Чилтон снова заговорил, спокойно и уверенно. Голос его звучал твердо, как у человека, который уверен в собственной правоте.
— Я это слышал своими ушами — шериф рассказывал своим людям, что парни Танкертона укрылись в ущелье и что они собираются напасть на багажный вагон и на наш, чтобы, значит, и меня отбить, и деньги. А потом сказал, что его помощник, вооружившись до зубов, засел там со своими людьми и что, дескать, пускай только сунутся, так от них останется только мокрое место! Вот так он сказал. И весь этот план, который придумал Такер, был ему отлично известен! А теперь что скажешь?
Ярость, душившая Такера, мгновенно улетучилась, оставив его растерянным и недоумевающим. В поисках поддержки он привычно повернулся к Танкертону, но тот деловито раскуривал трубку, словно в эту минуту для него не было ничего важнее этого. На лице его была написана скука.
Он обожал играть эту роль — роль случайного наблюдателя, и при этом можно было поклясться, что все это его ни в малейшей степени не волнует.
Однако сейчас речь шла о слишком серьезных вещах, чтобы просто от них отмахнуться. Даже жизнь Чилтона стоила куда меньше, чем эта потрясающая новость. А все потому, что именно уверенность в каждом из своих людей делала банду Танкертона такой неуязвимой. Он сковал прочную цепь, но понимал — достаточно только одному звену оказаться ржавым, как она тут же рассыплется.
Подозрительность сгустилась подобно грозовой туче. Все мрачно переглядывались, понимая, что предателем мог оказать любой, в том числе и тот, кто стоит рядом.
Чилтон откашлялся и продолжал:
— Кто бы ни был этот пес, но он разболтал Петерсену все! А теперь представьте себе, что должен был чувствовать Данмор, сидя в двух шагах и слыша, как через несколько минут все наши люди попадут в ловушку и будут перебиты?! Что он еще мог сделать, интересно знать? Ах да, конечно, можно было плюнуть на все и смотаться! Да только он не таков! Вместо этого он ударил первый и спутал все их планы!
Наступило молчание. И вдруг чей-то голос восторженно крикнул:
— Молодец! Держу пари, вот настоящий мужчина!
Вот так Данмор стал одним из них.
Глава 16. Кошки-мышки
На следующее утро Танкертон чуть свет уже постучал в дверь домика, где жила Беатрис.
— Кто там? — послышалось за дверью.
— Беатрис, ты уже проснулась?
Она распахнула дверь.
— Неужто ты думаешь, я могу валяться в постели, когда среди нас вдруг появился настоящий мужчина? — дерзко усмехнулась она.
Танкертон криво улыбнулся. Брови его сдвинулись. Он хорошо понимал ее, но порой Беатрис ухитрялась ставить его в тупик.
— Уж не собираешься ли ты рукоплескать этому парню? — проворчал он.
— Если он заметит, то почему бы и нет? — она пожала плечами. — Только он не заметит, — И, подняв руку, поправила выбившуюся из прически прядь.
Танкертон кивнул.
— Немного практики все равно не помешает. Это знает каждый рыболов.
— Ты думаешь, я шучу?
— Нет, тогда бы ты ничего не сказала! Ну да Бог с ним. Я пришел поговорить о том, что для меня важнее, чем этот юнец Данмор.
— Да он старше, чем ты думаешь, — усмехнулась она.
— Неужели? — Танкертон тоже улыбнулся. — Так вот, я пришел поговорить с тобой о Фурно.
— Ну, и что же ты теперь от меня хочешь? — недовольно буркнула Беатрис. — Разве я и так недостаточно сделала? По-моему, он ходил за мной, как барашек на веревочке!
— А как тебе это удалось?
— Разрешила как-то подержать меня за руку. Да, еще я ему улыбалась. Вот и все
— Не так уж много
— Как видишь, достаточно.
— Тебе он не нравится?
— Характер скверный, а так ничего.
— Ты бы почаще бывала с ним, Беатрис. Я чувствую, он вот-вот ускользнет от нас.
— Послушай, Джеймс, — не выдержала она. — Не пора ли рассказать мне все начистоту? Я же вижу, у тебя что-то на уме? Для чего тебе этот вздорный парень?
— Да ему цены нет, если хочешь знать, — фыркнул Танкертон. — Так же, как и тебе, моя милая. Придаете нам респектабельность, так сказать… Кстати, помнишь «Джентльмена Чарли» Бендера? Так вот, раньше это делал он. Когда его пристрелили, мы стали сборищем обыкновенных бандитов. И так всегда. Уберите из шайки этих мальчиков из хорошей семьи с их лоском, воспитанием, с их манерами, и что останется, спрошу я вас? Головорезы, убийцы, грязные мошенники! Печально, верно? А вот появится среди нас такой вот молодой Фурно, и пожалуйста! Все напропалую считают нас кем-то вроде современных Робин Гудов! Да и потом, разве ты забыла? Он превосходный наездник, меткий стрелок, храбрый, как лев и при этом всегда верен своим друзьям. Мысль о предательстве даже не приходит ему в голову…
— Как, к примеру, доктору…
— Я не имел в виду доктора. Так ты это сделаешь?
Беатрис фыркнула.
— Мне надоело копаться по локоть в грязи ради тебя. Род — славный парень. Я была бы рада, если бы он вернулся домой.
— Послушай, Беатрис, забудь об этом! Ты сделаешь то, о чем я просил?
— А каково это мне, тебя, стало быть, не волнует? — накинулась она на него.
— Так же, как и мне, думается, — кивнул он. — Мы работаем вместе, дорогая моя. Все мое — твое, и ты это знаешь. И если ты только позволишь, в один прекрасный день мы могли бы…
Он запнулся.
—Что такое? — спросила девушка.
— Я поклялся больше не заговаривать об этом, — ответил Танкертон, — Но ты не можешь запретить мне надеяться.
—…что когда-нибудь ты женишься на мне, — задумчиво закончила Беатрис. — А пока что я для тебя, что червяк для рыболова, верно? Насадил на крючок и ждешь, пока рыбка клюнет. Просто наживка, да, Джеймс.
— Да что же тут такого? — возмутился он.
— А что если я возьму да и обручусь с этим мальчиком, из-за которого ты так тревожишься, что тогда? Кстати, а с чего это ты взял, что он собирается убраться отсюда?
— Да все потому, что недавно он узнал — у него еще есть шанс вернуться, снова стать респектабельным членом общества…
— Несмотря на все эти трупы, что на нем висят? — недоверчиво вскинула брови Беатрис.
— Трупы-то газетные, радость моя! В конце концов, не исключено, что правительству все известно, почему бы и нет?
— Ну… — начала она.
— Так ты это сделаешь?
— Нет! — вспыхнула Беатрис. — Меня тошнит от этого, если хочешь знать! И от тебя тоже!
Она со всей силы хлопнула дверью.
Танкертон уже потянулся было, чтобы открыть ее, потом, как видно, передумал, и, насвистывая, повернулся на каблуках и ушел.
А Беатрис, укрывшись за занавеской, провожала его взглядом.
— Держу пари, для него это новость, — прошептала она.
Стиснув руки, она погрузилась в глубокую задумчивость.
