– А если представить, что они все с бородами?
На этот раз Боря вглядывался в лица четырех мужчин чуть дольше. Но в конце концов он все же покачал головой. Нет, и с бородами никого из этих людей он опознать не может.
Милорадов чувствовал страшное разочарование. Он не понимал, в чем ошибся. Ведь почти наверняка машина возле школы была та самая, принадлежащая Заболотникову-старшему. Та самая «Ауди», которую у своего приятеля выманил Анджик, сказав, что на время. И тут следователя внезапно осенило. Он отрядил двух своих ребят в «университет», откуда они и привезли младшего Заболотникова. И вот теперь опознание прошло как надо. Боря быстро и без всякого колебания точно выбрал Андрея Заболотникова и заявил, что этого человека он и видел возле школы.
– Это он у меня про Элеонору спрашивал. Только у него тогда усы были и борода, и еще волосы подлиннее.
Услышав, что говорит мальчик, Андрей страшно разволновался и завопил:
– Не я это! Меня там вообще не было!
– А машина у него была с дьявольским номером – три шестерки.
Вот тут Заболотников-младший и скис. Эта информация была новой и для следователя. Она явно только что всплыла в памяти у ребенка. Но как вовремя всплыла!
Милорадов не растерялся, он тут же припер Заболотникова-младшего к стенке. Вероятно, будь в стране Заболотников-старший, сынок бы тут же начал звать своего папочку на помощь, и как знать, возможно, что и дозвался бы. Но сейчас Заболотников понимал, гнев отца будет страшен, а вот помочь сыну, находясь в Израиле, папа ничем не сможет. И под давлением обстоятельств парень «поплыл».
Он забыл о том, что нужно требовать адвоката, лишь мекал и бекал, уверяя, что Элеонору он не убивал. Но никто его особенно не слушал.
– Ничего можешь нам и не говорить, факты говорят сами за себя.
Но когда эйфория прошла, все задумались. Андрей Заболотников был высок и широк в плечах, даже вздумай он замаскироваться под ту женщину, которая навещала Элеонору последней, он все равно был бы выше ее на добрых две головы и тяжелей на добрых двадцать кило. И что получалось? Элеонору убил не он?
Да, получалось, что Андрей хотя и мог быть тем злодеем, напавшим на Элеонору один раз и явно замышляющим против нее дурное еще и вторично, но убить ее он никак не мог, поскольку элементарным образом опоздал. Кто-то устранил Элеонору еще до его появления в школе.
Это же подтверждали и показания малолетнего свидетеля. Мальчик сказал, что дядя очень удивился, когда узнал о том, что Элеонора мертва. Правда, он еще и обрадовался, но это уже, так сказать, штрихи к портрету.
– Чтобы этот тип там ни замышлял, он Элеонору не убивал и был изрядно озадачен, когда сам узнал о ее смерти.
Неизвестно, чем бы все это закончилось и как долго тянулось, но Андрей сам дал слабину. Когда речь зашла о задержании, он возмутился:
– Не хочу я за чужую вину сидеть! Я ничего такого не сделал!
– Ты преследовал Элеонору. Пытался на нее напасть. Есть свидетели.
– И чего? Ну, попросили они меня немножко эту училку припугнуть. Разве это преступление?
– Кто тебя попросил?
– Они.
– Да кто они-то?
– Ну, они. Те, кто у меня машину отцовскую взял. Ну, я же вам рассказывал.
Милорадов замолчал, но ненадолго.
– А зачем этим людям понадобилось пугать покойную? – спросил он у Заболотникова. – Они же вроде как совсем по другим делам? Шулера и каталы, так ты нам говорил?
– Да. Они этим зарабатывают.
– И зачем им пугать женщину?
– Откуда я знаю? Они мне своих мотивов не объясняли, а я не спрашивал.
– Ну а как вообще получилось, что они с тобой про Элеонору заговорили?
– А это и не они вовсе.
– А кто?
– Анджик.
– Этот твой приятель! – обрадовался следователь. – И что же он тебе сказал?
Услышав имя Анджика, следователь стал понимать: скорей всего, никакие шулера Элеонорой и не думали интересоваться. Девушка по какой-то причине интересовала самого Анджика, который и задумал обмануть своего недалекого приятеля еще раз.
– Рассказывай, – подбодрил следователь Заболотникова.
И тот начал говорить.
– Ну, Анджик ко мне на отцовской машине в тот день приехал. Сказал, что те ребята… ну, вы понимаете, о ком я…
– Шулера и каталы. Понимаю, говори!
– Что они нас за отцовскую машину благодарили, но велели ему мне передать, что этого мало. Надо еще немножко поработать на них.
– И как именно?
– Ну, эту училку типа… пугнуть.
– И ты согласился?
