при родах, вместе со своим новорожденным сыном.
— Что? — переспросила я, пытаясь унять лихорадочно стучавшее сердце, — и давно это произошло?
— Да лет тридцать уже, — наморщив лоб, сказала Фери, — или даже больше.
— Не может быть, — прошептала я, — невозможно.
Глава 35
Стоя у портрета, я продолжала всматриваться в знакомые черты. Да, теперь я видела довольно заметное сходство. Те же глаза и форма губ. Получается, Гард хранит медальон с изображением матери. Значит ли это, что ему известно о том, кто его родители? А если нет, должна ли я сказать ему об этом?
Должна, решила я. Но сначала надо выяснить, насколько мои подозрения верны. Фери больше ничего не смогла поведать мне о первой герцогине.
— Понимаешь, ни мать, ни отец ни разу не говорили о ней, — объяснила Фери, — просто я в детстве любила рассматривать эти портреты и расспрашивала свою няню о том, кто здесь изображен.
— А есть кто-то из слуг, кто работает с тех пор? — спросила я, и, заметив недоуменный взгляд Фери, пояснила, — мне ее лицо показалось очень знакомым, вот и хочу узнать побольше.
Фери на секунду задумалась, а потом покачала головой:
— Нет, насколько мне известно, все нынешние слуги работают с тех пор, как поженились мои родители.
— Жаль, — вздохнула я.
Попрощавшись с Фери, мы с Сирилой отправились по домам.
На крыльце тетиного дома меня встречал взволнованный дворецкий:
— Где вы ходите, леди Ювина? — прошептал он, — мы уже и в аптеку посылали, и к леди Клейтон и даже к лорду Бёрли.
— Да что случилось то? — так же шепотом спросила я.
— Вас там ждут, — кивнув головой в сторону гостиной, ответил дворецкий, — и уже довольно давно, — закончил он трагическим шепотом.
Что ж за гость там такой важный. Я пригладила волосы и быстрым шагом направилась в гостиную. Там, в абсолютной, напряженной тишине сидели тетя Амелия и Альвар. Его лицо было необычайно сосредоточенно, лоб прорезала морщина, а удивительные глаза сверкнули россыпью драгоценных камней при виде меня. Принц был одет в простую рубаху и жилет, длинные волосы забраны в высокий хвост, подчеркивая идеальное лицо. При моем появлении он резко поднялся с дивана и сделал шаг мне навстречу.
— Ваше высочество, — растерянно пробормотала я, не зная, как мне надлежало вести себя с ним.
— Не надо, — поморщившись, выдохнул он, — прошу тебя, без титулов.
Я опустила голову, страдая от повисшей в воздухе неловкости. Тетя Амелия, что-то неслышно пробормотав, бочком выскользнула из комнаты.
Мы с Альваром остались одни и некоторое время молчали. Когда я наконец решилась поднять на него глаза, чуть не вскрикнула от того, сколько жажды и огня было в его взгляде.
— Я не займу много времени, — начал он хриплым голосом, в котором тонкой струйкой проскальзывало тщательно скрываемое волнение, — я думаю, ты давно поняла, что небезразлична мне.
Я снова опустила голову. Мне хотелось подбежать к Альвару и зажать его рот рукой, только бы не слышать этих слов, и того, что непременно за ними последует.
— Если бы у меня было хоть немного больше времени, я бы не стал действовать так резко, — с сожалением в голосе произнес он, медленно и тщательно подбирая слова, — но обстоятельства сложились таким образом, что только твой ответ сейчас решит все.
— Я не понимаю, — прошептала я.
— Я предлагаю тебе стать моей женой, Ювина, — открыто посмотрев мне в глаза, произнес Альвар.
Мое сердце в ужасе заколотилось. Я знала, каким будет мой ответ, и от этого мне было страшно и горько. Я совершенно никоим образом, ни жестом, ни словом, ни взглядом ни разу не дала понять Альвару, что его чувства могут быть взаимны. Отступив на шаг, я отрицательно замотала головой, пряча пылающее лицо в ладонях.
— Это твой ответ? — еле слышно сказал Альвар.
Я с трудом заставила себя поднять голову и посмотреть ему в глаза.
— Я не понимаю, — повторила, — почему я?
— Странный вопрос, — с грустной усмешкой произнес Альвар, — разве сердцу можно приказать? Заставить его биться ровно в присутствии одной единственной, закрыть разум от воспоминаний и образа дорогого лица, не чувствовать запах, не слышать голос? Не мечтать каждую секунду видеть и ощущать рядом, говорить или молчать. Обнимать, — его взгляд переместился мне на губы, — целовать…
— Нельзя, — смахнув выступившие слезы, прошептала я, — поэтому, как бы хорошо я к тебе не относилась, — я вымученно улыбнулась, — я не смогу стать твоей женой.
Альвар долго стоял и просто молча смотрел на меня. Прекрасное лицо его исказила печальная обреченность, а самоцветы глаз словно потухли. Сердце мое не выдержало этого зрелища. И я, всхлипнув, крепко, изо всех сил обняла его, спрятав нос на широкой груди. Альвар на секунду напрягся, а потом бережно обнял меня в ответ. Почувствовав осторожные успокаивающие прикосновения к своим волосам, я заплакала пуще прежнего. Мне было ужасно жаль это сильного, смелого и прекрасного во всех отношениях мужчину. Если бы глупому сердцу можно было приказать…
— Тебе не кажется, что это я сейчас должен орошать слезами подол твоего платья, — с теплым смешком в голосе спросил Альвар.
Я совсем неприлично хрюкнула, издав то ли полувсхлип, то ли полухихикание.
Мы с Альваром немного отстранились друг от друга, посмотрели в глаза и одновременно рассмеялись. Не было в этом смехе легкости и беззаботности, а из глаз Альвара никуда не делась печаль. Но наши эмоции требовали выхода, и мы хохотали, пока слезы не потекли из глаз.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Альвар тепло посмотрел на меня, словно ласково погладил все лицо, и сказал:
— Я благодарен тебе, что не стала давать мне ложных надежд и несбыточных обещаний. И что ни секунды не засомневалась в своих чувствах к тому, другому.
Я густо покраснела и отвела взгляд.
— Завидую ему, — после недолгого молчания сказал Альвар.
Я продолжала молчать, не собираясь обсуждать с принцем того другого. Наверное, это было бы неправильно.
— Что ж, раз моей любви, руки и сердца тебе не надо, то может примешь хотя бы дружбу? — за нарочитой улыбкой скрывалось столько боли и грусти, что на глазах у меня снова выступили слезы. Ну почему все так сложно? Почему мы не влюбляемся в тех, кто так искреннен к нам?
— Ты уверен? — смахнув с щек соленые капли, спросила я.
— Нет, — покачал головой Альвар, — сейчас я ни в чем не уверен. Слишком свежи чувства. Но я верю, что Диса не просто так соединяет сердца. И, возможно, мое счастье мне еще предстоит отыскать. По крайней мере, я буду
