герцога сегодня точно не будет.
У широкого крыльца с высокими каменными ступенями нас ждал мужчина в форме дворецкого. Надменный и немногословный, он проводил нас через темный коридор в такую же темную гостиную. Я растерянно осмотрелась. Привыкнув к свету и воздуху своего и тетиного дома, здесь я почувствовала себя запертой в темнице. Шикарной, конечно, но темнице. Шелковые бордовые с золотом обои, тяжелые гардины винного цвета, диваны из коричневой кожи и камин с облицовкой из темного мрамора с кровавыми прожилками. Хрустальная люстра красного камня и сужающиеся кверху высокие окна, сквозь которые, казалось, не приникало ни луча солнца. Сири, судя по всему, тоже чувствовала себя не в своей тарелке.
— Доброе утро, леди, — раздался позади нас глубокий мягкий голос, — не самое приятное местечко, не так ли?
В голосе подошедшей Фери послышались смешинки. Сама хозяйка дома была одета в шелковое платье темно-синего цвета, гармонично вписывающееся в окружающую обстановку.
— Почему-то Винсент упорно всех гостей ведет в эту гостиную, — она махнула рукой на дверь, в которую вышел дворецкий, — видимо, хочет нагнать на них жути с самого порога.
— Надо сказать, у него это удачно получается, — хмыкнула я, и Сири согласно закивала.
— Пойдемте ко мне, там обстановка поприятнее.
Мы вышли из гостиной и вслед за Фери пошли по темным широким коридорам. Внутри замок был просто огромен и состоял из немыслимого количества комнат, лестниц, дверей, поворотов и развилок. Когда мы наконец добрались до комнат Фери, я поняла, что мне ни за что в жизни самой не выбраться из этого лабиринта.
Гостиная, в которую нас привела Фери, была светлее и, за счет этого, казалась просторнее бордовой. Нежные персиковые и розовые оттенки вокруг приятно радовали глаз и успокаивали после всего увиденного ранее. Фери приказала служанкам подать нам чай и сладости, и пригласила нас присесть на светлые диваны и пуфы, стоявшие полукругом у стеклянного столика. Мы приятно провели время за совершенно девичьими разговорами под вкусный чай и нежнейшие пирожные. Я словно вернулась во времена студенчества, когда мы с Айлив могли часами болтать после отбоя, под тонкое мерцание свечи. Также, тихонько хихикая, мы обсуждали преподавателей или, краснея от смущения, наших однокурсников.
Фери подшучивала над подругой из-за ее симпатии к Коллину, но девушка не обижалась. Напротив, охотно соглашалась и, совершенно не стесняясь, высказывала надежды на их возможное совместное будущее. Я смотрела на Сири в восхищении. Я хотела бы быть такой же смелой в том, чтобы признаться себе и другим в своих чувствах.
— Ох уж эти правила приличия, — сокрушенно вздохнула Сири, — почему девушки должны всегда ждать первого шага от молодого человека? Глупые правила. А если он сам стесняется? Так и состариться можно, в ожидании своего счастья.
— Сири, тебе всего девятнадцать, — засмеялась я.
— Уже! — воскликнула Сири, — мне уже девятнадцать. Но дело не в возрасте, а в том, что из своих девятнадцати я последние лет пятнадцать люблю Коллина! А это очень-очень долго.
— Так скажи ему об этом, — ляпнула я.
— Ты думаешь? — сосредоточенно протянула Сири, нетерпеливо постукивая носком туфли по полу, словно раздумывая, бежать ей прямо сейчас к Коллину или уж дожевать малиновое пирожное.
— Из меня не очень хороший советчик, Сири, — грустно улыбнулась я, — мне и самой хотелось бы узнать, как лучше поступить.
— Скажи ему об этом, — подмигнув, вернула мне мой совет Сири.
Мы засмеялись.
— А я думаю, что от мужчин одни неприятности, — хмыкнула Фери, — и замуж я не собираюсь.
— Можно подумать, родители сильно будут интересоваться твоим мнением, когда найдут подходящую партию, — фыркнула Сири.
— Можно подумать, я буду сидеть сложа руки и без единого писка позволю выдать себя за совершенно постороннего человека, — парировала Фери, шутливо толкнув подругу плечом.
Я невольно улыбнулась, вспомнив, что сама не так давно сбежала от навязанного брака весьма оригинальным образом. И, глядя на Фери, я верила, что у нее все получится сделать по-своему.
После обеда, который нам также накрыли в гостиной Фери, мы засобирались по домам. И в этот самый момент дверь резко открылась и на пороге появилась незнакомая женщина. Она была очень красива, но смотрела надменно и холодно. Высокая и стройная, в шелковом бордовом платье с черным кружевом на манжетах и вороте. Темные волосы убраны в высокую прическу.
— Ферина, — глубоким мелодичным голосом сказала она, внимательно осмотрев каждую из нас, притихших под пристальным взглядом черных глаз, — ты не говорила, что у тебя будут гости. Ты же знаешь, как отец к этому относится.
— Мы уже уходим, леди Бардольф, — тихо сказала Сирила.
Герцогиня пригвоздила ее к дивану холодным взглядом. Я же сидела, боясь не то, что слово сказать, а даже вздохнуть. Такая гнетущая атмосфера воцарилась в комнате с приходом этой женщины.
Ферина же, упрямо вздернув подбородок, сказала:
— Я уже достаточно взрослая, чтобы не отчитываться о своих гостях, маменька, — она неосознанно прижала к груди висящее на шее украшение. Присмотревшись к нему повнимательнее, я поняла, что это не просто красивая безделушка, а самый настоящий артефакт.
Леди Бардольф поджала губы и, скривившись, сказала:
— Ты знаешь правила этого дома, Ферина, не надо строить из себя дурочку. И пока живешь здесь, будь добра, соблюдай их.
После этого леди вышла из комнаты. Фери сжала кулаки так, что побелели костяшки.
— Скоро меня здесь не будет, — шептала она, словно не замечая нас, — совсем немного потерпеть, и я отсюда уеду.
Сири молча подошла и обняла подругу за плечи, успокаивающе шепча ей что-то на ухо.
После ухода леди Бардольф настроение у всех резко испортилось, и мы молча двинулись по длинным и запутанным коридорам обратно к выходу. Я шла, глядя себе под ноги и старалась забыть неприятную сцену, невольными свидетелями которой стали мы с Сири. Вдруг что-то словно толкнуло меня, и я машинально подняла голову вверх. Судя по всему, мы проходили мимо картинной галереи, все стены по обе стороны были украшены портретами в массивных золоченых рамах. Присмотревшись, я заметила портрет женщины, показавшийся мне смутно знакомым. Я подошла ближе и внимательно его осмотрела. Так и есть. Красивое лицо в обрамлении темных кудрей и яркие сапфировые глаза, смотрящие на тебя с нежной кротостью. Это была девушка, изображение которой я нашла в каюте Гарда.
— Фери, — прохрипела я, — кто это?
Ферина, тоже ушедшая в свои мысли, нехотя повернулась ко мне и невидящим взглядом посмотрела на портрет. Потом лицо ее приняло осознанное выражение, и она пожала плечами:
— Это леди Вайлет Бардольф.
— Твоя родственница! — воскликнула я.
— Нет, это первая жена моего отца. Она умерла
