Ничего необычного не происходило. Насколько мог судить лейтенант, они понемногу поднимались вверх, а так – все те же коридоры, двери, схемы эвакуации в рамочках, огнетушители на крюках. Никто их не преследовал, ни банда Хирурга, ни тараканомехи, и Володя даже удивился, когда Бандикут, заглянувший за очередной поворот унылого коридора, отшатнулся и прошипел:
– Там двое!
– Кто? Вооружены? – так же шепотом спросил Бордер.
– По-моему, нет... – Бандикут зачем-то дунул в широкий ствол своего жуткого орудия. – Два обалдуя в голубых халатах. Ну, ученые такие носят, или там врачи в больнице.
– Откуда тут нынче ученые?
– А хрен их знает. Что увидел, то и говорю. Мне их разглядывать было как-то не с руки, знаешь ли.
– Отойди, – велел Бордер и вынул из внутреннего кармана плаща небольшое зеркальце на проволочной рукоятке. Он встал на колени и осторожно высунул зеркальце из-за угла. Долго всматривался, потом подтвердил: – Двое. Убогие какие-то с виду, оружия вроде нет... если только под балахонами своими не прячут. Какой-то ящик, что ли, собираются тащить. Короче, как только они этот ящик поднимут, мы на них бросаемся и валим. Желательно, чтобы не подохли, нам экскурсовод нужен, а то я тебе, корявый, с некоторых пор не слишком доверяю.
Бандикут насупился.
– Та-ак... – продолжал комментировать ситуацию Бордер. – Нагнулись... Ухватили за ручки... Подняли... Вперед!
Володя конечно же припоздал. Бордер и Бандикут вырубили людей в голубом быстро и умело, а лейтенанту досталось лишь потоптаться в сторонке.
Худые, лысые, с бесцветными лицами, люди в голубых балахонах валялись на полу коридора, разбросав руки и ноги. Так делают дети, когда хотят напугать: «Смотри, мама, я мертвенький!» В черепе каждого был вырезан кружок, закрытый прозрачной пластиковой панелью, через которую виднелась часть головного мозга со вживленными электродами, помигивающими огоньками и миниатюрными имплантами.
– Фигассе, – тяжело дыша, сказал Бандикут. – Такие же, как в тоннеле.
– Не такие же, – возразил Бордер. – Эти более хилые, а те вон как бились.
Володя присел на ящик – металлический, защитного цвета, с откидными ручками, – и постучал по нему кулаком:
– Может, посмотрим, чего они тащили?
– Нечего там смотреть, доктор-врач, – с видом знатока махнул рукой Бандикут. – Вон маркировка, ХО. Значит, химический отдел. У них в таких ящиках всякие реактивы хранились, пробирки, еще разная научная хрень.
– Тип коньяка еще есть такой – ХО, – заметил Бордер. – Хорошей выдержки.
– Думаешь, там коньяк? – поинтересовался Рождественский. – Серьезно?
Энергик только грустно вздохнул.
Один из поверженных зомби неожиданно поскреб пальцами по полу, потом открыл пустые стеклянные глаза.
– Э, тебя как звать? – тут же тоном гестаповца спросил Бандикут. – Самоцвета знаешь?
Зомби перевел отсутствующий взгляд на коротышку, но ничего не ответил.
– Отведи нас к начальнику, – велел Бордер.
– Надо идти, – оживился вдруг зомби и попытался встать, но неуклюже завалился на бок. Со второй попытки ему удалось подняться; он ухватился за откидную рукоятку ящика и попробовал его поднять. Видимо, в полуэлектронном мозгу заработали остатки заданной программы.
– Брось, брось ящик, – приказал Бордер. – Веди к начальнику.
– Надо идти, – согласился зомби и, перешагнув вначале через ящик, а затем через своего по-прежнему неподвижного товарища, медленно зашаркал по коридору. Только сейчас Рождественский увидел, что он обут в больничные шлепанцы без пяток.
– А с этим что? – маленький сталкер вопросительно кивнул на оставшегося лежать зомби.
– Ничего, – пожав плечами, сказал Бордер и выпустил короткий энергетический заряд прямо в пластиковую крышку на вскрытом черепе. Пластик помутнел и растрескался; зомби задергался, приподнялся на локтях и тут же безвольно рухнул обратно на пол.
– Если и не подох, то надолго вырубился, – пояснил энергик, и они принялись догонять своего провожатого. Тот, впрочем, далеко не ушел, крейсерская скорость у него и так оказалась слабенькой, да и шлепанцы не способствовали быстроте перемещения.
– А зачем нам начальство? – спросил, пыхтя, Бандикут. – Здешнее начальство нам вроде бы совсем ни к чему.
– А мы к нему и не идем, – пояснил Бордер. – Нам нужен обитаемый сектор, в котором они все кучкуются. А то с тобой можно год по этим ярусам тыркаться. Приведет в жилую зону, мы его грохнем, а там уже будем осматриваться.
