(3) Какое угодно обстоятельство достаточно быстро меняется к худшему, когда люди неспособны переносить благосклонность судьбы с должной сдержанностью. Поэтому предупреждаю: следите за тем, чтобы мы не вынудили этих людей, доведенных до отчаяния, проявлять храбрость. Конечно, даже самые трусливые звери, которые разворачиваются и убегают прочь на открытом пространстве, бешено сражаются, когда загнаны в угол; подобным образом и карфагеняне продолжают отступать, пока имеют надежду на спасение, но однажды доведенные до отчаяния, остановятся и встретят лицом все возможные опасности битвы. Если смерть уготована им и в бегстве и в бою, почетная смерть покажется им предпочтительнее смерти и позора.
(4) Жизнь полна неожиданностей. Поэтому во времена несчастий люди должны принимать опасности и преследовать свои интересы, даже с величайшим риском. Но когда течение фортуны движется благополучно, не следует подвергать себя опасности.
(5) Ни один, кто добился власти над чужим народом, без принуждения не передаст другим командование своей армией[23].
18. (1) Существует значительная разница, по моему разумению, между несчастьем и злодеянием, и мы должны обращаться с каждым из этих случаев соответственно ему, как приличествует людям мудрым. Так, например, человек который ошибся, но не совершил больших преступлений, может справедливо пользоваться убежищем в сострадании, которое распространяется на всех несчастных. С другой стороны, человек, который согрешил глубоко и который совершил деяния буйные и жестокие, о которых говорят "невыразимые", помещает себя целиком за пределы границ человеческого сочувствия. Невозможно, чтобы тот, кто выказал жестокость к другим, должен встретить сострадание, когда он в свою очередь допустит промах и падет, или тот, кто приложил все силы к уничтожению жалости среди людей, должен найти убежище в умеренности других. Обращаться с ними по закону, который они установили в отношении других, более чем справедливо.
(2) Тот, кто от имени всего народа смог отомстить общему врагу, совершенно ясно, будет почтен общественным благодетелем. Подобно тому как те, кто уничтожает самых опасных зверей, получает похвалу за содействие общему благополучию, точно так те, кто обуздал свирепую жестокость карфагенян и скотские извращения человечности, должен по общему согласию получить высочайшую известность.
(3) Всякий неустрашимо встречает опасность, когда надежда на победу вполне обоснованна, но тот кто знает наперед, что будет разбит, ищет спасение в поспешном отступлении и бегстве.
Примечания
[1] Набис получил контроль над Спартой некоторое время спустя после смерти Маханида в Мантинее в 207 г. до н.э. Царской крови, он был самым радикальным революционером, которые возникли в Спарте. Несмотря на постоянные враждебные отчеты, ясно, что он пользовался широкой поддержкой населения. Рассказ основан на Полибии 13.6–8.
[2] Т.е. получили спартанское воспитание.
[3] В том числе пресловутая Статуя Апеги (названа в честь его жены), орудие пытки похожее на "Железную деву", ср. Полибий 13.7.
[4] Имеется в виду П. Лициний Красс Див, который был избран коллегой Сципиона по консульству 205 г. до н.э. для того, чтобы дать Сципиону свободу как военачальнику. Ливий (28.38.12) говорит только о том, что великий понтифик был ограничен Италией, и, по сути, Красс был назначен в область Брутиев, как в свою провинцию.
[5] Ср. Ливий 29.1.
[6] После того как город был возвращен от карфагенян, Кв. Племиний, как legatus pro praetore, представляющий Сципиона, возглавил освободительную атаку. История представленная здесь более подробно рассказана Ливием (29.8–9 и 16–22).
[7] Ходили слухи, что поведение Сципиона было "неримском", и что он позволил ослабнуть воинской дисциплине: Cр. Ливий и 29.22.1–6 29.19.10–13.
[8] Ферсис, вероятно, аутентичная форма имени божества: CP. F. Altheim, Archiv f. Religionswissenschaft 27 (1929), 45.
[9] Такое чувство, что это предложение пострадало от чрезмерного и неумелого сокращения. Так в греческом фраза выглядит: "будучи хорошо настроены по отношению к локрам," заключили договор с "людьми, которые украли."
[10] Это может относиться к лжи Сципиона, представленной своим войскам, что Сифакс просил римлян о помощи в Ливии, ср. Ливий 29.24.4–7.
[11] Царь масесилов (Masaesyli) в западной Нумидии. Хотя прежде был не в ладах с Карфагеном, позже стал его союзником и был решительным противником римлян.
[12] Libera custodia у римлян.
