Маша не лукавила, но её другу такой ответ не понравился:
– Я с тобой не шучу. Мы здесь не в зоопарке.
«Платье с капюшоном» только вздрогнуло от испуга.
Какое-то время они пролежали молча. Первой не выдержала Маша:
– Неужели мы так и будем здесь скитаться от барака к бараку?
– Я тоже об этом думаю, – послышалось в ответ. – Из этого лагеря должен быть выход. И меня не покидает чувство, что я знаю, где он находится.
– И я знаю, – Машу удивило, что Ваня мучается над таким простым вопросом. – Это те заплесневелые ворота, через которые нас ввели.
– Нет, те ворота – только на вход. И неужели ты думаешь, что мы сможем пройти мимо свиноголовой собаки, а тем более среди толпящихся за воротами сгустков, ждущих своей очереди на вход?
– Да, ты прав, – погрустнела Маша.
– Погоди вешать нос. У меня такое чувство, что я знаю, где выход, что я его видел. Я должен вспомнить, должен.
Ваня всё думал и думал, а Маша сидела, боясь пошевелиться, как мышка в норке, перед которой сидел большой жирный кот. Прошло какое-то время, а Ваня, как ни старался, ничего вспомнить так и не смог. Совершенно расстроившись, он повернулся на живот и сильно ударил рукой по напоминавшей пемзу почве, после чего подскочил, тряся рукой, а потом вдруг замер, как кукла, у которой закончился завод.
– Что? – осторожно спросила Маша.
Ответа не последовало. Ваня почему-то открыл рот, полез в него пальцами и вытащил из-за щеки маленький фонарик!
– Ой, откуда у тебя это? – От удивления Маша всплеснула руками.
– Откуда-откуда, оттуда! – ответил Ваня загадочно, чем привёл Машу в ещё большее недоумение.
– Я вспом-нил, – радостно по слогам проговорил Ваня. – Слышишь? Я почти уверен! – Он схватил свою взбалмошную подружку за плечи и прижал её к себе.
– Не томи, умоляю! Что ты такое вспомнил?
– Ты помнишь памятник доллару, возле которого восседал старина Скрудж?
– Помню, ну и что? – Маша уже готова была разочароваться.
– Так вот это и есть выход, поняла? – Ваня просто сиял от радости.
– И с чего это ты решил, что этот памятник и есть выход?
– Да я просто вспомнил, как луч воткнулся в него!
Такое объяснение ещё больше насторожило Машу и укрепило её опасения.
– Слышишь, я всё поняла, – как врач больному, сказала она. – Этот памятник и есть выход, но сейчас тебе нужно успокоиться и немножко отдохнуть. Ты просто устал.
– Ты чего, спятила? – возмутился Ваня.
– Да это ты спятил! – взорвалась его своенравная спутница. – Несёшь какую-то чепуху!
Ваня уже готов был ещё больше рассердиться, но его губы вдруг растянулись в сияющей улыбке, он схватил девочку за плечи и затряс её на радостях.
– Машка, какая же ты хорошая! – Если бы шёпот мог быть криком, то Ваня просто кричал. – Тебе меня жалко, да? – Он ждал ответа на свой вопрос, но Маша молчала, опустив глаза. – Ты меня жалеешь, я же вижу! И это самое главное! Мы выберемся отсюда, потому что ты жалеешь меня!
Эти слова привели Машу в полное смятение. Она уже не сомневалась, что Ваня тронулся умом.
– Прошу тебя, успокойся, – продолжала она тем же утешительным тоном. – Я очень прошу тебя. Конечно, я тебя жалею, поэтому ты должен успокоиться и перестать думать об этом выходе. Давай, лучше, пройдём немного вперед. Может, там что-нибудь появится такое, что сможет нам помочь.
Ваня просто сиял. Подмигнув своей подружке, он покрутил пальцем у виска и спросил:
– Ты думаешь, я того? Да? А я не того. Я просто всё вспомнил, а ты просто ничего не понимаешь! Сейчас я всё тебе объясню.
И он рассказал о встрече с Ангелом-Хранителем, о фонарике, о тревоге в лагере, и глаза Маши тоже вспыхнули светом радости.
– Дай мне подержать фонарик, пожалуйста, я буду держать его очень осторожно.
Ваня уже протянул руку, но как только Машины пальцы приблизились к его ладони, он неожиданно сомкнул пальцы.
– Нет! Давай, лучше, не будем рисковать. В этом враждебном нам мире фонарик – наша единственная надежда на спасение. А вдруг в твоих руках он потеряет силу? Что мы тогда будем делать? Нет, лучше не рисковать.
Маша очень расстроилась из-за того, что ей не придётся подержать маленькое сокровище в своих руках, но Ваня был прав. Рисковать всем просто ради её желания было глупо, и даже очень.
– И что же мы будем теперь делать? – спросила она, стараясь подавить охватившее её чувство обиды.
Ваня раскрыл ладонь, и Маша снова увидела крошечный фонарик. Он не исчез, не пропал, не растворился. Он, действительно, был, и сейчас она своими глазами увидит настоящее чудо! Только время шло, а с фонариком ничего не происходило. Ваня просто смотрел на него, и всё.
