В своей работе мы используем неплохое радиотехническое оборудование, которое можно запросто прикупить в любом магазине, торгующем снаряжением для дайвинга. Однако аппаратура для «Фрегата» предварительно проходит тщательную доработку в техническом отделе департамента, что гарантирует ее надежность и конфиденциальность нашего подводного трепа.
Конечно, внутри титановых сфер до моего приёмника не дошел бы никакой сигнал. Помогло то, что я находился неподалеку от приличной трещины между центральным и пятым модулями.
– Ротонда, ответь Скату! – доносится сквозь шелест помех.
Я поправляю гарнитуру и с трудом различаю далекий ответ:
– Да, Скат, Ротонда на связи!
– Вижу большой разлом в корпусе «Ангара»…
Сказать, что я обрадовался, узнав голос старого друга – не сказать ничего.
– Георгий! – кричу я, включая фонарь.
И, спустя несколько, секунд Устюжанин приветствует меня, просунув руку в щель.
* * *
Наши действия слаженны и быстры – не впервые оказываемся в подобном цейтноте. Первым делом – даже не расспросив про обстановку наверху – предлагаю товарищу эвакуировать наверх трех человек, двое из которых остро нуждаются в медицинской помощи. Остальное – в процессе.
– Тащи их сюда, – соглашается он.
Резво чешу к «чердаку», а Георгий информирует о находке платформу…
Скобцева в ответ на мой приказ собирать манатки едва сдерживает слезы. Маринин молча скрипит зубами, покидая стеллаж. Соменкова до поры податлива, но, окунувшись в воду, сызнова закатывает концерт…
Мы кое-как добираемся до люка в секретный модуль. Порядок выхода я объяснил еще на «чердаке», и мои спутники ведут себя уверенно. От старлея никакого проку – он еле перебирает ластами, поэтому решаю отправить его наружу первым. Он настолько слаб, что не возражает. Сняв ребризер, он оставляет на голове полнолицевую маску и с трудом протискивается в щель разлома.
С Марией происходит небольшая заминка. Она пытается выйти следом за Володей, но внезапно дает задний ход и помогает мне разобраться с Соменковой. Наверное, это правильно, потому что одному мне с ней не справиться.
Да простит меня Всевышний, но процесс подготовки Светланы походит на типичное изнасилование: один держит, второй раздевает, третий… К сожалению, третьего нет. А он в борьбе с этой бестией нам очень бы пригодился.
Соменкова извивается, машет руками и дергает ногами. В ее поведении нет системы и злого умысла, но… нам очень тяжело с ней справляться. Ведь задача состоит не только в том, чтобы освободить ее от лямок дыхательного аппарата. Задача несколько сложнее: нам нужно раздельно протащить сквозь щель Светлану и аппарат, не лишая ее возможности дышать…
Вконец измучившись, мы все же просунули Светлану наружу, где ее тут же подхватили надежные руки Устюжанина.
К этому времени мой друг вызвал дежурную пару, как всегда кружившую на двадцати пяти метрах. Их помощь в подъеме наших страдальцев пришлась кстати.
Мы дружно начинаем подъем…
Наверху настоящий переполох: вдоль береговой черты на небольшой высоте летает военный вертолет, на кормовой площадке платформы по приказу Горчакова собрались все пловцы, способные отправиться на глубину и принять участие в поисках.
Поднимаюсь по трапу предпоследним. Мышцы ног едва не сводит судорога от усталости, но я все же тяну за руку идущую за мной Скобцеву.
На палубе нас встречает целая бригада врачей – и местных, и прибывших с берега. Они тут же подхватывают раненого Володю Маринина, а также уводят с палубы Соменкову.
– Вам нужна медицинская помощь? – спрашивает меня женщина в зеленом врачебном костюмчике.
– Нет. Лучше займитесь ей, – киваю на Марию.
– Я в порядке! – противится та.
– И все-таки пообщайтесь с докторами – среди них есть отличный психолог, – вмешивается Горчаков. – Вы много пережили, и короткая беседа с ним не помешает.
С тоскою посмотрев на меня, девушка уходит в сопровождении врача. Генерал же, широко улыбаясь, шепчет:
– Молодцом! Прошу в мою каюту. Сейчас распоряжусь, чтобы ужин принесли туда…
Ход его мысли понятен. Пока я буду наслаждаться вкусной пищей, он выудит из меня всю информацию.
Что ж, я готов к очередной экзекуции.
* * *
– Так кто же? – махнув рюмку хорошей водки, наворачиваю отменную наваристую уху. – Панина или Реброва?
– А ты как считаешь? – хитро щурится старик.
