— У вас есть мой номер, — сказал он. — Звоните, если будут вопросы. Все что угодно. Хоть ночью, хоть днем.
— Обязательно.
Джефф открыл заднюю дверь седана. Иен наклонился, чтобы устроить Рен на сиденье. Краем глаза заметив красную вспышку, он отвлекся.
Из леса выскочила Тэсс.
Ее лицо покраснело, но она не выглядела безумной или сумасшедшей, как в пожарной каланче. У нее был вменяемый и очень решительный вид.
— Погодите! — Она двинулась вперед, волосы развевались темными, вьющимися завитками, нос красный, твердый как кремень взгляд. — Нам нужно поговорить.
— Тесс? — повернулась Дайана, озабоченно наморщив лоб. — О боже, я знаю, что вам тяжело.
— Вы понятия не имеете. — Тесс остановилась перед ними, слегка запыхавшись, но решительно сжав челюсти. — Дело вот в чем. Рен моя. Ваш сын только донор спермы. Я заботилась о ней с того дня, как она родилась, и она мне нужна. — Она будто выстрелила в них электрошокером. Все застыли на месте. Тесс ринулась дальше. — Посмотрите на нее. Она хорошо себя чувствует. Разве не видите? Я знаю ее так, как никто другой. Я знаю, что означают ее крики — голодна ли она, хочет спать или злится на этот мир. Я знаю, как ей нравится, когда ее держат на руках и…
— Тесс, — вмешался Норт. — Это несправедливо по отношению к Дайане и Джеффу.
— Мне плевать на Дайану и Джеффа!
Джефф поднял голову, Дайана выглядела задетой.
Тесс смягчилась.
— Я не то имела в виду. Совершенно очевидно, что вы хорошие люди, и Рен не пожелаешь лучших бабушки и дедушки. Но вы бабушка и дедушка! — Слова лились потоком нужды, любви и отчаяния. — Она моя! Вы можете увидеть ее в любое время, когда захотите, но она моя. Вы можете быть бабушкой и дедушкой, как всегда желали. Я буду отправлять ее к вам на каникулы. На отдых летом. Я подпишу все, что вы хотите, для защиты ваших прав. Но она принадлежит мне.
— О, Тесс. — Вспышка Тесс пробудила в Дайане материнские чувства. — Мы видим, насколько это тяжело для вас. Но Рен наша.
От досады Тесс сжала губы.
— Почему? Потому что ваш сын обрюхатил ее мать?
— Тесс… — мягко перебил Норт. — Достаточно.
Джефф был не таким сострадательным, как его жена, и его челюсти напряглись.
— Она наша плоть и кровь.
— Но я единственная мать, которую она знает! — воскликнула Тэсс. — Я хороший человек! Ответственный. Я сильная и здоровая. В здравом уме. По крайней мере, в большинстве случаев. Я честная, и… Иен, скажи им. Скажи им, что я хороший, компетентный человек.
— Вы замечательный человек, Тесс, но…
— Вы только усложняете себе жизнь, — сказала Дайана.
— Ей нужна настоящая мама! — воскликнула Тесс. — Кто-то молодой. Тот, кто любит ее безоговорочно. Не то чтобы вы этого не делали, но… — Из нее вдруг вышел весь пар. — Я ей нужна.
— Мы видим, как много она для вас значит, — более спокойно сказал Джефф. — Но мы не хотим, чтобы Рен воспитала мать-одиночка. Она заслуживает семьи.
Дайана потянулась было к руке Тесс, но, похоже, передумала.
— Женщины часто растят детей одни, и, кажется, у них все хорошо, но мы не этого хотим для нашей внучки. Мы можем быть только бабушкой и дедушкой, но нас двое. Девочкам нужен отец. Или, в данном случае, дедушка, чтобы сказать им, что они красивы и их любят. Чтобы показать им, как хорошие мужчины относятся к женщинам. — Она заломила руки. — Тесс, у меня этого не было. Меня воспитывала мать, которая так уставала и мучилась, что у нее никогда не находилось на меня времени. Потом парни. — Дайана крепче сцепила руки, на лице застыло отчаяние. — Я… я не потерплю, чтобы Рен прошла через то, через что прошла я.
Джефф обнял жену за плечи.
К Дайане приставали. В этом суть дела. Иен видел это так же, как он мог видеть, что Тесс не стала бы с этим мириться.
Ее плечи снова взлетели.
— Бьянка стала бы матерью-одиночкой.
