Прошло еще совсем немного времени, и город погрузился в полумрак летнего вечера.
* * *
Тео ждал. Он спокойно наблюдал за двором, ожидая, пока кто-нибудь откликнется на крик мужчины, ломившегося в ворота двора.
Прошло не менее десяти минут, когда из дверей одного из подъездов выскочила женщина. Еще днем Теодор и Эдуард провели удачную вылазку, убив двоих зараженных в подъезде и еще одного во дворе. Но где-то прятался зараженный Борис, и поступок женщины казался невероятно опрометчивым. Подскочив к воротам, она обменялась несколькими фразами с мужчиной. Слова их разговора были отчетливо слышны.
— Муж? — переспросил, вошедший на кухню Эдуард.
— Судя по всему, брат, — тихо ответил его собеседник.
Повозившись с замком калитки, женщина пропустила мужчина вовнутрь. Обнявшись, она что-то шепнула ему, указав в сторону дверей подъезда. Мужчина побежал туда, пока его сестра вновь начала возню с замком.
Брат женщины исчез во мраке подъезда. Должно быть, ему оставалось преодолеть лишь несколько пролетов, но громкий крик разрезал покрывало тишины, окутавшей двор. Пытаясь понять, что случилось, женщина отвлеклась от замка. Прошли считанные секунды, и ее брат вывалился из подъезда, таща за собой мужчину, в котором легко можно было угадать Бориса. Зараженный кусался, раз за разом, впиваясь зубами в руку своей жертвы.
Отвлекшись от замка, женщина подскочила к своему брату. Но эта опрометчивость обошлась ей слишком дорого. Растерянно обернувшись, она увидела двух зараженных, мужчину и женщину, неожиданно ворвавшихся во двор. Вновь попытавшись проскочить в подъезд, женщина упала, зацепившись ногой о стальную проволоку. Свалившись на асфальт, она стала легкой добычей для зараженных.
Собравшись с силами, брат женщины вбежал в подъезд, закрыв за собой добротную дверь их подъезда.
— Ей не выжить, — тихо произнес Тео, разглядывая женщину.
Облепив с нескольких стороны, зараженные калечили ее, ломая кости и вырывая зубами клочья мяса из ее плоти.
— А ее брат к утру сам… — начал Эдуард но тут же осекся.
Свет в доме погас, и двор мгновенно погрузился в густой черный мрак.
* * *
Спокойно пройдя через ворота автобазы, вооруженные люди оказались на просторной асфальтированной площадке, залитой яркими лучами летнего утреннего солнца. Увидев наемников, двое охранников вышли им навстречу. Но следующее же мгновение заставило их об этом пожалеть.
Не тратя время на выбор позиций, наемники открыли огонь по людям из охраны. Получив тяжелые ранения, оба охранника свалились на землю. Но звуки стрельбы дали их товарищам хлипкий шанс. Прошла минута, и противники вступили в перестрелку.
Здесь, на просторной автобазе, пистолеты-пулеметы едва ли могли противостоять прицельному огню автоматчиков. Ранив еще одного охранника и убив его товарища, наемники ворвались в здание. Но им пришлось дорого заплатить за эту ошибку. Получив пулю в голову, один из них упал на колени. Резко обернувшись, его товарищ успел лишь увидеть полицейского, притаившегося в темном углу, вооруженного табельным пистолетом Макарова. Но наемник не успел выстрелить: одна из пистолетных пуль раздробила его ключицу, а вторая попала в шею. Пошатнувшись, он тяжело свалился на спину.
Но удача отвернулась и от полицейского. Он был расстрелян в упор, очередным наемником, ворвавшимся в помещение.
Где-то наверху, на крыше второго этажа, сопротивление вел другой сотрудник полиции, вооруженный АКС. Он успел убить одного из нападавших. Но прошла лишь минута, и он свалился замертво, изрешеченный с трех огневых позиций.
Растерянные и разрозненные, люди Николаева сдавались один за другим. Его основные силы были рассеяны по многочисленным дорожным блокпостам, а самые стойкие защитники автобазы были убиты в первые минуты штурма.
