Барби вполне подойдет на должность зиц-председателя.
– Ты о чем, Сеня? – опять спросила жена.
– Да ни о чем, спи, твоя задача, коли работаешь в суде, сдружиться со всеми, – ответил Хамовский и побежал на кухню, к своему любимому холодильнику. Из холодильника он достал кастрюлю с тушеной медвежатиной и бутылочку коньяка, присел на кухонный диван, достал из естественного тайника, между ложем дивана и его подлокотником, фотографию Квашнякова в рамочке и поставил перед собой.
Бросая тушеную медвежатину в рот кусок за куском и запивая ее коньяком, вперившись в фотолик Квашнякова, который, сливаясь с медвежатиной и коньяком, неведомым образом стимулировал мозговую деятельность, Хамовский задумался:
«Горилова, только Горилова, – ее надо ставить во главе коммуналки. На нее никто не подумает. Эффектная, кукольная женщина. А речь! Мягкая, слегка картавая, но очень разумная и убедительная…»
***
На следующее утро в кабинет Хамовского заглянула Горилова.
– Семен Петрович, вызывали? – спросила она.
– Проходите, – пригласил Хамовский. – У меня вопрос концептуальный. Нам нужно насыщать кубышку деньгами, пока чаяния народа позволяют.
– Не поняла, Семен Петрович, – удивилась Горилова.
– Я хотел бы сделать из вашего Управления мощную денежную структуру, чтобы мы могли возобновить строительство в городе и увеличить затраты на благоустройство, – точнее выразился Хамовский.
– Без окружных программ и поддержки депутатов не получится, – сказала Горилова.
– Наша задача привлечь в город как можно больше денег и направить в вашу структуру, – сказал Хамовский. – Депутатов я беру на себя. Лишнее беспокойство будет оплачено…
Вскоре в кабинете Хамовского состоялся еще один разговор.
– Ваше дело не только зарплату получать на моем уровне, но и помогать мне, как я вам помог стать председателем, – учил председателя Думы Хамовский.
Клизмович покраснел.
– Готов выполнить все, что пожелаете, – смирно сказал он.
– Мне надо, чтобы вы убеждали депутатов голосовать «за» по вопросам важного городского значения, – объяснил Хамовский. – Каким – я вам подскажу.
В понимании Хамовского «вопросы важного городского значения» – это были мероприятия, которые легко разрекламировать, как нужные жителям, но реализация которых требовала больших денег, которые частично могли остаться в его карманах.
– Это наш долг, Семен Петрович, – вздернул бородкой Клизмович. – Мы должны работать на людей.
– Хорошо, поработайте на людей, – Хамовский почесал шейную артерию, биение которой напомнило о финансовой энергии жизни. – Премию получите по итогам года.
– Буду стараться, но моего опыта убеждения может не хватить, – подстраховался Клизмович.
– Я вам помогу, – заверил Хамовский. – Собирайте депутатов после заседаний Думы в своем кабинете, обставляйте стол и там за рюмочкой я буду им разъяснять политику нашего города.
– Но у нас денег нет, чтобы столы организовывать, – напомнил Клизмович.
– Ресторан «Юность комсомола» не зря бюджетные деньги ест, – тут же распорядился Хамовский. – Они вам все организуют.
***
Алик не знал об этих разговорах, но с Гориловой один раз имел дело. Ему захотелось обшить свой балкон деревом, скрыть им безрадостный серый бетон, а на полу положить хорошую плитку. Маленький нефтяной город не изобиловал предложением подобных услуг, и Алик обратился к Гориловой.
– Конечно, поможем, – по-дружески согласилась она.
В скором времени квартиру Алика посетили мастера, произвели замеры, принесли материал и сделали красиво. Даже умевший обстряпывать дела и ремонты Глеб, посетив Алика, был удивлен:
– Это не дешево, не дешево, – завистливо сказал он.
