Саки только достали мехи с вином и выпили. Варвар Матракс рядом с царем не сходя с лошади расстегнул штаны и помочился в снег. Лошадь тоже.
Киний подъехал к своим людям.
— Осталось десять стадиев, друзья. Давайте завершим поход так же бодро, как начали. Спина прямая, посадка глубокая, копье в руке. Никий?
Даже гиперет после трех часов скачки выглядел усталым.
— Господин?
— Проверь их упряжь. Думаю, надо надеть шлемы. Внимательней!
Он вернулся к лошадям и сменил свою на боевого коня, который как будто был рад встрече. Сам Киний не очень хорошо себя чувствовал, но достал из мешка промерзший шлем, надел и сдвинул его на затылок. Подъехал Эвмен и дал ему копье.
Матракс поехал рядом.
— Царь спрашивать — чего бояться?
За время поездки Киний немного узнал Матракса. Родственник Страянки, немного говорит по-гречески. Как будто бы управляющий царя и его близкий друг, несмотря на разницу в возрасте. Матракс — воин в расцвете сил или недавно миновал эту пору расцвета. Киний подозревал, что он военачальник паря.
— Я скажу царю. Пошли.
Киний теперь немного владел сакским языком сверх известных ему родственных персидских слов, но научился объясняться с теми саками, которые немного владели греческим.
Рядом с царем сидел на лошади Ателий.
— Я был к городским воротам. И назад, — сказал он. И протянул стрелу. — Это приветствие.
Киний подъехал к отряду с царем во главе.
— О царь, я могу объяснить. Город в смятении. Я задержался, и Никий сообщил мне, что прошел слух, будто меня убили. На равнинах.
Сатракс внимательно посмотрел на него.
— Но все твои люди вооружены.
— Для внушительности, господин. Только для внушительности.
Матракс быстро заговорил по-сакски, остальные воины-саки одобрительно загомонили. Дикаракс, благородный сак примерно одних лег с царем, что-то сказал, и Матракс ответил ему, явно соглашаясь. Царь кивнул и повернулся к Кинию.
— Мы подождем здесь повозки. Будь добр, пошли своего человека, чтобы получить разрешение у землевладельца. Мы разобьем лагерь у первого поворота реки, где устраивают конский рынок.
Киний посмотрел на быстро заходящее солнце.
— Я думал взять тебя в город.
— Лучше поезжай вперед. Дикаракс и Матракс согласны: толпу разбойников вроде нас могут встретить неласково. — Он сжал руку Киния. — Ты, кажется, встревожен, друг. Поезжай, а утром возвращайся. По правде говоря, мы тоже тревожимся из-за твоего города. Думаю, нам лучше остановиться лагерем в снегу.
Киний покачал головой.
— Ты устыдил меня, о царь. Но сердце подсказывает мне, что ты принял мудрое решение. Жди меня утром. — Он подъехал к своим людям. — Ближе ко мне, — приказал он, и они собрались тесной группой. — Царь заночует здесь. В городе неспокойно. Какие-то глупцы распространили слух, что все мы убиты. Мы едем в город, но царю нужен человек, который обеспечил бы миролюбие крестьян. Помните: для них он опасный разбойник.
Он видел, что его поняли сразу. Молодцы — и за две недели на равнинах все заметно повзрослели. Он продолжал:
— Нужен доброволец, который проведет с ними еще одну ночь на снегу. — Сразу помахал рукой Ателий, но Киний сказал: — Предпочитаю кого-нибудь из граждан города.
Добровольцами вызвались все. На Киния это произвело впечатление.
— Эвмен. И Клио. Благодарю вас. Сделайте вот что: объезжайте всех крестьян в десяти стадиях отсюда, расскажите им, кто ночует у излучины реки и почему. Возьмите всех своих рабов. Вы должны произвести впечатление. И ничего не берите у крестьян.
Эвмен как будто сразу стал взрослее.
— Да, господин. Это поместье и следующее принадлежат отцу Клио. Едва ли у нас будут неприятности.
Клио, повзрослевший больше остальных, приложил руку к груди.
— Будет исполнено, господин. Пожалуйста, скажи отцу, что я в имении Гратиса.
Киний указал тяжелой плетью на Ателия.
— Останешься с ними. Помоги им переводить. Убедись, что за все заплачено. И оставайся трезвым. Если я не вернусь рано утром, будьте начеку. Вернусь, как только смогу. — Он пожал всем троим руки. Наконец обратился к Эвмену: — Ты старший.
Эвмен довольно покраснел.
— Спасибо, господин.
— Поблагодаришь, когда снова меня увидишь.
