Алика был и получил он его на своей шкуре от Квашнякова, который при уходе в отпуск как-то оставил за старшего в газете не его, заведующего отделом, а начинающих корреспондентов.
«Нет хуже удара, чем удар по амбициям», – именно так рассуждал Квашняков, надеясь по выходу из отпуска, застать опустевшую от Алика редакцию газеты. Но потрясение Алика быстро сменилось смакованием выигрышей нового положения. Он не принимал никаких заданий от нижестоящих корреспонденток, а на планерках, проходивших в корреспондентской, сидел в наушниках, чтобы разговоры не мешали работе над текстами.
Валер слишком нервничала из-за того, что он возвысил Пальчинкову, и Алик придумал ей задание, через которое Валер, по мнению Алика, и должна была уйти из телерадиокомпании добровольно.
– Татьяна, у меня к тебе важное дело, – мирно сказал Алик, вызвав Валер к себе в кабинет. – Надо сделать хороший конкурсный материал.
– А на какую тему? – задиристо спросила Валер. – Это не так просто.
– Я уже все обдумал, – сказал Алик. – Радийный очерк Пальчинковой занял первое место по уральскому региону, то есть мысль и звук у нас есть. Твоя задача подобрать хорошее видео.
– Из радиопрограмм сложно сделать телевидение, – возмутилась Валер, разрываемая на части мыслью о том, что ей придется делать телеверсию из радиопрограммы соперницы.
– В мире такой опыт существует, я ознакомился. Ты человек талантливый, у тебя получится, – заверил Алик, понимая, что происходит у Валер в душе…
Она не доделала и половину программы, как ушла на больничный, и позвонила примерно через неделю.
– Не отрываю от важных государственных дел? – как всегда ехидно вопросила Валер, звонким, как звук работающей пилы, голосом.
– Мы сейчас новости готовим,. – устало выдохнул Алик, предвкушая неприятный разговор.
– Я ненадолго, пять секунд, – прервала Валер и начала стелить мягче. – Что там по поводу той программы, что вы мне говорили? По Пальчинковой.
– Лежит, – громко ответил Алик.
– Может не надо ее доделывать? – спросила Валер с надеждой.
– Надо, – не смягчился Алик.
– Завершить, да? – в голосе Валер читалось огорчение и угроза одновременно. Веселье и звон испарились из голоса. – А то я могла бы выйти раньше с больничного и сделать вместо этой программы…
– Ты лечись и ни о чем не беспокойся, – прервал Алик.
– У меня последняя неделя перед отпуском, – напомнила Валер.
– Ну, тогда отдыхай, – облегченно вздохнул Алик.
– Ну, то есть мне не выходить, – ослабленным голосом произнесла Валер.
«Расстроилась, что в ней не нуждаются», – сообразил Алик и ответил:
– Да, да. Можешь не выходить. Нет никаких проблем.
Через несколько дней Валер принесла заявление на отпуск с последующим увольнением. Алик был доволен, а чуть позднее, узнал, что она хорошо пристроилась у Гориловой и при прохождении медицинского осмотра, принятого на Крайнем Севере для всех вновь устраивающихся на работу, у нее нашли запущенную раковую опухоль. Вслед за Валер уволились Мордашко и жена Задрина.
Работу для Валер в ведомстве Гориловой подыскал Хамовский. Когда глава города хочет, то ставки в штатном расписании появляются мгновенно. Так и в Управлении коммунального заказа объявилась ставка пресс-секретаря, завуалированная под какого-то инженера. Горилова на работу ее приняла, но с этого момента Валер стала регулярно ездить в тюменский онкоцентр на лечение…
Наблюдая за оставшимися приемными работниками Куплина, Алик размышлял: «Я не люблю в себе то, что добр с людьми, которые не имеют ко мне подобных привязанностей. Я слушаю их голоса, привычно ловлюсь на их просьбы, а затем кляну себя за мягкотелость. Вот так и рыбка оказывается на крючке из-за червя, ненужного рыбаку, зато так нужного рыбке. Все ловятся на неуправляемые инстинкты. Вот они стенки гроба».
ЛЮБОВЬ ПО-ТЕЛЕВИЗИОННОМУ
«Капли – это лишь иногда слезы».
Едва Валер ушла из телерадиокомпании, как горящие любовными чувствами Павшин и Публяшникова, перестали себя сдерживать: они зацеловались и замиловась уже на глазах у всех, и Павшин вскоре переехал на квартиру Публяшниковой.
– Теперь ты обязан развестись, – каждую ночь твердила Публяшникова. – Я тебе отдаю молодость, а у меня балкон не застеклен, ремонта в квартире нет, да и мебели не хватает.
– Я уже готовлю документы на развод, не беспокойся, – отвечал Павшин.
– Так быстрее готовь, – напоминала Публяшникова. – Моя молодость не вечна, а я хочу, чтобы мы любили друг друга при хорошем ремонте. И я не потерплю, если ты будешь видеться с этой онкологичкой. Неизвестно, как эта зараза передается. Еще в дом принесешь, а я ремонта не видела…
– Хорошо, Юльчик, – соглашался Павшин…
Развод прошел тихо. Коллектив нервно зашушукался, передавая весть от одних ушей к другим. Алик узнал о происшедшем от своего водителя Василия.
– Слышали, что Павшин развелся? – спросил Василий.
– Нет, – поразился Алик. – Так у него жена раком больна.
– Вот то-то и оно, – воодушевился Василий. – Публяшниковых прелестей ему невтерпеж.
– Но как у него совести хватило бросить ее в этот момент? – упрекнул Алик.
– Так весь коллектив о том же говорит, – обрадовался солидарности Василий. – И я ему говорил, что Публяшниковой ты только на время нужен, она тебя обсосет и выплюнет.
– А Павшин что? – продолжил расспрашивать Алик.
– Да ничего, – отмахнулся Василий. – Он уже у Публяшниковой ремонт делает…
История дальнейшей любви Павшина и Публяшниковой была настолько пьяна, что вскоре по маленькому нефтяному городу поползли слухи о том, что в местной телерадиокомпании ведущими новостей работают исключительно алкоголики.
Всю свою зарплату Павшин оставлял Публяшниковой, и примерно за два года их любовной связи он успешно отремонтировал ее квартиру и даже балкон. Более того, он даже съездил с Публяшниковой на ее родину в Калининград, познакомился с ее родственниками, но дальше этого не пошло.
Публяшниковой он надоел, и хотя Павшин объяснял расставание с Публяшниковой тем, что у нее низ живота висит словно тряпка, что ноги в растяжках, а изо рта по утрам пахнет помойкой, но никто ему не поверил. Все знали, что это Павшин выброшен, а Публяшникова увлеклась своей новой жертвой: тестем начальника пожарной охраны Понченко – но это уже другая история.
***
На фоне ожидания рецензии на книгу, ухода вредных сотрудников и разных нервных происшествий, Алик выпустил несколько телепрограмм про городскую Думу, в которых публично упрекнул главу города Хамовского в управлении депутатами, чего с ним давно не случалось. Выпустил без какой-либо обиды и злого умысла. Он вспомнил, как раньше анализировал думские решения в своей газете «Дробинка»: весело и интересно. Ему захотелось вернуть себя прошлого, активного и не боящегося последствий.
После выхода книги оставшееся время его работы в телерадиокомпании таяло как сосулька на весеннем солнце, или чахло как цветок с приближением осени, выбирайте любое сравнение, но