[13] Это предложение, по–видимому, — резюме эксцептор предыдущего фрагмента. Остальные, вероятно, следующий отрывок без разрыва.
[14] Дочь Газдрубала Гисгона, в других местах названа Софониба или Софонисба. Согласно Зонаре (9.11), она была обручена с Масиниссой, но потом, по государственным соображениям, вышла замуж за Сифакса. Ливий (30.12.11) подразумевает, что она впервые встретилась Масиниссой когда он взял ее в плен в Кирте. Рассказ о ее смерти см. Ливий 30.13.8–15.8.
[15] Ливий 30.15.9–12, описывает его усилия, чтобы утешить страстного Масиниссу. Масинисса, которому было за тридцать, оставался верным другом Рима и непримиримым врагом Карфагена до своей смерти в 149 г. до н.э. Как король массилиев или восточной Нумидии, он был наследственным врагом своему соседу Сифаксу.
[16] Ср. Ливий 30.20, и Аппиан Hann. 59. История о резне, вероятно, вымысел, или по крайней мере сильное преувеличение.
[17] Ср. Аппиан Pun. 33.
[18] Договор был продиктован Сципионом и принят Карфагеном осенью 203 г. до н.э. В то время как условия мира были ратифицированы в Риме, Ганнибал вернулся в Африку, следуя за Магоном. Партия мира в Карфагене была затем свергнута, и нападение на римские суда снабжения на якоре в заливе Тунес послужило сигналом к возобновлению военных действий.
[19] Требовать возмещения за нападение на корабли: Cр. Полибий 15.1–2; Ливий 30.25; Аппиан Pun. 34–35.
[20] Газдрубал, чей флот находился вблизи Утики. Cр. Полибий 15.2.
[21] Этот и следующие отрывки, кажется, были извлечены из выступлений различных партий в римском сенате, и, возможно, частично от карфагенских посланников. Ср. Общее обсуждение в Сиракузах в 413 г. до н.э. вопроса о пленных афинянах. (Диодор 13.20 сл.).
[22] Вероятно, римляне, хотя слово также может быть среднего рода, — "эти вопросы".
[23] Текст труден и, возможно, поврежден. Предложение может ссылаться на нежелание Сципиона видеть другого заключающим мир, который он добился. (ср. Ливий 30.36.11).
КНИГА 28.
Фрагменты. 204-193 гг. до н.э.: Филипп V Македонский и Вторая Македонская война.
Переводчик: Agnostik.
1. (1) Филипп, царь македонян[1], заставил Дикеарха из Этолии, смелого авантюриста, заниматься пиратством, и дал ему двадцать кораблей. Он приказал ему взимать дань с островов и поддерживать критян в их войне против родосцев[2]. Повинуясь этим приказам Дикеарх разорил торговое судоходство, а также грабительскими набегами взыскивал деньги с островов[3].
2. (1) Филипп, царь македонян, имел при себе в товарищах мошенника, некого Гераклида из Тарента[4], который в частных беседах с царем сделал много ложных и вредоносных обвинений против друзей, бывших у Филиппа в почете. В конце концов Филипп опустился так низко в нечестии, что убил пять ведущих членов совета. С этого момента его положение ухудшилось, и, предпринимая ненужные войны, он вплотную приблизился к потере царства от рук римлян. Ибо никто из его друзей больше не смел высказать свое мнение или упрекнуть безрассудство царя, опасаясь его крутого нрава. Он также возглавил поход против дарданцев, хотя они не сделали ему ничего плохого, и после победы над ними в генеральном сражении, убил более десяти тысяч человек.
3. (1) Совершенно независимо от своих завоевательских устремлений, Филипп, царь македонян, был настолько высокомерен в процветании, что казнил своих друзей без суда и без выгоды, разрушил гробницы предков, и многие храмы сравнял с землей. Что же касается Антиоха[5], его замысел разграбить святилище Зевса Элимейского привел к положенному возмездию, и он погиб со всем своим войском. Оба мужчины, хотя были убеждены, что их армии непобедимы, оказались вынуждены по итогу единственного сражения[6] подчиняться другим. В результате они приписывали свои собственные недостатки несчастьям, выпавшим на их долю, в то время как благородному обращению, которое им было обеспечено, они должны были бы благодарить того, кто в час победы применял такую умеренность. Было так, словно, как бы следуя замыслам, в общих чертах набросанных их деяниями, они видели падение своих царств, в которое ввергли их небеса. Римляне, однако, которые как на этот раз, так и в дальнейшем, вступали только в справедливые войны и были щепетильны в соблюдении клятв и договоров, пользовались, не без оснований, активной поддержкой богов во всех своих начинаниях.