– По-моему, все это дело рук Паниной.
– А куда, по-твоему, делась Реброва?
– Не знаю…
– Это она и есть! – резко, словно разрубив полено, произносит генерал.
Я на пару секунд перестаю жевать. Потом интересуюсь:
– Почему вы так уверены?
– Об этом в двух словах не расскажешь. Позже поговорим. Ты мне вот что скажи: осилишь еще один спуск?
– Опять?! – едва не поперхнулся я куском хлеба. – Там на кормовой площадке целая рота топчется!
– Я не заставляю, да и не хочу тебя заставлять – дело это сугубо добровольное, – вздыхает Горчаков. – Ты же видел ту «гвардию». В основном молодые выпускники Северобайкальского учебного центра. А от них проку…
Да, он прав. Ничего не имею против северобайкальцев, но уровень подготовки нашего противника – будь то Реброва или Панина – явно повыше. Сам в этом убедился.
– Когда погружение?
– Хотелось бы как можно скорее.
– Осилю, – принимаюсь за второе блюдо. – Вот сейчас съем эту проклятую капусту, четверть часа подышу свежим воздухом на палубе и осилю.
– Другого ответа я и не ожидал, – улыбается генерал. И, вскинув руки, возмущается: – Действительно! Где они берут в таком количестве капусту?! Я уже смотреть на нее не могу!..
* * *
Суматоха, разумеется, вызвана страстным желанием догнать беглянку. А почему бы нет?
С одной стороны, шансов мало – по моим прикидкам эта сучка (назовем ее так) покинула «Ангар» минут пятьдесят назад, а это – прорва времени! Воспользовавшись буксировщиком, за час можно отмахать под водой порядка шести километров. Аккумулятор буксировщика рассчитан, между прочим, на два часа непрерывной работы, стало быть, значение удваивается.
С другой стороны, есть негласное правило дайвинга: как бы скрупулезно не прорабатывался план – под водой всегда отыщется «нежданчик», портящий нервы и живьем пожирающий время. В нашем случае это более чем актуально: минут пять-семь у сучки ушло на разборки с четырьмя пловцами-охранниками, минут десять-пятнадцать она потратила на поиск буксировщика – ведь во время первого погружения мы прочесывали ближайшее к лаборатории пространство и ничего не нашли. Значит, он был спрятан где-то дальше.
Так что шансы у нас все-таки есть. И их стало немного больше после того, как Иноземцев вспомнил и рассказал Горчакову об одной занятной детали.
Оказывается, за сутки до трагедии Амбарцумян отправлял Соменкову на полмили к северо-востоку для взятия проб грунта и определения мест обитания живородящих голомянок. Следуя инструкции, Светлану сопровождал пловец-охранник. Оба поплыли в заданный район, используя один из двух штатных буксировщиков. Выполнив задание, они вернулись, и Нина Комарова, в соответствие с обязанностями инженера смены, поставила на зарядку аккумуляторную батарею. Однако вскоре обнаружила неисправность зарядного устройства, о чем Амбарцумян немедленно доложил наверх. Иноземцев же, в свою очередь, пообещал выслать запасное устройство с ближайшими «курьерами».
Я не понимал, как эта чертова баба умудрилась завладеть буксировщиком, если тот исчез задолго до нашего появления в «Ангаре», но спросил:
– Стало быть, удача могла от нее отвернуться?
– Именно! Она могла воспользоваться буксировщиком с разряженной батареей, – ответил Сергей Сергеевич. – Во всяком случае, мы обязаны взять на вооружение эту версию и разрабатывать ее до логического завершения.
* * *
Были в моей жизни тяжелейшие моменты, когда я уставал до чертиков, до цветных мультфильмов перед глазами. Похоже, сегодня один из таких случаев, но деваться некуда: двое из «Фрегата» ранены, а пловцы-охранники подготовлены слабее и к тому же не имеют подводной связи.
Пару раз мы попадали в подобную ситуацию и выходили из нее следующим образом: я отправлял вниз не пары, а тройки – один мой пловец во главе пары новичков. Получалось довольно мобильно, практично и надежно – все при связи, управляемы, а каждое действие под водой известно командиру спуска и руководителю операции.
Итак, шесть троек – солидное подразделение, способное в короткий срок обшарить приличное подводное пространство. «На баночке» (у гидроакустической станции) оставлен Игорь Фурцев. Врачи разобрались с его пулевым ранением: оно неопасное, парень чувствует себя нормально. Рядом с ним, заложив руки за спину, марширует Горчаков. А мы, получив от него задачу, готовимся к завершающему погружению…
