Она замолчала и стояла на коленях, закрыв глаза и раскачиваясь. Дара не знала, как быть. Гул за окном стал тише – море удалялось прочь, не получив заветной добычи, но готовое вновь и вновь приходить за ней. Вскрикнули птицы, старая Буи повернулась к окну.
– Они предсказали приход женщины, но я ждала другую. Та просто садится в углу и слушает, а ты чего-то от меня добиваешься.
– Я думала, ты сумеешь снять с меня гейс. Ну что же, пойду искать кого-нибудь другого.
– Постой! – Старуха резво поднялась с колен. – Зачем его снимать? Пусть остается! Мы можем обмануть твой гейс! Знаешь что? Я не жадная! Никто и никогда не назвал бы Буи жадной! Ты тоже можешь любить Диармайда! Поверь, он того стоит!
Она показала на продолговатое светлое пятно.
– Как же я буду его любить? – еде сдержав смех, спросила Дара. – Я никогда его не видела, не слышала…
– Так вот же он! – Буи топнула босой ногой. – Вот его тело, вот его лицо, а когда ты полюбишь его – то услышишь его голос! И примешь его дар! Диармайд выведет тебя из-под гейса!
– Наверно, такая любовь возможна только в Другом Мире, – вывернулась Дара. – А мне придется жить в моем мире, там любовь другая, и тот, кто наложил на меня гейс, имел в виду такую любовь, к которой я способна…
– Ты? Способна? – переспросила Буи. – Во-первых, в Другом Мире вообще нет любви!
– А как же ты и Диармайд?
– А я – Буи! Я – Буи Финд! Мне позволено! Мне всегда все было позволено – и рыжие волосы тоже!
Логика старухи была неотразима.
– Нет, у меня так не получится, – Дара даже развела руками, чтобы вышло поубедительнее. – Если ты можешь снять с меня гейс – то сними, а будить во мне любовь, наверно, не надо. Я недавно попыталась, и ничего хорошего из этого не вышло.
– Так, да? Отказываешься? – уточнила старуха. – Бедная дурочка, лучше соглашайся. Ты ведь уже пела вместе со мной колыбельную Диармайду!
Дара хотела напомнить, что никаких колыбельных не пела, а лишь слушала, но побоялась – именно сейчас безумие старухи могло стать опасным.
– Не хочешь… – пробормотала Буи. – Любить Диармайда не хочешь, а ведь я сама предложила, я не жадная… Ну что же, исказить твой гейс несложно, и ты сама бы могла это сделать. Так и быть, я помогу тебе. Слушай!
Буи сделала жест, известный всем, кто проходил посвящение, и Дара склонилась перед ним.
– Сила твоя будет велика, но она останется с тобой, пока ты не влюблена. Иссякнет нелюбовь – иссякнет и сила. Вот!
Пальцы сделали знак.
– Ты поняла меня? Сила твоя пребудет с тобой, пока душа твоя спокойна и свободна от страсти к одному-единственному в мире мужчине! Появится он, иссякнет спокойствие – иссякнет и сила! А теперь убирайся прочь! Ты получила то, чего хотела, бедная дурочка! Прочь, прочь! А я останусь с Диармайдом!
И тут пятно шевельнулось.
Пока Дара не смотрела на него, оно обрело объем, Теперь уже не светлый силуэт на полу, а скорее фигура из желтоватого прозрачного стекла лежала перед ней.
Дара отчетливо видела движение – как если бы спящий, устав от сна, несколько изменил позу.
Ей стало страшно – море не испугало ее так, как это движение.
Она подумала про Эмер – и вдруг ощутила свою мысль как громкий зов. Так оно и должно было быть у обладательницы силы!
Эмер отозвалась и разбудила в Даре память. Готовя крестницу к пути в Другой Мир, она сразу научила, как оттуда выбираться: вокруг каменного стола Дара шла против солнца, теперь же нужно было найти предмет, который можно обойти посолонь.
Ничего лучше башни поблизости не было.
Дара торопливо спустилась на первый ярус жилья, а оттуда по веревочной лестнице выбралась наружу.
В башне зазвучал торжествующий голос Буи:
– Спи спокойно, я с тобою,Я укрою,Стройный муж!Я храню твой сон походный,БлагородныйДиармайд!
Она пела так громко, что замысел сразу стал ясен: вызвать море и проучить Дару страхом смерти, хотя какая уж смерть в Другом Мире?!
И море пришло. Казалось, вода выступила из трещин сухой земли. Пока Дара обежала башню, вода достигла ее колен. Начав второй круг, она замедлила движение – а всего кругов должно было быть не меньше трех.
Услышав зов о помощи, принялась читать древнее заклинание Эмер. Оно было на том языке, из которого Дара знала лишь отдельные слова. Оно связывало воду на определенный срок. Море послушалось, замерло, подступив Даре под грудь, и она, помогая себе руками, едва ли не вплавь, завершила третий круг.
Тепоая волна встала перед лицом, глаза сами зажмурились, Дара сделала еще шаг – и оказалась в зимнем саду, насквозь мокрая.
– Победа, победа! – воскликнула она, не замечая холода и летящего в лицо снега. – Старуха исказила гейс!
– Слава великой Бриг! – ответила Эмер.
Глава тринадцатая Голос Диармайда
Теперь Дара не то что могла вернуться в тот фригидный город, который ей до смерти надоел, – она обязана была туда вернуться, потому что лишь там была застрахована от опасных приключений. Старая Буи вывернула гейс Фердиада наизнанку, и Дара опять могла заниматься целительством.
Когда Эмер, уложив ее на постель, вызвала в ее теле жар, прогрела ее насквозь и отсекла напрочь грозящее воспаление легких, они полночи толковали об искажении гейса и решили, что все не так уж плохо – могло быть хуже.
– Возможно, Фердиад бывает в Другом Мире и следит за тем, что там происходит, – сказала Эмер. – Если же учесть, что там никогда ничего не происходит, то твой визит – заметное событие.
– Я только не могу понять – почему море было настоящим?
– И я не могу. Очевидно, законы взаимопроникновения сложнее, чем я их понимаю. И я никогда не видела в Другом Мире никакого моря. Лежи, лежи, я подам тебе чай…
– Нет! – Дара протянула руку, сосредоточилась – и кружка, поднявшись в воздух, развернулась ручкой к ее ладони и совершила прыжок.
Однако этот фокус потребовал от Дары больше энергии, чем в былые времена, когда Фердиад обучал ее силой мысли передвигать предметы.
– Баловство это, – неодобрительно заметила Эмер.
– Но я же могу!
– Ну, можешь. И что – нужно немедленно проделать все, что ты опять можешь? Я думаю, Фердиад рано или поздно узнает, что гейс искажен. И неизвестно, что он предпримет. Поэтому хвастаться – незачем! Слышишь? Не-за-чем! Чем позже он узнает – тем лучше. И пусть думает, что для тебя поход в Другой Мир – дело такое же несложное, как поход в булочную да хлебом, будничное дело, о котором и говорить-то лишний раз незачем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