— Если бы мать Рен осталась жива, Саймон поступил бы правильно, — твердо заявил Джефф. — Похоже, у вас нестабильный образ жизни, и предполагаю, что вы не защищены в финансовом отношении. Насколько мы понимаем, вы работаете в кафе. Возможно, дедушка и бабушка занимают второе место, но нас двое, а вы только одна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тесс уставилась на него. Моргнула. Она иссякла. У нее больше не осталось аргументов. Она повернулась к Норту, но он ничего не мог сказать, чтобы исправить дело, и ему это было не по нутру. Он также ненавидел то, как Тесс хмуро смотрела на него, как будто это его вина, а может быть, так оно и было, поскольку именно он втянул ее в эту неразбериху.
Тесс пристально посмотрела на него и покачала головой.
— Ты им не сказал.
Он почувствовал неприятный холодок в затылке.
Она быстро шагнула к нему.
— Мы планировали не торопиться. Сначала рассказать нашим семьям. Но я вижу, что это не сработает.
— Тесс…
Она проигнорировала предупреждение, прозвучавшее в его голосе. И быстро взяла Норта за руку.
— Мы собирались подождать до следующего года, но если для вас это так важно, мы можем пожениться раньше. Посмотрите на нас. Мы порядочные люди. Иен на вершине своей профессии. Его единственная судимость связана с ранней карьерой, и посмотрите, насколько это ему пошло на пользу. Он здравомыслящий человек и чист перед законом. Богаче, чем кто-либо заслуживает. Более того… — Тесс заметно сглотнула. — Он любит Рен и никогда не причинит ей вреда. Видели бы вы их вместе. Как будто они одно существо. Он ее кормит, ходит с ней гулять. Ее любимое место для сна — у него на груди. Иногда мне приходится заставлять его вернуть Рен мне.
Норт очнулся от паралича.
— Тесс!
Она пристально посмотрела на него.
— Я знаю, что мы договорились никому не рассказывать, но теперь у нас нет выбора. — Она повернулась к Деннингам. — Двое родителей. Два стабильных, любящих, вовлеченных родителя. Не бездельники, не растлители малолетних. Разве вы не этого хотите для нее?
К его ужасу, они заколебались, внезапно растерявшись. Тесс погрузила Иена в самый ужасный хаос, который он никогда не мог себе представить, и пока он пытался разобраться со своими мыслями, она вышла на охоту.
— Какое значение имеет лишний день?
Лишний день для чего?
Тесс прерывисто и глубоко вздохнула.
— Возьмите ее с собой. На сегодняшний вечер. Прямо на шоссе есть пансион. У них всегда свободны места, и вам будет там комфортно. — Она продолжила гнуть свою линию. Не давая никому вставить и слова. — У вас есть ее вещи. Вы сможете держать ее сколько угодно и подумать о том, что я вам сказала. Вы можете заглянуть в свои сердца и решить, что для нее лучше. Для нее. Не для вас.
Тесс сделала замахала руками, будто говорила «кыш-ш» цыплятам.
— Давайте. Я позвоню в «Пурпурный барвинок» и скажу, чтобы они приготовили для вас лучший номер. — Она выхватила у Норта Рен. — Веди себя хорошо с бабушкой и дедушкой, дорогая. Мамочка любит тебя. — Тесс поцеловала Рен в головку, нырнула на заднее сиденье «Лексуса» и пристегнула малышку.
Потом высунулась обратно.
— Я приготовлю завтрак для всех нас завтра утром. Иен делает лучший в мире кофе, а за мои яйца Бенедикт умереть можно. Допустим, в десять часов. Так вы все сможете выспаться. Вот! Решено.
У Джеффа и Дайаны был вид оленей, застигнутых светом фар, и Иен мог только вообразить собственное выражение лица. Но Тесс была такой сильной, компетентной, такой властной — дураки сделали именно то, что она сказала.
Джефф медленно двинулся к водительскому месту.
— Ну, если вы уверены…
— Конечно. Легче легкого, — щебетала женщина, известная как Тесс Хартсонг. Одной рукой она открыла дверь со стороны пассажира для Дайаны, а другой втолкнула ее внутрь. — Давайте, давайте. Наслаждайтесь ею.
Следующее, что осталось в сознании Иена, — Тесс, как дурочка, махала рукой вслед «Лексусу» Деннингов, пока тот не исчез на дороге.
Иен схватил ее за плечи.
— Вы! Домой! Сейчас же.
ГЛАВА 13
Тесс хотелось погнаться за машиной. Схватить ее за бампер, как Супергёрл, и остановить так, чтобы аж шины взвизгнули. Что, если Птичка решит не плакать всем своим маленьким сердечком с четырех часов дня до шести? Что, если она не станет просыпаться сегодня раза три за ночь? Или пренебрежет одной из своих взрывоопасных какашек? Что, если она не подвергнет Деннингов испытаниям?
