуждает тех, кто в мирное время жил в большом почете, терпеть условия, от которых их годы должны освободить их.
13. (1) Дав волю повсеместному разрушению на своем пути, Ганнибал овладел городами Бруттия, потом захватил Кротон и окружил Регий. Выступив с запада и Столпов Геракла, он подчинил себе все владения римлян, за исключением Рима и Неаполя, и принес войну к самому Кротону[15].
14. (1) Обстоятельно обвинив римлян в жестокости и нечестивости, Ганнибал отобрал сыновей и родственников сенаторов, и должным образом взыскав с сената, предал их смерти.
(2) Из-за своей глубокой вражды к римлянам, Ганнибал выбрал подходящих пленных и составил пары из них для единоборства. Он заставил братьев сражаться против братьев, отцов против сыновей, родственников против родственников. Здесь, несомненно, истинная причина ненависти и жестокой свирепости финикийцев и восхищения благочестием римлян и их непоколебимой стойкости в столь тяжком положении. Ибо хотя их пытались покорить огнем, острыми палками, плетьми, ни один из них не согласился на насилие над родственниками, но все в порыве благородной привязанности испустили дух под пытками, сохранив свои руки свободными от взаимного нечестивого братоубийства[16].
