— Не знаешь где Скворцов? — сходу спросил ее Епифанов.
— Кажется, я видела, как он по эскалатору к выходу в город поднимался. С какими-то военными, — Лена покосилась на Гошу с Машей, — давай я пока их к нам отведу…
— Да. И подождите вместе с Катей нас там, а мы пока в штаб зайдем. Может там что-нибудь знают? — Волохов, пропустив мужика с огромным мешком, зашагал вслед за поисковиками, в сторону тоннеля, где находилась сбойка с ходом, ведущим к штабу сопротивления.
О Скворцове в штабе ничего не знали. Но что самое интересное, они были не первыми, кто интересовался академиком. После рассказанных ему Катей страшилок о покушениях и преследовании Владимира Евгеньевича, это не могло не насторожить. Зато фамилия Скворцова значилась сразу в двух списках: первой партии переселенцев и на получение довольствия и оружия. Но его подписи нигде не было.
Нужно было принимать решение. Оставаться в Москве для расследования этого исчезновения или попытаться найти академика в эвакуации. Решили так. Волоховы едут вслед за колонной, а поисковики остаются в Москве.
* * *
13.01.2027 г. Тульская область. Комбинат 'Эталон'.
Наконец-то ему удалось как следует выспаться. Впервые за последние четыре месяца Егор спал в кровати с подушкой и одеялом. В еде тоже недостатка не было. Сухари, гречка, чай и кофе — эти подарки судьбы они с Лешей обнаружили в шкафчике на кухне. А в ящике стола в караулке — аж целых пять пачек сигарет без фильтра. Раньше такие, он курил разве что на рыбалке, когда свои кончались, а у бывалых рыбаков почему-то только безфильтровые и водились. Зато теперь каждая такая полоска сигаретной бумаги, заключающая в свои объятья несколько грамм этого драгоценного продукта, была на вес золота. Да что там золото? Кому оно сейчас нужно? Егору — точно нет.
Затушив бычок, он собрал в спичечную коробку остатки табака и взял последнюю непрочитанную газету. Раньше газеты Егор не читал. Ему хватало новостной ленты в Интернете или говорящей головы во время ужина. Да и то, смотрел в основном отец. Егор рассеяно пропускал сквозь себя новости, с пафосом преподносимые наштукатуренными дикторшами. Внимание его привлекали только репортажи о беспорядках в центре Москвы, сообщения об очередном падении рунета и сводки гидромецентра. Бесконечная жвачка политологов и международных обозревателей о положении дел в мире его давно не интересовала. Вот и на пожелтевшей, пыльной первой полосе 'Тульских ведомостей' тоже красовалась выпяченная грудь бодро улыбающегося министра обороны.
'… наши ракетные войска стратегического назначения не позволят никому… наши ракеты способны преодолеть любую…наша система предупреждения ракетного старта…
— Ну и где, спрашивается все эти ваши РВСН и СПРН? Что-то кого-то может, там и достигло, только аплодировать некому. И 'виновники торжества' наверняка попрятали свои жирные задницы по бункерам, что у них, что у нас.
Егор свернул газету вчетверо и постучав ей по коленке, засунул в карман. Пошарив по шкафчику, он извлек из дальнего уголка недоеденную упаковку хлебных палочек. Набив ими рот, взял прислоненный к стенке автомат и вышел на улицу.
За углом его ожидало небольшое открытие. Казавшаяся из-за забора маленькой, территория 'непоймичего', прикрытая от любого вошедшего в ворота приютившим Егора зданием, простиралась на несколько десятков метров. Штук семь бесхозных вагонов, в основном рефрижераторов, вереницей выстроились вдоль небольшой платформы, покрытой потрескавшимся асфальтом. За ними обнаружился поворотный круг и стрелка, дающая начало еще одной ветке, убегающей меж разросшейся травы к автоматическим воротам. ЕЕ соседке, придавленной многотонными железнодорожными холодильниками, удалось дотянуться своими шпалами до шершавой бетонной стены, похожего на ангар, сооружения. Там они странным образом обрывались. Как будто уходили под эту плиту. Потолкавшись у плиты пару минут, Егор вернулся к рефрижераторам. Большинство из них оказались пустыми, но один, стоящий ближе всего к странной плите был закрыт. Он не без труда повернул штурвал. Для этого Егору пришлось даже слегка на нем повисеть. Пшикнул стравленный воздух и массивная дверь начала неожиданно легко отъезжать в сторону. Егор едва не упал, отшатнувшись от шибанувшей в лицо, волны гнилостного запаха.
— Твою мать, — он отбежал к стоящему рядом 'хопперу' — бункеру для перевозки зерна. Заслонка под ним была открыта. Сам бункер пуст.
