ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Сегодня вечером?
Я: Я не могу. Как насчет пятницы?
ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Я не знаю, смогу ли я ждать так долго…
Я: Тебе придется. Я не могу продолжать так ускользать.
ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Тогда я приду к тебе.
Я: Ты сумасшедший. Увидимся в пятницу.
Я ловлю свое отражение в зеркале комода — большая, глупая ухмылка и глаза, горящие как фейерверк.
Это не любовь. Даже близко нет. Но я беспокоюсь, что это может быть что-то…
Я просто еще не знаю, что это такое, и смогу ли подавить это, прежде чем оно превратится в нечто большее, чем мы двое.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
АВГУСТ
Уже половина первого ночи, когда я паркуюсь в квартале от дома Шеридан. Пробегая трусцой по тротуару, посылаю ей сообщение.
Я: Какое окно твое?
РОЗОЧКА: Что?
Я: Я возле твоего дома. Я сказал тебе, что приду сегодня вечером.
РОЗОЧКА: ОМГ. Ты лжешь.
Ее маленький синий Ниссан припаркован перед домом ее семьи.
Она дома.
Я: С занавесками в цветочек? И лампа горит?
РОЗОЧКА: Мои родители дома…
Я: Они спят?
РОЗОЧКА: Да, но дело не в этом. Ты буквально. Не можешь. Здесь. Быть.
Я стучу в ее окно, негромко, но достаточно слышно. Через секунду шторы распахиваются, и Шеридан поднимает нижнюю часть.
— Какого черта ты здесь делаешь? — кричит она шепотом.
— Я же сказал тебе — я не могу ждать до пятницы.
— Ты должен уйти, — говорит Шеридан низким голосом, отворачиваясь, чтобы проверить дверь.
— Помоги мне подняться.
Я забираюсь на сайдинг. К моему удивлению, Шеридан вытаскивает порванную ширму, хватает меня за руки и затаскивает в свою комнату, которая в точности соответствует тому, как она описывала ее вчера вечером, только она не упомянула о снежном шаре с единорогом на ее тумбочке.
— Ты действительно сумасшедший. Ты ведь знаешь это, верно? На сто процентов. Подтверждаю, — скрещивает руки Шеридан. — Я не могу поверить, что ты здесь.
Я заставляю ее замолчать поцелуем.
— Шшш, — напоминаю я ей.
Взяв ее за запястье, веду к кровати, но Шеридан сопротивляется.
— Нет, — говорит она, — слишком громко.
Отлично. Пусть будет секс на полу.
Я сжимаю ее губы своими и раздвигаю их языком, ощущая вкус ее мятной зубной пасты и впитывая тепло ее тела. Через минуту мы уже на полу, Шеридан извивается на моих коленях, когда я сдвигаю ее пижаму в сторону, и она насаживается на меня. С каждым медленным, намеренным движением бедер Шеридан приближает нас к краю. И когда она почти достигает его, зарывается лицом в мое плечо и скачет на мне так сильно, что лампа на ее тумбочке дрожит.
Быстро и грязно, мы кончаем в рекордное время — для меня лично — и она провожает меня к окну.
Ее щеки раскраснелись от оргазма. На секунду в голове возникает образ какого-нибудь пьяного придурка из колледжа, пытающегося засунуть в нее свой член размером с карандаш, и по моей шее ползет жар. Через пару недель Шеридан станет свободной. Такая хорошенькая первокурсница, с идеальными сиськами и голубыми глазами, была бы достойна того, чтобы ее выбрали. В Бекслере она не продержалась бы и двух секунд. Мудаки, которых я знаю, будут драться за ее внимание.
Она заслуживает лучшего.
Шеридан не заслуживает того, чтобы ее объективировали — вот почему я недавно удалил видео с камер наблюдения с наших свиданий в моей спальне. И с этого момента я буду отключать камеру, когда Шер будет приходить. То, что происходит между нами, останется между нами.
— Август, тебе пора идти, — она кивает в сторону окна. — Серьезно, не делай этого снова, хорошо?
Да, это был безумный шаг, но я не мог выбросить ее из головы весь день, и чтобы дождаться выходных, не могло быть и речи, а больше ничего не оставалось.
Я вылезаю из окна и приземляюсь на ноги. Шеридан высовывает голову, ее растрепанные волосы падают на плечи и ниспадают в ложбинку между грудями.
— Пятница, — говорит она. — У тебя дома.
Я усмехаюсь. Как будто мне нужно напоминание.
Через минуту я еду в свою часть города, заглушая какофонию навязчивых мыслей каким-то случайным альбомом MUNRO, который есть у меня на телефоне. Я увеличиваю громкость до тех пор, пока музыка не начинает отдаваться эхом внутри меня, сквозь меня и по всему телу, как будто я сделан из полого стекла.
В середине следующей песне нажимаю на тормоза — я чувствую не пустоту… это наполненность.
Не знаю, что это значит, но это не то, что я когда-либо чувствовал раньше с кем-либо еще… и это не может быть хорошо.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ШЕРИДАН
В пятницу вечером я перекатываюсь на пустую сторону кровати, только что пережив оргазм номер три. Он обещал мне не меньше пяти, но мы занимаемся этим с тех пор, как я переступила порог его спальни, и я, честно говоря, измотана.
— Хочешь передохнуть? — спрашивает Август, беря воду.
Я украдкой смотрю на его обнаженный зад, пока он не видит. У него тело, созданное для удовольствия и греха, но я никогда не находила времени, чтобы в полной мере оценить его рельефный пресс или то, как его мышцы переходят в поясницу чуть выше идеальной задницы.
— Да, — говорю я.
Схватив пульт, он указывает на картину на стене, которая, как я теперь понимаю, все это время была телевизором, и включает Netflix. Скользнув в кровать рядом со мной, Август подкладывает подушку за спину и говорит, чтобы я что-нибудь выбрала.
Странно, насколько это удобно, насколько