– А что, мудро, – подобострастно согласился Бандикут и зачем-то подмигнул лейтенанту.
* * *
Марина больно стукнулась спиной обо что-то твердое и ребристое, перекувыркнулась через голову и замерла. Рядом звучно грохнулся отвалившийся кусок вентиляционной шахты, потом, с коротким матерным вскриком, – Костик.
Наступила тишина, нарушаемая лишь громким пыхтением незадачливого нейролингвиста. Он долго ворочался, потом щелкнул зажигалкой. Огонек холодного пламени высветил испуганное лицо Костика и фрагменты каких-то стеллажей, уставленных коробками.
– У тебя зажигалка была?! – удивилась Марина.
– Ну да. А что?
– Вот ты баклан!
– Это же для безникотиновых негорючих сигарет! Скорее фонарик, чем зажигалка...
– Ты же сказал, все из карманов выгребли.
– А она не в кармане была, висела на ремне в чехольчике. Я сам не знаю, почему не забрали. Да и что ты хотела ею поджигать-то?
– Мало ли. Огонь всегда может стать оружием в умелых руках.
– По-моему, ты «Маугли» обчиталась, – скептически произнес Костик и посветил вокруг, подняв руку с зажигалкой повыше. – Умелые руки, блин... Слушай, это склад какой-то. Или кладовая.
Марина вместо того, чтобы рассуждать, поднялась, поежилась, потому что спина после падения ощутимо побаливала, и сняла с полки оказавшийся неожиданно легким картонный ящик. Крышка была заклеена легко поддавшейся лентой, внутри обнаружились небольшие брикеты.
– «Каша пшенная», – прочла Марина. – Что за фигня?
– Концентрат, – объяснил Костик. – Ты что, каши никогда не ела?
– Сушеная, что ли?
– Потрошеная! Ладно, нам это ни к чему, не грызть же ее. Посмотри, что там в других коробках, а я на этом стеллаже покопаюсь. Что найдешь, озвучивай.
Похоже, падение из вентиляционной шахты на Костика повлияло самым неожиданным образом – в нейролингвисте проснулась командирская жилка. Марина недовольно фыркнула, но тем не менее послушно принялась вскрывать ящики и коробки, выбирая из разных мест стеллажа. Костик поставил включенную зажигалку на полку – для освещения.
Судя по всему, запасы тут хранились с незапамятных времен, едва ли не с начала века: упаковки допотопных батареек, одноразовая пластиковая посуда, сменные патроны для противогазов, сухой спирт в кубиках, пакеты с сахаром и мукой, женские тампоны, совсем не похожие на современные нанопрокладки... Набор складированного добра выглядел весьма странным, и Марина решила, что сюда сволокли весь ненужный скарб, накопившийся на других складах. Кто бы в здравом уме хранил рядом инсектициды и растворимый клюквенный кисель в гранулах?
Она докладывала обо всем, что находила. Костик в ответ раздраженно бросал ей:
– Выкинь.
Сам он тоже копался среди барахла, но о находках молчал. Скорее всего, ему тоже не попадалось ничего дельного.
Обыскав свой стеллаж, Марина перебралась к стене, где стояли ящики побольше. Эти были уже не из картона, а деревянные, закрытые на защелки, крышки для надежности прикручены проволокой. С грехом пополам размотав проволоку на ближайшем ящике, Марина откинула крышку и обнаружила, что внутри аккуратно сложены запакованные в полиэтилен здоровенные пистолеты.
– Костик! – радостно воскликнула она, забыв, что только что дулась на возомнившего себя командиром нейролингвиста. – Пестики!
– Какие еще пестики? – Костик прекратил копошиться и, спотыкаясь о разбросанный Мариной по полу хлам, подошел к ящику. – Блин. Это скорее тычинки, а не пестики.
– Что, не оружие? – разочарованно спросила Марина.
– Как тебе сказать... Вообще-то хорошо, что ты это нашла.
– Так что оно такое?
– Резак.
– Для чего?
– Резать, для чего. Древняя модель, не плазменный, а обычный. Дает короткий луч, которым можно резать железо или еще чего-нибудь... Строительно-монтажный инструмент. – Костик освободил один из «пистолетов» от обертки, пощелкал чем-то и, вздохнув, сообщил: – Батарея посажена.
– А ты другой проверь, – посоветовала Марина.
Не другой, не третий, а лишь шестой резак сработал. Из отверстия на кончике ствола вырвался синеватый луч длиной и толщиной с карандаш. Инструмент еле слышно гудел, и Марина испуганно отшатнулась:
– С ума сошел?! А если ты меня этим лучом?..
– Не бойся, – засмеялся Костик и помахал ладонью перед резаком. – Тут все предусмотрено – луч короткий, я же говорил. Ограничен из соображений техники безопасности. Это же не военные излучатели. – Он вырубил инструмент и сунул за ремень джинсов, для чего тот пришлось немного ослабить.
