Ему было стыдно за свою вспышку. Он уже понимал, что истребители придется использовать, и понимал — как.
Какие же мы сволочи...
Вин представил себе византийские линкоры, зависшие над Арьявартой. Представил, как они открывают огонь. Взрывающиеся скалы, пылающие городки, кипящее море. Он достаточно хорошо знал, как это все бывает.
Может быть, адмирал Вардан и не станет так поступать. Даже скорее всего — не станет.
Если его не вынудить.
В том-то и дело: война — это царство вынужденных решений...
Вин много лет твердо знал: ради того, чтобы вражеские линкоры не появились в системе Шакти, он готов на... все. Вот, сейчас это предстоит проверить.
Пожертвовать жизнями шести десятков мальчишек, еще совершенно не понимающих, что такое война.
Наверное, кто-то из них все-таки выживет...
— Господа курсанты! Я обращаюсь к вам, потому что не могу не обратиться. Я — военный профессионал. Моя работа — обеспечивать, чтобы такого, как сейчас, не происходило никогда. Я не справился. Расклад простой: на нас прет чужая группа флотов, у которой сил — в десять раз больше наших. Система Пангеи им ни к черту не нужна. Но мы у них на пути. Если бы нас здесь не было, они могли бы через двенадцать часов оказаться у Шакти. Потому что между нами и ней нет больше никого. Такой расклад, ребята... Давайте себя не обманывать: пилоты из вас — еще хуже, чем из меня адмирал. То есть совсем дерьмовые. Но никакой другой силы, способной хотя бы задержать тех, кто на нас идет, просто физически нет. Нам никто не спешит на помощь. Запомните: если вы сейчас меня выслушаете и разойдетесь по каютам, вас никто никогда не осудит. Операция, для которой я собираюсь вас применить, противоречит уставу. А поскольку пилоты вы, как я уже сказал, дерьмовые, шанс выжить у вас низкий. Примерно как у пехотинца в тяжелом наступлении. Вас нельзя так расходовать. Если вы меня не простите за то, что не могу придумать ничего лучшего — правильно сделаете. Но тот из вас, кто сойдет с ума и пойдет за мной, получит сегодня реальный шанс сбить вражеский линкор. Это я обещаю. Вопросы?..
— Благодарю вас, господин контр-адмирал...
Вин изумленно встряхнулся. Начальник училища полковник Такахаси, крепыш с усами щеточкой, уже по-старчески суховатый, стоял перед ним по стойке "вольно". И, кажется, не шутил.
— Вы меня благодарите? За что?
— За честность. У меня бы не хватило мужества все сказать... так.
— Вы себя недооцениваете, — сказал Вин. — Ведь вы бы на их месте тоже пошли...
— Я бы и на своем пошел, — сказал Такахаси. — Увы. Я не прошел подготовку на "астре". Просто не успел. Проклинаю себя за это...
Вин помолчал.
— Я не ожидал, что они вызовутся все, — сказал он. — Это сюрприз. Я... не добивался этого.
Старый полковник усмехнулся.
— А я был уверен, — сказал он.
Вин внимательно на него посмотрел.
— Вы их учили, — сказал он.
Полковник махнул рукой.
— Я много кого учил...
— Давно вы здесь? — Вин сам не знал, зачем задал этот вопрос. Желание поддержать старика? Или получить от него попутную информацию, крохи которой могут в ближайшие часы пригодиться? Скорее второе, конечно...
— Восемнадцать лет, — сказал полковник. — Я ведь тоже истребитель по специальности.
Вин кивнул. То, чего полковник не договорил, легко угадывалось и так. В истребители, что в атмосферные, что в космические, всегда шли самые отчаянные ребята. Сорвиголовы. Те, кому важно не вложить в войну ощутимый оперативный результат, а одержать личную победу. Причем желательно — связанную с риском, иначе "вкус победы не тот". Чтобы человек такого склада согласился на чисто преподавательскую работу, ему надо очень круто психологически переломиться. Даже если он сюда попал по ранению... Год за годом отправлять своих выпускников в бой, зная, что самому участвовать в этих боях не придется. И — вынужденно остаться в стороне даже сейчас, когда война сама постучалась в ворота. Это уже просто насмешка какая-то.
Полковника было жалко. Только бы не показать это, подумал Вин. Оставим ему хотя бы самоуважение...
— На "астре" есть система захвата цели, — сказал Вин. — Сами понимаете, это очень сильно облегчит вашим ребятам задачу. Тем более что цели у них будут крупные. Если будут... Я ведь мог и просчитаться. Во всяком случае, высшего пилотажа там не потребуется.
