Моревну Степанида видела и ничего никому не сказала. И вот тут я спотыкалась: что-то случилось и сегодня Степанида решила уже не молчать? Допрос Татьяны с золотой лентой ее напугал? То есть: следующей могла стать Степанида? Пожар? Или то, что Авдотья уехала в монастырь, а могла бы, кстати, в тюрьму за попытку прирезать саму Степаниду?
Егор говорил — видел ведьмин знак, когда с поля шел. Врал, не врал? Но это не так и важно. Если я захочу узнать правду — и до конца — наш городок лишится урядника, такого количества допросов он не переживет. Идем от причин, не от возможных виновников.
Я вскочила, начала взад-вперед ходить по комнатушке. О том, что я сильно хотела спать, я даже не вспоминала. Деньги, Егор кинулся за деньгами, возможно, рассчитывал, что уйдет до того, как крыша обвалится, а мы все посчитаем его погибшим. До крестьянского ума не дошло, что местная полиция хоть как, но будет искать тела, что его, что Татьяны. А деньги у меня хранились немалые, и… Стоп. Деньги.
Что рассказывал мне Федот? Моревна отворотила нас от поездки в город, заморочила, едва не убила. Логичней было наоборот — дождаться, пока я привезу из города деньги, напасть на меня, опять заморочить, потом, как и спланировано, убить. Но она поступила иначе — зачем? Ей нужно было, чтобы все думали, что я доехала, успешно заложила имение… Нет, нет, для деревенской бабы такой план слишком сложен и непонятен, даже я не могу его осознать со всем своим опытом бизнеса и стратегий. Но если я снова пойду от противного? А сыщик из меня откровенно поганый…
Моревна для всех — вышло, что и для нас с Федотом — сделала так, что мы в городе были. Потом кто-то — неточно, но предположим — решил отравить меня, и это закономерно, если я не умерла немногим раньше. Но Федот жив-здоров, ему ничто не угрожает, и вроде бы он отошел от шока, про рекрута больше не помышляет и, вероятно, опасается, что об этом внезапно вспомню я. Вариант: его кто-то убедил в том, что ему ничего не грозит? Кто?
А может быть, на Федота ставили ту ловушку, в которую чуть не угодила я?
Егор едва не погиб, спасая меня из ведьмина знака, и это значит — планы на меня изменились. Почему, что же произошло? Деньги за картины я получила после, а шмотки — да Лука мог их до сих пор продавать, причем безуспешно… Не складывается.
Я приказала достать из небытия Око. Могущественная безделушка с мутной историей. Проводник, усилитель. И, как я могла судить, в отличие от браслетов, которые носили церковники и императорские чины, и которые были созданы, скорее всего, все теми же слугами Преблагого, Око имело природу двойственную. Но где его сила и где моя?
Я нацепила Око, и все изменилось. Я перестала быть объектом охоты. Или же совпадение и я им никогда не была, но кто тогда? Федот? Татьяна? До Татьяны уже добрались. При чем тут она?..
Я избавилась от Авдотьи. Как раз тогда, когда и велела откопать Око.
Я списала на бабью блажь то, что Авдотья отчаянно умоляла отправить Егора в солдаты; что если это было продиктовано соображениями, но — ее ли? Кто за всем этим стоит, для крестьян невозможная схема, она глубже, чем видно на первый взгляд, и если попытаться собрать все звенья рассыпавшейся цепочки, если постараться сложить этот чертов пазл, в котором не хватает деталей и общей картины…
Вернемся к простому и самому вкусному: деньги. Деньги, которые за эти несколько дней завелись у меня, и деньги немалые. Причина? О да. Никто ведь не знал, да и сейчас все еще не знает, что деньги я сберегла: они сгорели. Или Егор успел их найти и спасти?
А при чем тут Татьяна? Куда во всем этом взять и приткнуть ее?.. За что ее убили, кто убил, куда направился Егор, почему Степанида именно сейчас решила прийти ко мне?..
Никто из крестьян не знает, что стало с моими нежданными капиталами.
А Степанида может искать что-то при полной луне.
Кузьма арестован. Федот… Федот, который выкинул Егора из окна, может оказаться мишенью.