Но вся беда состояла в том, что Алик не смог расплатиться за эту работу.
– Сколько я должен? – спросил он Горилову.
– Нисколько, – ответила она. – У нас есть статья на текущий ремонт. Вы платите квартплату, считайте, что это наши обязательства…
Этот ответ Алику не понравился. Его покупали зачем-то, но он не стал спорить, удовлетворившись пониманием, что в такую дыру в бюджетном заборе можно вынести что угодно.
Именно поэтому Алик в телепрограмме, посвященной заседанию Думы, где Гориловой депутаты передавали миллионы бюджетных рублей, сделал следующий комментарий: «Нельзя не восхититься ходом мысли депутата. Он может оспорить просьбу о тысячах рублей и с легкостью отдать миллионы. Это касается удовлетворения прошений «о выделении денежных средств» Гориловой».
После этих телевизионных программ Алика опять стали узнавать незнакомцы и благодарить, а депутаты затаили злобу. Клизмович теперь не торопился подать руку для рукопожатия.
Чиновник, как высшее существо в системе государственного управления, не любит протестного шепота толпы, как водитель не любит посторонние шумы в двигателе. Эти шепот и шумы вызывают беспокойство и стремление устранить причину, потому что можно не доехать…
БЛАГАЯ ВЕСТЬ
«Хорошее произведение как камень, сильно брошенный вверх, – он поднимается куда выше своего метателя».
За ухудшением отношений с партнерами по работе в маленьком нефтяном городе, последовало неприятное известие из Москвы.
– Вы знаете, у нас произошла некоторая неприятность, – осторожно произнес Дантов при следующем телефонном разговоре. – Мы не можем найти вашу книгу. Вы не могли бы передать еще один экземпляр?
– Конечно, могу, – ответил Алик, поняв, почему так долго читал его книгу Диковенко. – Я скоро буду в Москве и занесу.
Дантов оказался светлым, солнечным человеком. Он обещал прочитать, а Алик более ничего и не просил. Некоторые вещи надо делать, не размышляя о последствиях и результатах, упрямо добиваясь итогового ответа судьбы, превращая себя на время в безмозглый таран. И в один из прекрасных июньских дней…
– Достойная книга, хорошо написана, – деловито и с удовольствием произнес Дантов. – Отличная работа. Великолепный стиль.
– Достойна награды? – спросил Алик, почувствовав удобный момент.
– Достойна, вот только – результаты конкурса уже опубликованы, – ответил Дантов. – Но такую работу надо отметить.
– Если возможно, я хотел бы получить диплом Союза журналистов России, – попросил Алик.
– Что ж, почетный диплом возможен, – согласился Дантов.
– И я хотел бы приехать на его вручение, – высказал Алик последнюю просьбу.
– Приглашение отправим, – согласился Дантов. – Только привези с собой несколько книг.
* * *
На первую встречу с председателем Союза журналистов России Богданновым никаких надежд Алика не возлагал, он его воспринимал как руководителя системы, которая невнимательно отнеслась к книге, но то, что Алика пропустили вперед людей, ожидавших в приемной, смягчило его.
Заваленный книгами, просторный кабинет Богданнова нисколько не напоминал кабинет чиновника, это был прииск литературного кладоискателя. Сам Богданнов скорее походил на плюшевого медвежонка, того самого из сказки: доброго, а не злого, как Хамовский.
– Проходи, садись, – по-хозяйски проговорил он, – я тоже работал в молодости на Севере.
– Куда положить книги? – спросил Алик, желая освободиться от груза.
– Рядом с тобой тумбочка, туда и положи, – сказал Богданнов. – Я их буду дарить. Хорошая книга у тебя получилась.
– Старался, накипело, – высказал банальность Алик. – А где вы работали?
– В Магадане, в малотиражке, – ответил Богданнов и сменил тему разговора. – Ты знаешь, недавно прочитал интересный очерк.
