— Давай, беги скорее, — сказал Эрик. Этот чокнутый толстяк всегда прекрасно понимал, как для меня важна семья.
Они сидели на длинной, обитой темной кожей скамье в вестибюле; Питер обнимал Дилана за плечи. Я бросилась к ним.
— О господи, ему что, опять плохо было?
— Мам, да остынь ты.
— Я твоя мать, не говори мне «остынь».
«Остынь» — это словечко Дилан подцепил у Питера.
— Может, объясните мне, в чем дело?
— Я не виноват, — сказал Питер. — Это все Дилан. А я просто сказал: «Ну ладно, нужны же иногда приключения». И помните, когда мы говорили о перенасыщенности расписаний, вы со мной согласились. Так что вот такие дела. Мы едем за пределы центра.
Дилан умоляюще смотрел на меня, и этот взгляд разбивал мне сердце.
— Слушайте, ребята, — сказала я, — сюрпризы я, конечно, люблю. И я рада, что вы зашли ко мне на работу. Вы мне очень подняли настроение. Но я не могу просто так сбежать в середине рабочего дня.
— Сейчас половина четвертого. — Питер взмахнул руками. — Вы сами сказали, что любите иногда отходить от плана. Что может случится из-за двух часов?
— Но послушайте, я же и так неполную неделю работаю. Почему бы нам не съездить в понедельник или в пятницу, когда я дома? — Меня начинало раздражать, что он поставил меня в такое положение перед Диланом без предупреждения. — Когда я здесь, у меня много работы, и каждый час имеет значение.
Питер встал со скамьи.
— Да ладно; вы здесь лучший продюсер. Никто и не подумает на вас злиться.
— Вы усложняете мое положение, — шепнула я Питеру, но он не обратил на это внимания и прошептал в ответ:
— Вас очень удивит, если я скажу, что приехать сюда — целиком и полностью идея вашего сына?
Я не ответила, пытаясь сообразить, как увязать дела с желанием сбежать вместе с ними. Напор со стороны не только Дилана, но еще и Питера действовал на меня очень сильно.
Питер сделал шаг в мою сторону. Я глубоко вдохнула, чувствуя, что у меня нет сил устоять против него.
— Послушайте, леди, — сказал он, — вы вообще хоть когда-нибудь развлекаетесь?
«Леди»?
Я решила пойти на компромисс.
— Дилан, пойдем, поедим мороженого в кафе.
— Не хочу мороженого. Некогда. У нас сюрприз. Мам, ты просто умрешь, когда увидишь.
Дилан схватил меня за руку и потащил к вращающимся дверям.
На улице, когда стало ясно, что эту битву мне не выиграть, Питер новел, нас ко входу в метро на углу Шестидесятой улицы и Бродвея.
— Куда мы едем? — спросила я, пытаясь сохранять суровость.
Питер улыбнулся.
— Мы поедем на такой штуке, которая называется метро. Это поезд, который движется под землей; с его помощью бедняки добираются на работу.
Я рассмеялась.
— Вообще-то я довольно часто езжу на метро.
— Пра-а-а-а-авда? — Он приподнял брови, показывая, что не верит мне.
— Вообще-то, да. Когда мне надо в центр, а на дорогах пробки, я езжу на метро.
— Тогда, конечно, вам не придется одалживать мою карточку. Наверняка у вас есть своя в кошельке, чтобы была под рукой в любой момент — это очень удобно.
Я стукнула его сумочкой и пошла по лестнице. Когда мы дошли до турникета, он один раз вставил карточку для себя и еще раз — в соседний турникет — для меня, а потом скова ослепительно улыбнулся:
— Так уж и быть, не буду устраивать вам экзамен насчет того, какая линия ведет из центра.
Гарлем. Послеполуденное солнце сверкало на яркой мостовой, и наши глаза не сразу привыкли к этому блеску. Я посмотрела на Сто двадцать пятую улицу: казалось, деловая атмосфера здания Эн-би-эс, занимавшего целый квартал в центре, и огромных небоскребов, боровшихся друг с другом за место под солнцем, находится на какой-то другой планете. Мой сын, похоже, прекрасно знал, куда идти. Он потащил меня мимо кабачков и пестрых универмагов с выставленными на тротуарах плюшевыми креслами в целлофане. Новенькие банки, «Старбакс» и продуктовый магазин «Патмарк» — следы программы мэра Джулиани по развитию Сто двадцать пятой улицы — чередовались с заведениями постарше и не такими ухоженными. Новое и старое то и дело сталкивалось между собой, накладывая на городской пейзаж отпечаток бурно кипящей жизни.
— Дилан, ты сюда часто ходишь?
— Не скажу. — Сияя от счастья, он держал меня за руку и подпрыгивал на ходу.
Я повернулась к Питеру.
— Мой мальчик так уже с полгода не улыбался.
— Вы еще ничего не видели.
Мы прошли квартал по бульвару Адама Клэйтона Пауэлла и остановились у баскетбольной площадки с ржавыми корзинами. За высокими чугунными воротами мы увидели десятка четыре подростков, в основном черных и латиноамериканцев, которые кидали мячи в четыре кольца без сеток, стоящих вдоль площадки. Бетонное покрытие площадки было все в трещинах, а пара впадин посередине, казалось, так и поджидала кого-нибудь, кто надумал сломать себе ногу.
— Эй, Рассел, смотри, кто пришел! — крикнул Питер.
Высокий тощий чернокожий паренек в спортивном костюме махнул рукой с поднятыми указательным пальцем и мизинцем. Я вдруг узнала его — он был одним из участников шахматной игры в Центральном парке, и в горле у меня встал комок.
— Йо, Ди, как дела? Будешь играть? — крикнул Рассел.
— Дилан, я думала, ты больше не играешь в баскетбол. Ты мне сам говорил.
— Я тебе сказал, что не хочу играть с ребятами в Сеит-Генри. Они придурки. Друзья Питера куда интереснее.
— Йо, Ди, давай сюда!
— Мам, давай ты будешь смотреть, только не хлопай, не кричи, ничего такого. Как будто ты даже и не смотришь.
— Поняла.
Он выпрямился и вдохнул так, будто готовился поднять тяжелую штангу. Питер прошептал ему на ухо какой-то совет. Дилан кивнул и пошел прочь вразвалочку, как настоящий мужчина. Потом он развернулся и подбежал ко мне, словно взволнованный щенок.
— Мам, после игры не подходи, ладно? Не обнимай меня, даже не трогай.
— Я и не думала об этом.
Он побежал к ребятам, потом остановился и последние метров пять прошествовал, как крутой парень. Они с игроками обменялись приветствиями. Рассел приобнял Дилана и дал ему мяч.
— Сколько лет этому парню? — спросила я у Питера.
— Тринадцать. Нет, у него только что день рождения был, четырнадцать. Они в девятом классе.
— И они тратят время на Дилана? Никогда не видела ничего похожего, это так мило с их стороны.
— Вовсе это не мило. Просто он им нравится. Дилан славный.
— Питер, они это делают из привязанности к вам.
— Ну, хорошо, но они все равно считают, что он славный парнишка.
Остальные восемь ребят из его компании перестали играть и принялись обмениваться с Диланом рукопожатиями, хлопать по спине и по плечам.