– А что мне было делать? Я их боюсь.
Милорадов постарался, чтобы его взгляд не был слишком презрительным. Но про себя он подумал: такой здоровый и такой трусливый. И еще глупый. Анджик крутит им как хочет, а этот только глаза пялит.
– По какому поводу у тех карточных шулеров возникли претензии к скромной молодой женщине?
– Ну, девчонка эта с каким-то их знакомым стариканом закрутила. А у того сердце больное, сосуды, все дела. Дочка у этого человека есть, сильно за отца тревожится. Вот и обратилась за помощью к этим ребятам, а они уже ко мне.
– А сами чего? Не смогли?
– Ну, вон же я какой здоровенный, – стеснительно и в то же время горделиво произнес Заболотников. – У меня лучше бы получилось ее пугануть, чем у них.
Милорадов с трудом удержался, чтобы не покачать головой, но лишь велел:
– Рассказывай дальше.
– Они не сразу на крайние меры решились. Они сначала по-хорошему пытались Элеонору эту от старика отвадить, разговаривали с ней, объясняли, что такой сильно пожилой человек не может и не должен расходовать себя на молодых. У него и ритм жизни совсем другой, и здоровье слабое. А Элеонора ни в какую. Уперлась словно коза. Вот кто-то из них и придумал, что если я Элеонору пугану, то она от старика отстанет.
Милорадов молчал. Он уже понял, что кто бы ни был заинтересован в запугивании Элеоноры, эти люди глуповатого Заболотникова использовали втемную. Воспользовались тем, что этот недалекий молодой человек способен поверить во всякую ерунду, и наплели ему с три короба.
– Значит, ты по просьбе этих людей, переданной через твоего приятеля Анджика, искал встречи с Элеонорой? Так? Следил за ней?
– Да. Первый раз меня от нее какие-то ребята прогнали. Их много было, я не стал с ними связываться. А второй раз к ней приятель приехал. Я тоже не решился подойти. В третий раз, когда пришел прямо к школе, хотел девицу эту после уроков подкараулить, мне уже пацан сказал, что она умерла.
И Заболотников растерянно посмотрел на следователя:
– Как вы думаете, может, кто-нибудь из тех ребят… ну, знакомых Анджика ее укокошил?
Милорадов ничего дурачку не ответил. Вместо этого он уточнил у него еще раз:
– Значит, просьбу карточных шулеров тебе Анджик передал?
– А кто же еще? Он!
– И это он требовал, чтобы ты Элеонору преследовал?
– Нет, не он. Это его попросили, а он мне только передал.
– А бороду фальшивую приклеить тоже он тебе посоветовал?
– Нет. Это я сам додумался.
Бороду приклеил, а отцовскую машину сменить не догадался!
– А машину отца, выходит, тебе вернули?
– Так как мне за этой девчонкой надо было мотаться, Анджик сказал, что отцовскую «Ауди» я пока что могу взять для дела. Но она тем ребятам еще может понадобиться. И действительно, она им понадобилась.
Не им, а самому Анджику! Ловко тот все придумал. Повезло Анджику найти такого простофилю для своих затей. Будь Заболотников хоть чуточку поумней, смекнул бы, что приятель водит его за нос. Но у Заболотникова, судя по всему, никаких подозрений относительно приятеля не возникло.
Милорадов больше вопросов к Заболотникову не имел. Для него все было ясно. Природа наделила парня богатырской внешностью, но вот вложить хоть каплю мозгов в такую красивую голову не позаботилась. И получилась фигура не столько комичная, сколько трагичная. Как он дальше жить-то будет с такими куцыми мозгами?
Впрочем, этот вопрос был чисто риторическим. Ответа на него Милорадов не ждал. Его куда больше волновало, как ему прижать теперь Анджика, чтобы тот выдал истинного заказчика преступления. Тут следовало поразмыслить. И потому, прежде чем отправиться к задержанному Анджику для разговора, следователь притормозил, обдумывая полученную им сегодня информацию.
Мариша провела в хлопотах весь день, но все успела, везде побывала, всюду заплатила и со всеми договорилась. И теперь могла гордиться собой. Похороны отца обещали быть весьма торжественными. Мариша расщедрилась даже на оркестр для любимого папочки. Ну, по правде сказать, это был не совсем оркестр, а трио, но Мариша считала, что и трех человек хватит, чтобы проводить ее дорогого родителя на тот свет с музыкой.
Тем более что все музыканты были с консерваторским образованием и выступить на похоронах согласились главным образом не из-за заработка, а ради прекрасных Маришиных глаз и старой дружбы. Один из них, Виктор, играющий на трубе, когда-то учился вместе с Маришей и, оказывается, был тайно влюблен в нее с четвертого по шестой класс.