«Он потерял силу»! – с ужасом подумала Маша. – Что, фонарик испортился? – спросила она.
– Почему испортился? – удивился Ваня и даже вздрогнул от неожиданности.
– А где же луч? – Машино личико скривилось, как если бы ей сделали больно.
– Сначала нужно что-то попросить, а я не знаю, что, – растерянно ответил Ваня.
– А ты проси, чтобы он показал нам путь к выходу из лагеря, – залпом выпалила Маша и сама себе удивилась.
– Правду говорят, что всё гениальное просто, – сказал Ваня, улыбаясь, и добавил: – А ты молодец.
Маша тоже улыбнулась и смущённо опустила глаза.
Как только Ваня сказал «помоги, мама, найти нам выход из лагеря» в фонарике затеплился огонёк. Сначала он был совсем маленький, но постепенно становился всё больше и больше и, наконец, отбросил длинный тонкий луч.
– Как здорово! – не удержалась Маша.
– Тише ты! Ещё раз тебе повторяю: мы не в зоопарке.
– Ой, прости, но я никогда не видела чуда. Прямо, как в сказке!
– Кончай болтать. Луч указал нам путь, и для нас же лучше будет поторопиться. Ты ничего не чувствуешь?
– Нет, – испуганно ответила Маша. – А что?
– Ничего, это я просто так спросил, на всякий случай. Пошли!
Держа Ваню под руку, любительница приключений шла, не отводя взгляда от луча. По её напряжённому виду, Ваня понял, что она чего-то боится.
– Ты чего? – насторожился он.
– Что чего?
– Ты чего-то боишься?
– Да.
– Чего?
– Я боюсь, что луч исчезнет прежде, чем приведёт нас к выходу из лагеря. Что мы тогда будем делать?
Ваня не ответил, и Маше пришлось ещё раз повторить свой вопрос.
– Слышишь, не напрягай. Тошно и без твоих страхов. Будь, что будет. Поняла?
Понять-то Маша поняла, но такой ответ ей не понравился.
– Видишь, какой ты! Нет, чтобы поддержать меня!
– Да я только этим и занимаюсь с тех пор, как вытащил тебя из барака с обрушивающимися крышами. Хватит ныть! Иди спокойно, думай о чём-нибудь хорошем.
– О хорошем? – переспросила Маша и надула губки.
– Ну, да, о хорошем.
– А «о хорошем» это как?
– Слушай, ты что, издеваешься? – Ваня почувствовал, что начинает раздражаться.
– Нет, я не издеваюсь, я просто не понимаю, как это «думать о хорошем». В бараках ничего хорошего не было, здесь тоже ничего хорошего нет: того и гляди, покемоны налетят. Ты всё время меня ругаешь, даже фонарик не дал подержать.
– Ах, вот к чему ты клонишь! – Ваня даже остановился. – Знаешь, что, хныкалка, вот выберемся отсюда, и я дам тебе подержать фонарик. Обещаю. Согласна?
– Согласна, – выдавила из себя Маша, хотя было видно, что хочется ей совсем другого.
Какое-то время они шли, молча. Время от времени Ваня оглядывался по сторонам, чтобы не пропустить какого-нибудь надвигающегося «сюрприза», но всё было спокойно. Маша уже не смотрела на луч, а шла совершенно безучастно, с трудом переставляя ноги, потому что устала, а Ваня не разрешал привал.
– Сколько можно идти? Почему мы не можем сесть и немного отдохнуть?
– Потому что нам нужно как можно скорее выбраться отсюда. Прошу тебя, перестань хныкать. – Ваня, действительно, просил, и голос его звучал умоляюще. – Ты, как камень на шее.
Последние слова Машу явно обидели, и Ваня, заметив это, попытался разрядить обстановку.
– Ты не помнишь? Там на земле, кажется, было что-то подобное.
– Ничего я не помню. Отстань!
– А, я вспомнил! – Ваня подтолкнул подружку плечом. – Там, кажется, рассказ такой был.
– Что, «Камень на шее»?
– Нет, не камень, а имя женское.
– Ты хочешь сказать «Маша на шее»?
– Нет, это здесь Маша на шее, а там была, по-моему, «Анна на шее». А впрочем, какая разница, Маша ли на шее, Анна ли на шее. Главное, чтобы шея выдержала.
– Ой, какие мы гордые! – Маша начала кривляться.
Ваня никогда прежде не видел её такой, и такая она совсем ему не нравилась. Сбросив руку кривляки со своей руки, он пошёл быстрее и вдруг увидел прямо перед собой нечто, похожее на памятник.
– Ложись! – скомандовал он, и рухнул на землю, где стоял.
Перед ними была площадь, та самая, на которой происходила регистрация рабов и раздача звёзд сгусткам. К их счастью в тот момент она была пуста. Видимо, звёзды закончились, и все разошлись по своим местам.
– Видишь, – прошептал Ваня, пряча фонарик за щёку. – Из-за твоих глупых обид я потерял бдительность, и мы даже не заметили, как почти вплотную подошли к площади.