Дождавшись окончания перестрелки, в здание вошел командир наемников вместе с двумя верными бойцами. Это был Энвер, албанец-косовар, очень широкоплечий и крепко сложенный мужчина, с резкими чертами лица, светло-каштановыми волосами и густыми отвислыми усами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как они? — по-русски, с заметным акцентом, спросил командир, указав на раненных.
— Странно… что еще жив, — произнес один из его бойцов, осмотрев парня, раненого в голову.
Повозившись немного с раненными, Энвер и его люди продолжили свой путь внутри здания. Не встретив никакого сопротивления, они поднялись на второй этаж. В просторном кабинете они нашли двух мужчин, сразу же сложивших оружие.
— Сколько вас здесь? — громко спросил один из спутников Энвера, обратившись к рыжеволосому длиннолицему мужчине. — Пятерых ваших мы положили. Еще троих взял живьем — они без боя сдались.
Рыжеволосый молчал.
— Как тебя зовут? — спросил наемник.
— Иван, — спокойно ответил его собеседник.
— Где ваш главный?
— Наверху, — осторожно ответил Иван. — Могу отвести к нему… вашего командира.
Услышав это, Энвер согласился. Отложив АКС в сторону, он пошел вслед за Иваном. Его «Израильский пустынный орел» висел в поясной кобуре, и теперь Энвер был почти безоружен.
Пройдя со своим спутником в короткий коридор, Иван воспользовался моментом. Не теряя времени, он выхватил из кармана ПМ, еще совсем недавно принадлежавший одному из полицейских. Первый выстрел оказался неудачным: пуля попала в нижнюю челюсть Энвера. Албанец успел схватиться за кобуру, но было уже поздно — вторая пуля попала ему прямо меж глаз. Вновь прицелившись, Иван еще дважды выстрелил наемнику в голову.
Оставшиеся за дверью люди выжидали. У наемников не было сомнений в том, что Энвер пристрелил и человека, командовавшего обороной автобазы, и его последнего верного бойца.
Но дверь открылась, и навстречу к ним вышел вооруженный пистолетом Иван.
— Я - Иван Николаев. Здесь я главный.
Вдали, со стороны двора автобазы, можно было расслышать стрельбу. Растерявшись, наемники переглянулись.
— Мой патруль возвращается, — самоуверенно блефовал Иван.
Пять минут назад, сделав звонок, Николаев отозвал людей с двух ближайших блокпостов, прикрывавших западные подходы к городу.
Связавшись по рации с людьми, оставшимися во дворе, один из наемников приказал им прекратить огонь.
— Верните им стволы, — произнес Иван, указав в сторону трех людей, разоруженных Энвером.
С этим словами Николаев вернул «Узи» четвертому своему бойцу.
— Сколько вас? — спокойно спросил Иван. — Здесь девять…
— Трое во дворе, — произнес один из наемников.
— Значит, всего, двенадцать? Вы должны выбрать трех человек, на которых вы сможете положиться… ну, и я смогу положиться.
Обменявшись лишь несколькими фразами, наемники выбрали троих мужчин. Без сомнения, это были бойцы, пользовавшиеся почетом и уважением в своем отряде. Разоружив их, Иван указал в сторону одного из массивных столов.
— Подождите пока, — едва сдержав ухмылку, произнес Иван.
Дверь открылась, и в кабинет вошли семеро бойцов Николаева. Как и требовалось, они привели с собой еще троих вооруженных наемников.
— Хотите жить? — произнес Николаев, обратившись к вооруженным наемникам. — Сегодня у нас правило: выживает только тот, у кого в руках оружие.
— Мы… — собравшись с мыслями, начал один из вооруженных наемников.
— Другое правило, новое: вас, со стволами, девятеро — выживут девятеро… или никто, — резко перебил его Иван.
Наемники молчали, пытаясь понять, что от них хочет Николаев.
— Убьете этих троих — выживете. Не убьете — мои люди вас самих перестреляют.
Бойцы Ивана широким кольцом стояли вокруг наемников. Прошло не более минуты, и вооруженные наемники открыли огонь по своим вчерашним собратьям по оружию. Перезарядив ПМ, Николаев добил безоружных противников выстрелами в голову.
— Скольких мы потеряли? — произнес один из полицейских, верных Ивану.
— Сегодня — четверых, — вздохнул его рыжеволосый собеседник, а затем добавил. — Зато, у нас пополнение…
