представлю в ваше распоряжение специальный самолет.
— Благодарю вас, адмирал.
— И этот самолет доставит вас в район... Как называется этот город на Северном Кавказе, господин Менде?
— На Северном Кавказе много городов, — ответил профессор.
— Вы что, не понимаете, о чем я говорю? — возмутился руководитель абвера. — Я имею в виду тот проклятый город, на подступах к которому застряли наши доблестные войска.
— Таких городов три, — решил показать свое знание Кавказа фон Менде.
— Какие именно?
— Грозный, Моздок, Владикавказ.
— М-да, — почесал затылок адмирал, — когда я учился в школе, по географии у меня были не совсем хорошие оценки. Но, господин Петцет, пилот самолета будет знать, где вам следует приземлиться. У него будут точные координаты.
На лице Петцета появилось не совсем радостное выражение.
— Насколько я понял, мне следует приземлиться в районе расположения 801 батальона?
— Да, вы очень догадливы. Но приземлиться может и воробей. Вас, Петцет, я не считаю воробьем. Сам фюрер рассчитывает на ваши способности. 801 батальон будет в вашем распоряжении. Как мне доложил капитан первого ранга Боде, группа полковника Делибея с августа успешно действует в тылу врага, на территории Северного Кавказа. Но надо ускорить ход событий. Ваша задача — связаться с Делибеем, перебросить к нему людей из 801 батальона и начать восстание. Учтите, фюрер, думая о кавказской нефти, больше надеется на силу абвера, чем на провонявший «Горный цветок» генерала Клейста. А вы знаете, какое значение придает великий Адольф этой нефти?
Петцет хотел что-то сказать, но Канарис не дал ему слова. Адмирал достал из ящика стола толстую коричневую папку и, раскрыв ее, стал перелистывать вложенные страницы.
— Вот речь фюрера на совещании генералов группы армий «Юг» 1 июня 1942 года.
В тоне молебна адмирал стал читать: «Моя основная цель — занять область Кавказа, возможно основательнее разбив русские силы. Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен ликвидировать войну...»
— Герр адмирал, Майкоп взят! — отрапортовал Петцет.
— Знаю без вас, но никаких ваших заслуг в этом не вижу. Думайте о Грозном и других городах.
9
801 батальон находился в «полной боевой готовности». Адъютант командира батальона сверхоперативно выносил на свалку бутылки из-под коньяка и русской водки, загромоздившие кабинет начальника. Двое заместителей командира спешно приводили в порядок свою амуницию: чистили пуговицы на мундирах, сбривали заросшие бороды.
Служба Канариса сообщила, что для инспектирования батальона вылетел из Берлина высокопоставленный сотрудник абвера...
...Через день об этом Сафарову доложил его помощник из числа штабных работников.
* * *
Петцет остановился в старинном двухэтажном доме на окраине станицы. Когда-то здесь жил помещик немецкого происхождения. В 30-х годах в станице был создан колхоз. Задолго до этого помещик куда-то исчез. Контора правления колхоза разместилась в его доме. После того как гитлеровцы захватили станицу, дом опустел. Только иногда сюда захаживали немецкие солдаты. Захаживали из любопытства — посмотреть, что за «жилище» соорудил когда-то на русской земле их соотечественник.
Легионеров из 801 батальона, прибывших в станицу позднее немцев, особо не интересовал этот дом. И лишь после того, как в нем поселился обер-лейтенант Петцет, прилетевший со специальной миссией из Берлина, они частенько по вечерам поглядывали на освещенные окна, откуда доносились пьяные выкрики мужчин, женские вопли и оркестровая музыка. Петцет встречается только с командиром батальона. Пока о его секретной миссии мало кто знал, но Сафаров был в курсе событий.
...Часа в два ночи дверь комнаты, в которой после вчерашнего кутежа сладко дремал Петцет, резко отворилась. Обер-лейтенант вскочил с постели. На него был направлен яркий луч карманного фонаря.
— В чем дело?
— Спокойно, господин Петцет!
— Я накажу вас!
— Прежде чем наказывать, поправьте свои подштанники и наденьте мундир.
— Еще одно слово...
— Да, еще одно слово — и я буду стрелять, — перебил ночной гость.
Петцет засуетился.
— Скорее! — последовал приказ.
Обер-лейтенант с перепугу никак не мог попасть ногами в штанины. Наконец, это ему удалось. Дальше дела пошли быстрее. Петцет оделся.
— На выход!
Только теперь Петцет разглядел человека, «потревожившего» его ночью.
— Кажется, я вас где-то видел.
— Да, мы с вами встречались, — ответил Сафаров. — Вы допрашивали меня в Берлине. Теперь моя очередь.
— Ах, так.
— Дайте-ка мне все ваши документы.
Петцет послушно вытащил содержимое своих карманов. Здесь, помимо всяких бумажек, было и предписание о том, что офицеру абвера «разрешается передвигаться в любом направлении по месту расположения войсковых соединений». Под ним стояла подпись Канариса...
* * *
Шофер командира 801 батальона Бабаханов за время нахождения на Северном Кавказе неплохо изучил дороги. С учётом этого Сафаров подготавливал его к предстоящей важной операции.
В последние дни Бабаханов по заданию Сафарова совершил поездки по всем маршрутам движения транспорта. Ему было известно также, на каких участках дороги стоят немецкие посты и как можно, минуя их, проскочить к линии фронта.
В этот вечер Бабаханов вовсе не отдыхал. До поздней ночи он обслуживал участников оргии, устроенной Шабановым в честь Петцета. Во время подачи ужина шофер в ящик с коньяками положил несколько сафаровских бутылок.
Подобранное
