class="p1">Парень позвонил, объяснил ситуацию (очень толково и кратко), потом передал трубку Косте. Магомед находился в офисе на Московском проспекте и сказал, что нас дождется. А ехать нам туда из этой дыры, да по еще не рассосавшимся пробкам, предстояло не меньше часа, скорее, дольше.
Офис оказался небольшим, но уютным – если не считать фотографиий и плакатов на стенах с изображением мордобоя (я воспринимала это именно так). Мне не нравится смотреть на окровавленные лица, пусть даже на них написано счастье от выигранного боя и ожидаемого гонорара.
Магомед очень внимательно выслушал Костю и Василия. Я молчала и не встревала.
– Я ее видел, – сказал Магомед. – Не знаю, как зовут, не знаю фамилию, ничего про нее не знаю.
– Она приезжала смотреть бои?
– А зачем еще? Вроде ее мужик у нас дерется. Или могла приезжать с мужиком смотреть бои. Но мне кажется, что все-таки с одним из участников.
– У вас сохранились записи боев?
– Они не только у меня, – рассмеялся Магомед. – Вы можете сами найти эти видео в Интернете и смотреть столько раз, сколько хотите. Хотя снимается бой, снимается шоу. Зрители, конечно, попадают в кадр, но они не являются целью… Так – фон, эмоции… Нет, думаю, что искать ее на наших записях бессмысленно. А судя по тому, что я уже услышал, она, наверное, старалась не попадать в кадр.
– Если вы что-то вспомните, если еще раз ее увидите…
– Без вопросов. А я вам перешлю бои или просто кадры с парнями – где они крупным планом. Всех с того мероприятия в пансионате. Еще подумаю, где ее видел. И с более ранних мордобойных шоу тоже перешлю. Вроде я ее давно видел… Точно видел, и не один раз. Наверное, все-таки с кем-то из парней. Но после пансионата, кажется, она больше не появлялась. Может, вы как-то выясните, кто с ней встречался? Или пусть полиция ищет. Подайте им идейку. У них больше возможностей.
– Брат, – произнесла я одно слово.
– Точно! – воскликнул Костя.
– Ты его сможешь опознать?
– Не уверен… – задумчиво проговорил Костя. – И больше его никто не видел. Он же у меня не жил. Он только приходил к ней.
– Какие у него татуировки? – спросил Магомед.
Костя татуировки у Лилькиного брата (или не брата) не видел, то есть на открытых частях тела их не было. В трусах, как Васин сын, Лилькин брат по Костиной квартире не разгуливал. Магомед заметил, что ему не доводилось видеть нетатуированного бойца. Хотя на лице большинство ничего не набивает. Некоторые специально стараются, чтобы в обычной жизни люди их нательной росписи не видели, например, те, кто днем работает или учится. Далеко не все работодатели желают видеть у себя «разрисованных» сотрудников. Например, у обладателей татуировок могут возникнуть сложности, если они заходят устроиться на службу в МВД. Если татушка маленькая, расположена на обычно закрытой одеждой части тела, не несет негативного смысла, то на нее, скорее всего, закроют глаза. Если одеждой не закрыть, если тату с религиозным или политическим подтекстом, если есть сходство с тюремными наколками, то на работу в полиции рассчитывать не стоит. С татуировками можно не попасть на государственную должность. В определенных офисах, банках, юридических конторах могут быть свои правила и корпоративные стандарты на этот счет. С видимой татуировкой сложно стать учителем и воспитателем, хотя официального закона, запрещающего им иметь тату, нет. Не возьмут в элитный магазин, в любое место, где требуется строгий дресс-код.
Я спросила, есть ли у Магомеда координаты парней, которые принимали участие в боях у пансионата, когда там выступала Костина группа. Он сказал, что есть контакты всех, как же иначе? Обещал переслать.
– Значит, парни с видимыми татуировками, которые не скрыть одеждой, вас не интересуют? – уточнил Магомед.
Костя кивнул. Как я поняла, это упрощало дело – количество людей резко сокращалось.
Уже в машине Василий заметил, что если мужчина, помогавший Лильке, из той же компании, что и его старший сын, то он вполне мог пробить стену.
– Ты не видел, какие там кирпичи. Это не двери в квартире твоего сына. Только взрывать.
– А потом увеличивать проем мог и человек, – высказала свое мнение я. – Как я поняла, эти парни могут пробить стену не только головой, но и руками, и ногами? После взрыва это явно легче. Например, выбивать кирпичи по одному. Предполагаю, что Лиля не хотела использовать лишние инструменты. Да, в твоем доме толстые стены, гитару не слышно. Но дрель слышно, кувалду слышно. Пусть слабо, но слышно. Соседка снизу не слышала. А если бы кто-то услышал, сразу возникла бы мысль: «Костя ремонт затеял?» А так… Соседка снизу же решила, что у тебя что-то упало. Конечно, она не подумала про взрыв. Кому такое в голову придет? А потом они тихо – или относительно тихо – выбивали или вынимали по кирпичику, пока не освободили проем.
Из дневника Елизаветы Алексеевны, 1820 год
И вот мы впятером встретились в Лешенькиной квартире. Это если считать моего брата Лешеньку, который уже ничего не понимает, и не считать нянюшку и дядьку Степана, которые при разговоре не присутствовали, но все равно находились рядом. Одно их присутствие придавало мне уверенности. Я знала, что нянюшка меня поддерживает. Да не только поддерживает. Идея-то была ее!
Собрала мужчин я. Специально выяснила у Николеньки, когда его старший брат приедет в Санкт-Петербург. Он иногда появляется в городе по делам. Товары свои привозит. Лично развозит по богатым домам. Даже в Зимний дворец! Иногда даже лекции читает, на которые собираются не только плодоводы, но и, так сказать, плодопотребители. Всем интересно!
– Ну, что скажете, Елизавета Алексеевна? – спросил Елисей Петрович. – Чему мы обязаны этой встречей?
– Моей беременности, – без всякой подготовки выдала я.
Николенька про беременность уже знал. Я, конечно, уверенно заявила ему, что ребенок его. Он одновременно радовался и рыдал. Он не знал, что делать. Он хотел узаконить наши отношения, дать ребенку свою фамилию. Но я