чайки, когда они с грохотом проезжают мимо. До Стритэма пятьдесят пять минут хлюпать промокшими носками.
— К твоему сведению, — говорю я Ингрид, сдувая капли дождя с верхней губы и примеряясь к входной двери дома 162 по Рай-Хилл, как к противнику на борцовском ринге, — если все пойдет кувырком, если сработает сигнализация, если собаку не сможем успокоить, если отец Аниты Вади какой-нибудь безумный ученый и к его коврику в прихожей подсоединены провода, чтобы поджаривать незваных гостей шестьюдесятью тысячами вольт, я буду винить во всем тебя.
Она смотрит на меня долгим, холодным взглядом.
— Я? — переспрашивает она сухо. — Это была твоя идея.
— Да, но я надеялся, что ты, как профессиональная шпионка в нашем тандеме, придумаешь что-нибудь получше.
— Что мне тебе сказать, Пит? — она пожимает плечами. — Иногда даже лучшая из предложенных идей может сосать огромные слоновьи яйца.
Эта феерически отстойная идея родилась вчера вечером между ужином и отбоем, когда, наугад дергая за все подряд дверные ручки, я обнаружил незапертый кабинет администрации и потянул Ингрид за собой.
— Ты вечно говоришь о своих прокачанных хакерских скиллах. — Я включил компьютер и открыл экран с паролем. — Это просто слова или ты реально сможешь сюда забраться?
— Не самый удачный момент, чтобы исправлять оценки по физике, не находишь? — спросила она, изогнув бровь.
— Тебе прекрасно известно, что у меня нет проблем с оценками по физике.
Она заглянула мне через плечо.
— Попробуй «Wuffles2012».
Я нахмурился, но последовал совету. Окошко ввода пароля сменилось иконкой песочных часов.
— Черт, а у тебя действительно прокачан скилл!
Она подняла правую ладонь. На желтом листке для заметок, приклеенном к ее указательному пальцу, мелким почерком был нацарапан пароль.
— Я такой хакер, — съязвила она. — С ума сойти.
Я покраснел. Заглянул в несколько папок на рабочем столе, пока не нашел список учащихся. Пролистал список имен, читая приписки под каждым из них.
Сердце слегка прихватило, когда я дошел до буквы Р, хотя и знал, что Ригби в списке не окажется: мышечная память о прошлом страхе. Почти сразу после того, как Бен принудил меня спрыгнуть с крыши корпуса старших классов колледжа Денборо, его семья переехала в Эдинбург. Ходили слухи, что его мама сейчас лежит в эдинбургской психушке. Я помню, как мое тело сотрясла дрожь, когда я услышал об этом: дрожь облегчения, но также и жалости. Я подумал: если бы мою маму закрыли в психушке, возможно, я бы тоже травил своих сверстников.
— Вот, — сказал я наконец. — Анита Вади. Знаешь ее?
— Высокая, учится на год младше, знает джиу-джитсу, о чем красноречиво свидетельствуют синяки на моем теле, а что?
— Ее родители освободили Аниту и ее младшую сестру от занятий на целую неделю из-за поездки на свадьбу родственников. Нам нужно где-то перекантоваться, где-то, где нас не догадаются искать твои бывшие коллеги. Как думаешь, какова вероятность того, что дом Вади сейчас пустует?
— Питер, это же преступление. Я под впечатлением.
Я просиял. Несмотря на то что с самого нашего знакомства она была подсадной уткой в моей жизни, одобрение Ингрид все равно имело для меня значение. Я лишь не ожидал, что такое огромное.
Слава богам стохастических погодных закономерностей за дождь. Мимо нас проходит всего три человека, и каждого из них больше волнует бушующая непогода, чем двое школьников, торчащих на крыльце красивого краснокирпичного дома.
— Я постою на стреме, — говорит Ингрид. — А ты выдави правое нижнее стекло двери.
— Разве не должно быть наоборот? — парирую я.
— Это почему еще?
— Ты могла бы замок взломать или что-нибудь в этом духе.
— Это работа грабителей. А я — шпионка.
— То есть в твой арсенал входит только умение провоцировать людей на компрометирующие их поступки вопреки здравому смыслу?
— В яблочко.
Я тянусь внутрь, чтобы отпереть щеколду, и не слышу ни сигнализации, ни собачьего лая, зато мелкий рыжий сторожевой кот выпрыгивает в коридор и по-звериному заваливается на спину, чтобы ему почесали животик.
— Кошки такие потаскушки, — неодобрительно замечает Ингрид.
Она собачница.
Гора почты, скопившаяся под дверью, — хороший знак, но Ингрид продолжает настаивать, что нужно проверить верхний этаж, чтобы убедиться, что дом пуст. Когда она спускается, я уже устроился за кухонным столом. Но самым первым делом я снял свой ремень, продел его через ручки холодильника и затянул. Ингрид вопросительно вздергивает бровь.
— Напоминание самому себе, — поясняю я. — Пара дополнительных секунд, чтобы подумать. Не хотелось бы оставлять здесь следов нашего пребывания, а последствия урагана Пит, налетевшего на фирменный бабушкин пирог, выдадут нас с потрохами.
Ингрид кивает. У всех у нас есть свои пунктики — кому, как не ей, это знать. Ее руки не покрыты перчатками, и шрамы от щетки на тыльной стороне ладоней порозовели. То-то мне показалось, что я слышал шум воды. Она придвигает стул и включает наш трофейный ноутбук.
— Что ты делаешь? — интересуюсь я.
— Скорее уж, что ты делаешь, — она разворачивает ноутбук экраном ко мне.
— Национальная полицейская сеть? Какого черта, Ингрид?
— Нужно достать наши ориентировки.
Я награждаю ее непонимающим взглядом. Она вздыхает.
— Наша контора имеет большое влияние, но маленький штат, поэтому, если мы действительно оторвались от погони, ребята подключат к поискам местных копов, — она кивает на ноутбук. — НПС базируется на UNIX-серверах, а инфраструктура такая древняя, что им должно быть стыдно. К ним можно попасть даже через тот бэкдор, который еще в августе утек в даркнет. Не удивлюсь, если они до сих пор его не прикрыли.
Бросив на нее подозрительный взгляд, я начинаю печатать.
— Было бы намного быстрее, если бы это сделала ты, — ворчу я. — У тебя это лучше получается.
— А учиться за тебя кто будет, юный падаван?
Она заглядывает мне через плечо и улыбается, когда окошко пароля сменяется иконкой загрузки. Она садится, поворачивает ноутбук обратно к себе, стучит по клавишам, и ее улыбка становится торжествующей.
— Поздравляю, Пит, — сообщает она. — Полиция не только Лондона, но и всей страны получила ориентировки на твой арест. — Она прокручивает страницу немного вниз. — И-и-и-и на мой тоже. Впрочем, надеюсь, по этой фотографии меня никто не опознает — кошмар какой-то. Я похожа на бухгалтершу средних лет после паршивенького оргазма.
— Дай посмотреть.
— Обойдешься.
Она шутливо отпихивает меня назад к моему стулу и продолжает печатать.
— Вот черт, — бормочет она. — Они даже Интерпол в известность поставили. Ты провернул первоклассный побег, Пит. Они считают, что мы могли покинуть страну.
В ее голосе слышится явное облегчение, но я пока не могу разделить ее оптимизма.
— А Белла? — спрашиваю я.
Она