Полковник замялся.
— Господин контр-адмирал... А вы не хотите побеседовать с пилотами лично? Хотя бы с несколькими? Я могу вызвать.
— Нет, — твердо сказал Вин.
Когда Такахаси вышел, Вин перевел дух и огляделся. В пустом огромном зале остался еще только один человек. Разумеется, это был Томас Бахарат, скромно стоявший у стены.
Вин подошел к нему.
— А сейчас будет приказ для тебя. Учти, он не просто секретный...
Том мрачно ухмыльнулся.
— Пугаешь, — проворчал он.
— Пугаю, — согласился Вин. — Потому что это правда страшно. Если информация об этом приказе просочится хоть куда-то раньше, чем я передам тебе кодовое слово... я вообще не знаю, что тогда будет. Ну, слушай...
В начале была Глубина. Бесконечная и темная.
Над Глубиной парила Вечность. Она была похожа на грифа.
Однажды Вечность задела Глубину крылом.
Так родился мир.
Возмущенная Глубина взметнулась, выплеснулась, расслоилась, закрутилась в шторм, в натянутую спираль.
Так по этой спирали и несутся неизвестно куда кварки, царства, галактики...
...И мысли тоже, думал Вин, глядя на экран. Наши мысли тоже летят сквозь пустоту, по сложным линиям, как снежинки... Перед ним была Пангея в экваториальном аспекте, окруженная кольцом. Очень странное кольцо, неустойчивое... Видимо, обломки луны, отброшенной внутрь от предела Роша каким-то столкновением. Сверкающие, дымящиеся осколки, выхваченные оптической проекцией из тьмы, плыли вокруг планеты по множеству траекторий, по спиралям... Опять спираль... Сквозь ветви кольца, как сквозь метель, виднелись очертания единственного здешнего гигантского континента. Вин ни с того ни с сего подумал, что пересечь этот континент на верблюдах заняло бы, наверное, лет десять. Бред какой. Откуда здесь верблюды? Пангею вообще не заселяли, даже не пытались — что-то там было не так то ли с атмосферой, то ли с гравитацией, флотские обычно не вникали в такие подробности... Так или иначе, все поселения вокруг Пангеи располагались на искусственных спутниках.
Даст ли нам это тактическое преимущество?
Посмотрим.
Вин с самого начала исходил из того, что система Пангеи имеет две особенности: огромный, очень плотный пояс астероидов и кольцо вокруг планеты. Странная штука: обычно у землеподобных планет колец не бывает. Хотя какая она, к чертям, землеподобная...
Да и вообще: кто из нынешних жителей Спирального моря видел Землю? Ведь единицы же.
Сейчас, когда все было уже просчитано и решено, Вин чувствовал себя очень неуютно. Не в своей тарелке, как говорили когда-то на Земле. Причем — по нескольким причинам сразу. Он так и не познакомился ни с кем из шестидесяти курсантов, которые сейчас, сидя в "астрах", двигались по системе, заякорившись на четырех тщательно выбранных для этой цели микропланетках. Как Вин за такой срок справился с расчетами орбит, он сам не знал. Поглядим, поможет ли... Но смотреть в лицо этим людям — было выше его сил.
Он не жалел ни о чем. Выхода не было. Не было у него другого выхода, кроме как подставить шестьдесят первокурсников, еще не умеющих толком ничего пилотировать, под удар групп прикрытия пяти линкоров первого класса. Если бы он верил в богов, он бы сейчас помолился. Но он знал почти точно, что богов нет.
Есть только Глубина и Вечность.
Он буквально заставил себя открыть импульс-конверт с личными делами курсантов. Это было нужно. Разговаривать — не обязательно. Но зримо представлять себе людей, которых посылаешь в бой — необходимо.
Разные лица. Есть желтые, с широкими скулами. Есть немногочисленные белые, северного типа. Есть просто смуглые... Если посмотреть подольше, за каждым лицом начнет видеться характер. Вин знал, что физиономист он никудышный, и — в данном случае — был судьбе за это благодарен...
— Я ничего о них не узнаю, — сказал он вслух. — Даже о тех, кто выживет.
Никто не ответил. Естественно — в каюте он был один, и голосовая связь отключена.
Он свернул данные о курсантах и вызвал на экран картинки Шакти. Это всегда успокаивало. Дорога в лесу. Домики с красными крышами на склоне. Вышки отцовского завода посреди расходящихся брызгами фиолетовых волн. Сосны над пляжем...
Нет. Это успокаивало всегда — но не сейчас.
