Понимая, как важно оставаться спокойной и собранной Миллисент пожала плечами:
– Старая газетная вырезка? Что в ней такого?
– Это раздел лорда Труфитта из «Дейли ридер». Вы слышали об этом?
«Отвечай коротко и не говори ничего лишнего».
– Да.
– Вы знаете, о чем написано в этом разделе?
– Я не знаю, какой номер газеты у вас в руках.
– Сегодняшний. Итак, вы знаете?
Не будь ставки так высоки, Миллисент ужасно понравилась бы эта игра в вопросы и ответы.
– Кажется, знаю.
– У вас есть какое-нибудь представление о том, каким образом стало известно то, о чем здесь написано?
Миллисент должна была быть начеку и ничем не выдать, что она имеет непосредственное отношение к написанному в этом разделе. Не в силах справиться с паникой, она знала, что ей делать, знала только, что не может без зазрения совести лгать лорду Данрейвену и что он, конечно же, все увидит сквозь все ее старания скрыть правду.
Взвешивая каждое слово, Миллисент поинтересовалась:
– О чем именно вы говорите?
– О том, что ваше имя связывают с моим в скандальной хронике.
«Может быть, сейчас как раз удачный момент переменить тему разговора».
– Вероятно, это потому, что мы с вами танцевали на двух последних балах.
– Я на каждом балу танцую со множеством молодых леди.
На непослушных ногах Миллисент прошла мимо него с деланно равнодушным видом и направилась к окну. Отодвинув прозрачную занавеску, она посмотрела на улицу, затем повернулась к Чандлеру и сказала:
– Какая удача для вас. Ведь вы – любящий порисоваться денди. Я уверена, что многие леди жаждут танцевать с вами каждый вечер, лорд Данрейвен.
Складка между его бровями стала глубже. Лесть явно не помогла. Миллисент и не ждала, что поможет, но надеялась выиграть время, чтобы понять, как быть с его вопросами. Она смотрела, как лорд Данрейвен сделал несколько шагов по комнате с уверенностью, рожденной точным знанием того, чего он хочет и что надеется получить. Он встал рядом с ней у окна.
– Вы знаете, что я говорю не об этом.
– Тем не менее и юные леди, и многие вдовы ищут вашего внимания и благосклонности.
– Мисс Блэр, с какой целью вы мне льстите?
Он сказал это с вызовом, не отрывая глаз от ее лица, но она выдержала его взгляд.
– Лорд Данрейвен, я говорю правду. Если вам это польстило, то это ваша проблема или удовольствие, решайте сами.
– Я думаю, что вы пытаетесь, хотя, должен заметить, и неудачно, переменить тему.
– Мне не кажется, что тема изменилась.
– Вот как?
– Мы и говорили, и говорим о вас и о танцах.
Лорд Данрейвен подошел ближе к ней. Миллисент хотела отступить, но отступать было некуда, разве что к стене. И она не шелохнулась, пристально глядя ему в глаза.
– Нет, мы говорили о вас и обо мне, кого так романтично связали в этом разделе. – Он бросил газету на столик палисандрового дерева, стоявший неподалеку от него у стены.
Миллисент мысленно отметила, что сердитое, нахмуренное выражение портило его красивое лицо.
– Мне очень жаль, если вам так неприятно, что наши имена стоят рядом.
– Дело не в этом, и я думаю, что вам это известно. Меня вовсе не огорчает, что наши имена связаны.
Она нарочито шумно, с облегчением вздохнула.
– Рада это слышать.
– Миллисент, мне всегда неприятно, когда мое имя варится в скандальном вареве, а с недавних пор это стало происходить ежедневно. Скажите, откуда лорд Труфитт узнал, что я послал вам воздушный поцелуй?
– Наверное, он видел нас, – ответила она с показной уверенностью.
– Я этого не думаю.
– Вы так уверены?
– Да. Или вы забыли, что мы были одни в полутемном коридоре, когда я послал этот поцелуй? Только вы, я и горящий светильник.
Миллисент почувствовала, что глаза ее широко раскрылись. Сердце гулко забилось. Ангелы небесные! Ее поймали, и она сама в этом виновата.
– И все же откуда такая уверенность? – спросила она.
– Если бы кто-то видел нас вместе в тот вечер, заметка появилась бы в газете на другое утро, в крайнем случае через день. Так почему же она неожиданно появляется именно сегодня?
Мысли закружились в голове у Миллисент. Вдруг все же ей удастся спасти себя и тетку? Она должна попробовать. Нельзя сдаваться без боя.
– Может быть, этот лорд Труфитт – спирит. Это объяснило бы, почему ему все известно.
– Ясновидящий? Я так не думаю.
Миллисент очень не нравилось чувствовать себя такой беспомощной.
– Это вполне возможно. Говорят же, что светский вор на самом деле – дух лорда Пинкуотера.
– Я абсолютно не верю в это, да и вы, по-моему, слишком разумны, чтобы в это верить.
– Конечно, я не верю, что вор – это дух. Я просто хочу объяснить, что существуют разные способы, прибегнув к которым лорд Труфитт мог бы узнать, что вы послали мне воздушный поцелуй.
Миллисент хотела было отойти от окна, но Чандлер быстро вытянул руку и уперся ею в стену, не давая пройти. Неожиданно он оказался совсем рядом с ней. Он заговорил негромким, но твердым голосом:
– Я не позволю вам, Миллисент, переменить тему разговора. Мы говорим об этом разделе в газете, а вовсе не о танцах, не о воре и не о призраке. О разделе, в котором ваше и мое имя поставлены рядом. Вам это понятно?
– Пожалуй.
– Прекрасно. – Лорд Данрейвен решительно скрестил руки на груди. – У меня, есть теория относительно того, как это могло произойти.
– Я уверена, что власти будут приветствовать любую гипотезу о воре, которая у вас появится.
Голос его звучал все так же негромко и спокойно.
– Ловкий ход, но он вам не поможет. Я говорю о разделе лорда Труфитта, а не о воре.
– Вот как?
– Хотите послушать?
–Думаю, что нет, – честно ответила Миллисент. – По-моему, мы достаточно поговорили на эту тему.
– А я считаю, что вы должны выслушать меня. И настаиваю на этом.
Миллисент опять глубоко вздохнула.
– Ну что ж.
– Я думаю, что это вы собираете сведения для лорда Труфитта и его скандальной хроники...
Не успел он договорить, как Миллисент шагнула вперед и приложила палец к его губам.
– Нет, лорд Данрейвен, прошу вас, не произносите этого вслух. – Она оглянулась, чтобы убедиться, что Гленда еще не вернулась, а потом быстро взглянула на лорда Данрейвена. – Вы не должны ни слова говорить вслух о вашей теории.
Пока ее палец лежал у него на губах, глаза их встретились и не отрывались друг от друга слишком долго. Она чувствовала, что он пытается заглянуть ей в душу и увидеть ту Миллисент Блэр, с которой ей вовсе не хотелось его знакомить. Она чувствовала его теплые влажные губы под своими пальцами, и ей не хотелось убирать руку.
А он схватил ее за кисть и поцеловал подушечки всех четырех пальцев, а потом отпустил ее руку.