Осторожно ступая по сухой траве, чтобы не наступить на разбросанные тут и там куски арматуры и швеллера, (один раз он чуть не навернулся через обрезок шпалы, спрятавшийся в лопухах) Егор уже было направился обратно в свою новую берлогу. Сейчас он поставит чайник на плиту и похрустывая остатками хлебных палочек прочтет в старых пыльных газетах в каком из Тульских салонов можно было дешевле сделать 'химию' своему пикинесу, что в поселке Мещерское забеременела семидесятипятилетняя бабушка и о том как вырастить на подоконнике урожай огурцов.
Да. Огурчиком он бы сейчас 'отравился' бы. Но сквозь эту благостную картину проступила чернеющая полоска дверного проема, отчего-то не замеченная им раньше.
Слегка приоткрытая металлическая дверь приглашала посетить необследованное помещение. Он снял с плеча автомат и шагнул вовнутрь. За небольшим предбанником находилось какое-то машинное отделение. Большие колеса редукторов, щиты, кабели, кнопки с надписью пуск — все было покрыто пылью.
Егор протер рукавом желтую табличку, болтающуюся на одном шурупе на стене рядом с дверью. Похоже на один из графиков движения автобусов, что висят на любой остановке в Москве.
В следующей комнате вдоль стен стояли стеллажи, на одним из которых стояло несколько старинных шахтерских ламп. Именно с такими шастают по своим подземельям мультяшные гномы. За 'ламповой' он обнаружил помещение с висящей на выходящих откуда-то из потолка металлических тросах, клетью, под которой просматривался ствол глубокой шахты. За клетью в нее ныряли отполированные сапогами, ступени металлической лестницы, теряющейся во тьме уже метров через десять-пятнадцать.
Егор в нерешительности застыл.
— Так вот зачем этот Леша меня здесь оставил! Внизу какой-то огромный бункер. Наверняка с чем-то ценным. А я, значит, его тут охраняю? Вот засранец! — он, сняв автомат с предохранителя, начал осторожно спускаться вниз. Потом остановился, вернулся назад, закрыл входную дверь на засов и уже более уверенно потопал по ступеням, гулко отзывающимся на каждый его шаг.
На стенах ствола было много разных значков, из которых понятными были только цифры, обозначающие количество метров от уровня земли. Но были и надписи. Например после второго пролета рядом с металлическими створками было непонятное 'устройство ручного закрытия леяд'. Егор огляделся.
— Что за леяды такие? — спросил он вслух.
Еще через пролет, в таком же углублении, что и металлические створки, обнаружился пожарный щит. (Куда же без него?) Он снял со щита топорик. Через восемь пролетов Егор устроил себе перекур. Аккурат под табличкой 'не курить'. Прикурив от прихваченной на верху лампы, он поковырял пальцем неровную поверхность стены. Отвалился и тут же рассыпался маленький белый кусочек. Похоже на гипс. В мерцающем свете лампы на начинающих ржаветь трубах, блестели капли воды, готовые вот-вот сорваться вниз.
Десятый и последний пролет лестницы заканчивался маленькой площадкой, забранной в решетку. За ней была еще одна решетка, перекрывающая вход в пугающий своей темной глубиной, огромный зал. К счастью обе решечатые двери были открыты, как и верь в бытовку, стоящую у стены слева. Бытовка состояла из двух отсеков. В одном стоял стол, около него два стула и телевизор. Ну, или монитор. В другом два стенных шкафа. Покопавшись в них, Егор извлек на свет металлические колбы, похожие на термоса, но со смешными загубниками.
— Какой-то дыхательный аппарат, — он положил две штуки в сумку.
Еще в шкафах обнаружились мощные электрические фонари, пиропатроны и какие-то приборы, назначение которых так и осталось для Егора загадкой. Напрочь отсыревшие фонари все равно работали.
— Вот умели же делать. Не китайское гавно видать, — Егор поставил на полку ставшую ненужной лампу и взяв в руки один фонарь, положил второй все в ту же сумку.
Скользнув по гипсовому своду луч, затерялся вдали. После того как Егор прошел вдоль кривой грязно-белой ребристой стены метров сорок, впереди стал угадываться поворот. За ним был более широкий, но короткий коридор, заканчивающийся огромными гермоворотами, встроенными в рукотворную арку. Толстенная, семидесятимиллиметровая створка ворот была открыта. Пока Егору везло. Ворота были с гидроприводом, и пожарный топорик здесь ему вряд ли бы пригодился. За гермоворотами находился еще один отсек, похожий на предыдущий. Он тоже оканчивался гермоворотами. Но они были закрыты. Зато в боковых стенах были пятиметровые арки перекрытые, на этот раз, воротами решечатыми. Сразу за решеткой начинался огромный, в два человеческих роста, штабель из мешков. Он перешагнул через порог и посветил вдоль штабеля.
