Тело усиленное, может, потому пришла в себя быстро, но я же сейчас под этой чертовой идеальной маскировкой! Я человек, а потому даже отреагировать быстро не могла, все моя перестраховка. Ну, кто знал, что я такая дура?
А двое мужчин уже соскочили с коней и бросились ко мне, сорвали котомку, а второй швырнул первому отвязанный от седла моток веревки. Не успела я опомниться, как мне туго связали спереди запястья, пропустив еще петлю между стянутыми руками и затянув ее. Туго, но не больно, сразу чувствуются профессионалы. Только после этого освободили от петли аркана, которой меня и поймали… ковбои недоделанные.
Я помотала головой, оглянулась, рванула руки, но куда там. Снова осмотрелась, уже немного успокоившись. Один мужчина дергал за второй конец веревки, заставляя меня подняться, а второй сноровисто и со знанием дела потрошил мою котомку. Проверил швы, хмыкнул и вспорол их, вытрясая на дорогу медяки. Да уж, считала себя самой умной? Конечно, зашить монеты в швы – такая новая и гениальная идея. Никто не знает об этом трюке. Оставалось порадоваться, что золото не взяла. Найди эти типы в котомке золото – и тут бы мое путешествие закончилось. Они бы не отстали от меня, пока не вытрясли, где я его раздобыла, а я не уверена, что смогла бы сосредоточиться и снять маскировку в такой ситуации. Когда тебя пытают, сосредоточиться бывает очень трудно. Даже сейчас я еще не до конца пришла в себя, потому решила пока ничего не делать. Дайте мне только минут десять, и тогда… я этих типов червякам скормлю! Крысам! Дайте только десять минут! Обыскали меня, точно так же вспоров швы на рубашке и достав последний запас медяков.
– Ну и чего с этим сопляком делать? – услышала я недовольный голос одного из мужчин, высокого брюнета.
– А какой вариант? – так же недовольно буркнул второй, посветлее. – Мы уже второй день тут пасемся – либо караваны идут, либо крестьяне толпой, то в поле, то с поля. Так что либо мальчишка, либо никого.
– Да уж. – Первый подошел ко мне и пальцами задрал мою голову за подбородок. – Доходяга какой-то. Совсем юнец. Лет одиннадцать.
Тринадцать!!! На вашей диете вырастешь, ага. Убью! Жестоко! Всех!
Я рванулась вперед, но второй вовремя перехватил веревку и дернул, запястья резануло болью, петля чуть затянулась, и я вынужденно остановилась.
– Может, и доходяга, но шустрый. Гляди, как зыркает. Нож бы ему не дал. – Брюнет хмыкнул. – Ладно, сколько-то, да получим, все лучше, чем ничего. Есть что у него ценное?
Светлый глянул на котомку на дороге.
– Нет. Только монеты. Иголку с нитками забрал и мыло, остальное мусор.
Хорошо продукты сегодня утром доела – все этим хмырям не достанется. Как раз хотела в деревню зайти подзаработать немного, а то голодать бы пришлось… либо воровать. Было в моей карьере бродяги и такое. Ничего серьезного, немного продуктов с огорода, чуть-чуть запасов из сарая… Только дайте мне минут десять в себя прийти…
Щас. Время терять эти типы точно не намеревались. Светлый уже привязал второй конец веревки к седлу на своем коне, взобрался на него, дождался, когда его приятель тоже заберется, и чуть пришпорил коня. Веревка больно впилась в кисти и рванула за руки, заставляя бежать следом. Бежать… Лошадь, может, и не сильно торопилась, а вот мне приходилось перебирать ногами довольно шустро. Проклятье! Может быть, у какого-нибудь архимага и получится сосредоточиться в таких условиях, но у меня точно нет. При малейшей задержке натянувшаяся веревка дергала меня за руки, грозя повалить на землю, и тогда мне придется за лошадью уже не бежать, а волочиться. Если это охотники за рабами, а скорее всего так оно и есть, то я им нужна относительно целой, а значит, остановятся, поднимут, но могут и не сразу, тогда точно быстро не смогу снять заклинание. Так что пока лучше сосредоточиться на беге и забыть на время про побег и жестокую месть, а там посмотрим.
Блин, как же больно, думала, уже привыкла шагать по дороге босиком. Оказывается, бежать на привязи за лошадью – совсем другие ощущения. Надеюсь, бежать придется не очень долго.
Как же, недолго – не с моим везением. Первые десять минут я еще пыталась смотреть, куда меня тащат, следила за временем, вертела головой, но потом осталась только одна мысль – когда же я сдохну.