За ним Аякс строил остальных греков. Никий притворялся простым воином, предоставив Аяксу быть гиперетом — молодой человек был им прошедшие две недели. Два сиракузянина: Антигон и Андроник, — приехавшие с Никием, встали в строй и тоже позволили Аяксу распоряжаться.
Пока Аякс проверял упряжь и вооружение, Киний подъехал к Филоклу.
— Ты оставляешь двух парней заложниками, — сказал Филокл.
— Ничего страшного, — ответил Киний. — Они славно проведут время, зато царь и его люди не подумают, что мы бросили их посреди толпы испуганных синдских крестьян.
Спартанец пожал плечами.
— Тебя тревожат намерения архонта.
Киний кивнул.
Филокл плюнул в снег.
— Из Аякса вышел хороший гиперет.
— У него хорошие учителя.
Киний боялся, как бы их появление в доспехах и с оружием не испугало стражу и не вызвало какие-нибудь действия, но менять что-то было уже поздно. Кости брошены.
— Аякс, мы готовы к выезду?
Аякс поднес кулак к нагруднику.
— Когда прикажешь, господин.
В дороге Киний молился Гермесу и Аполлону, просил их сохранить мир. Ему было тревожно: неужели тиран какими-то своими поступками или словами мог вызвать такой страх и гнев, что гражданин города выстрелил в Ателия? Еще его беспокоили намерения архонта относительно саков. И относительно ею, Киния, людей.
Довольно оснований для тревоги!
Красное солнце садилось за городом, когда, бряцая оружием и звеня сбруей, колонна спускалась с холмов к полуострову. Крестьяне, рабы и землевладельцы, несмотря на холод, стояли вдоль края полей: новость распространялась с быстротой молнии. Когда колонна приблизилась к поселениям под городскими стенами, улицы были полны людей в плащах и накидках.
Киний опасался недоразумений, несчастных случаев, не исключал возможность нападения и проклинал свое воображение. Он не знал, чего боится, но боялся. Он повернулся к Никию.
— У тебя самый зычный голос — поезжай вперед и объявляй о нас, сначала толпе, потом страже у ворот. Объявляй, что возвращается посольство к царю Ассегаты, гиппарх и городские гиппеи. Понял?
Никий кивнул и послал лошадь вперед.
Киний повернулся к едущему рядом Аяксу.
— Пусть лошади идут медленно, как в храмовой процессии. Но, Аякс — прикажи всем внимательно наблюдать за толпой и крышами. Антигон, следи за тылом.
Они медленно ехали через пригород. Впереди от ворот долетал голос Никия.
— Знаете пеан Аполлону? — спросил Никий. — Пятеро парней кивнули. — Пойте! — приказал он.
Их было всего двенадцать, но выглядели они прекрасно, юные голоса разносились далеко, и еще до того как они вступили в последнюю узкую грязную улицу, толпа подхватила пеан. Звучали приветствия.
Главные ворота были открыты, и Киний возблагодарил Зевса. За воротами вдоль дороги двумя рядами стояли наемники Мемнона. Его второй военачальник, Ликург, приветственно потряс копьем. Страхи Киния начали рассеиваться. Он ответил на приветствие.
Подъехал Никий.
— Мемнон хочет поговорить с тобой, как только тебе будет удобно. С глазу на глаз.
Киний продолжал наблюдать за толпой, которая за городскими стенами стала еще больше.
— Это не к добру.
— Я раздал несколько оболов мальчишкам и послал их по домам наших парней. Так что их родители уже знают, — сказал Никий.
— Спасибо, — ответил Киний.
Толпа была густая, а улицы и в лучшие времена — слишком узкие. Маленькой колонне пришлось перестроиться в цепочку и следить, чтобы под копыта лошадей не попали дети. Киний с праздника Аполлона не видел в городе столько народу; надвигающаяся ночь и узкие улицы делали это сборище зловещим.
Киний снова осмотрел дома. На плоских крышах видны люди, но они как будто вышли поглазеть.
— Почему нас встречают как героев? — спросил Киний.
Никий хмыкнул и пожал плечами.
— На улицах болтают, что ты свергнешь архонта, — сказал он. И когда Киний удивленно повернулся к нему, снова пожал плечами. — Не вини вестника, но я часто это слышал. Ты у всех на устах.
— Да защитит меня Афина, — пробормотал Киний. Проезжая по улицам, они старались наблюдать за толпой и за крышами. Сохраняли осторожность.
Как будто бы ничего не происходило. Проехав в ворота ипподрома, они увидели небольшое собрание — богатые граждане, многие в доспехах. И остальные люди Киния, все в панцирях, с оружием, во главе — Клит и Диодор.
Диодор обрадовался, увидев Киния. Они обменялись рукопожатием, и Диодор знаком приказал собравшимся спешиться. Клит печально улыбнулся.