Степанида не просто сдает мне изменника-мужа, но еще и надеется применить навыки, привитые ей отцом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я перебрала вещи, висящие на спинке стула. Шкафа в келейке не было, наверное, монахиням он не полагался; зато что-то похожее на халат и одновременно на плащ для них отшивалось, именно этот балахон я накинула на плечи и вышла, прикрыв за собой дверь.
Я рассчитала верно: в церкви был тот самый монах, который обходил помещения. Было этим летом спокойно в этом мире или же нет, но монах явно был караульным и следил, чтобы ночью не налетели какие-то супостаты и не ограбили храм или храмовые строения. Он даже не молился, а прохаживался, и на поясе у него я заметила весомую колотушку.
— Брат, — позвала я. — Брат, разбудите кого из надежных послушников. И дайте бумагу и перо, мое письмо нужно срочно, не медля, свезти уряднику.
Глава двадцать пятая
Множить сущности — увлекательно и бесперспективно. Умозаключения, выводы и догадки, основанные на лжи — в лучшем случае полуправде, домыслах, заблуждениях. Я пришла к единственной внятной версии и благоразумно, но непрофессионально остановилась на ней.
Все преступления совершаются из жадности или под влиянием минутных эмоций. Вызванных парами алкоголя — и так бывает. Эмоции, возможно, владели Авдотьей, когда та угрожала сестре ножом. Эмоции, скорее всего, владели Андреем, когда он убеждал меня в том, что престарелый барин запал на мою молодуху, а затем угрожал. А Степаниду вел практичный расчет, и пусть на остальные вопросы я не нашла ответа, да и не знала, найду ли когда, мне стало ясно как день, почему она пришла и сдала мне Егора.
Кто-то безумный изобрел платежное средство, и оно правит миром, кого ни возьми. Интерес меркантильный довлеет, будь то зажиточный барин, государь-император или крестьянин без гроша в дырявом кармане. Деньги. В горящем доме успел побывать Кузьма, был после Егор — и где мои пропавшие капиталы?
Степанида рассчитывала нейтрализовать мужа и отыскать деньги позже сама, без помех. Егор же надеялся воспользоваться тем, что вор-Кузьма арестован, и найти его схрон с помощью не жены, а Моревны. В этом была его роковая ошибка.
В письме я просила урядника проследить за Егором и сообщала, что он, вероятно, знает, где скрывается ведьма Моревна. Большего я сказать не могла, да и словам Степаниды не слишком верила. Егор мог убить Татьяну; правда выяснится, когда его схватят. Он мог поджечь дом, и я знала как. Свеча, аналог бикфордова шнура, пролитое масло — дело сделано, и времени после ухода Егора прошло довольно.
Утром, когда все молились, я размышляла. Брат в ночи отправил монашка с посланием, я ждала его возвращения, сидя в церкви и слушая, как ходит в дозоре брат. Разумеется, я не выспалась, и сейчас меня сильно шатало. Все, как я надеялась, списали это на происшествия последних дней, но в целом никто не обращал на измотанную меня никакого внимания.
В церковь приходили молиться крестьяне, но вольные. Они отличались от крепостных тем, что были утомлены гораздо сильнее, и я подумала — граф не дурак. Пока мои ловят мух и минусуют друг друга, вольные вкалывают. В итоге остаются в прибыли все — и граф, и сами крестьяне, а я со своими людьми сижу по самые уши в дерьме и пытаюсь хоть как свести концы с концами и прокормиться.
Но я, конечно, преувеличивала. Сделки мне удались, и сестра Феврония, которая, как и обещала, уделила мне время, едва не выронила бумаги и хриплым голосом попросила меня повторить, какую сумму мне удалось сделать из воздуха за пару дней.
Сестра не стала пенять мне портретами предков, а только заметила, что жертвовать часть дохода на нужды церкви — правило, которому всем стоит следовать. Тон ее был сдержан, но мне показалось — она в глубине души завидует моей хватке и слегка негодует, что храму досталось мало, но больше я выделить не могла.
— Так что граф? — спросила я, не будучи уверенной, что сестра Феврония, как заправский фокусник, разложит все карты и раскроет зловещие планы, глядя, словно в мистический шар, в мои документы.