Ничего, прорвемся, убить меня точно не хотят, и эти люди – не Маренс, если от него сбежала, то они меня точно не остановят. Эта мысль и поддерживала меня, хотя потом не осталось и ее. Рубашка намокла от пота и прилипала к телу, пот заливал глаза, на зубах скрипел песок, попавший из-под копыт коня. Чуть-чуть наклонилась и попыталась руками убрать пот с лица. Тяжело связанными руками, да еще веревка за них постоянно дергает, но вроде бы немного получилось.
Не знаю, сколько я так бежала, ног уже просто не чувствовала. А эти типы ехали уверенно, только один изредка вырывался вперед, кажется, проверял дорогу. Выходит, некоторая опасность для них имелась, только мне от этого не легче.
Но вот они свернули с дороги и поехали по не очень хорошей грунтовке, уходящей куда-то в поля. Ехать они стали потише, зато дорога менее ровная и камешков на ней больше. Когда же все это закончится?
Еще полчаса… или час ехали вдоль полей с пшеницей, снова свернули на тропинку между посадками. Вот тот, кто тащил меня за собой на привязи, оглянулся, возможно, не первый раз, но как-то не обращала внимания.
– Ты глянь, еще бежит, – удивился он. – Доходяга доходягой, но выносливый. Другой на его месте уже свалился бы.
Блин. Знала бы – давно упала. Теперь уже поздно. Да и что толку? Все равно не отпустят.
Но вот, кажется, мы прибыли – вдали показались дома небольшой деревеньки. Судя по тому, как уверенно к ней направились мои похитители, это именно то место, куда мы и ехали. Наконец поравнялись с крайним домом, и всадники притормозили, стало легче, теперь я уже не бежала, а шла, хотя если бы не веревка, точно упала бы. Так тонет лыжник на воде, если отпустит веревку от катера.
Мы миновали пять домов и свернули в сторону луга за околицу с какими-то строениями на ней. Сразу даже не поняла, что там, да и не до наблюдений мне сейчас, только когда ближе подошли, разобралась. Там оказалось несколько навесов, три больших сарая и четыре жилых домика. Под навесами виднелись странные сооружения – вбитые столбики, к которым крепились два не очень толстых обтесанных бревна, отчего они походили на плохо обструганные доски. Но только увидев людей под навесами, сообразила, что это колодки, в которых были закреплены ноги, судя по всему, таких же, как я, невезучих путешественников.
Навесов насчитала шесть: пять мы миновали не останавливаясь, а вот у шестого притормозили. Понятно, почему в тех навесах стояли колодки с большими отверстиями, рассчитанные на взрослых, а здесь и доски поменьше, и дыры в них. Кажется, это для таких, как я, то есть детей. И если под теми навесами было по шесть колодок, рассчитанных на трех человек каждая, то тут всего три колодки, и сидел в них только один пойманный, может, мой ровесник, может, чуть старше, кто его разберет. Тут с таким питанием все бродяжки, которых мне приходилось встречать, выглядели доходягами. На вид лет четырнадцать – оказывается, все семнадцать. Да и вообще, все люди выглядели либо как дети, либо как старики. Такое ощущение, что среднего возраста просто нет.
Остановились. Хотелось рухнуть на землю и просто потерять сознание. Легкие нестерпимо жгло, пот настолько залил глаза, что я практически ничего не видела, а сил поднять руки и протереть их не осталось. Не знаю, что заставило меня остаться на ногах и даже выпрямиться, когда ко мне подошли мои похитители. Меня не смог сломать архимаг Маренс, а этим подонкам не удастся и подавно. Все-таки вытерла глаза и посмотрела на подошедшего. Видок, судя по всему, у меня был еще тот, поскольку мужчина хмыкнул, оглядев меня с головы до ног. Я узнала брюнета. Второй отправился к колодке, в которой уже сидел пленник, и что-то там делал у столбика.
Брюнет подошел ко мне и дернул за веревку, заставляя поднять руки, посмотрел мне в лицо.
– Хочешь что-то сказать? – расслышал он мои хрипы и сипы.
Сказать я хотела много чего, в основном на великом и могучем и в основном матом, здешних ругательств слишком мало знаю. Жаль только, не поймут, да и не смогла бы я ничего сказать: язык словно наждак, все лицо мокрое и в грязи от пыли. Пыль вообще везде: на лице, в волосах, в ушах, в носу, во рту и на одежде. Ужасно хотелось пить.
Брюнет достал нож и одним движением разрезал веревку на запястьях, ухватил под локоть и потащил к колодке. Его напарник кивнул и откинул цепь, удерживающую верхнюю доску, поднял ее.
– Только шевельнись – и пожалеешь! – угрожающе рыкнул он на первого пленника, который с мрачным видом наблюдал за всем происходящим. Сейчас, когда верхнюю доску подняли, его ноги оказались свободными, так что предупреждение было вовсе не лишним. Но тот, похоже, понимал, что бежать ему не удастся, и остался лежать.
