– А что с ним?
Виола указала на глаз.
– А, это… Фигня. Боевые раны, полученные во время матча по хоккею.
– Завтра сможешь смотреть на мир всего одним глазом.
– Да мне не привыкать, – отмахнулся Матвей. – Тебе из полиции не звонили? Нет у них новостей?
Она покачала головой, а затем проговорила:
– Давай сейчас не будем об этом. Хочу забыть, хотя бы на время.
– Как скажешь. – Он схватил с разделочной доски огуречную попку и закинул ее в рот. – Всегда их любил. Даже горькие.
– У меня бабушка обожала яблочные огрызки. Постоянно их за мной доедала с большим удовольствием.
– В чем сила, брат? В огрызках и попках!
– Ты пьян.
– Нет, я пока слегка навеселе. И у меня хорошее настроение.
– Включить музыку?
– Да! Мы будем танцевать… – Он изобразил движение «ча-ча-ча». – Только сначала выпьем. Я приговорил свой вискарь.
– Я свой нет, так что пропущу. Лучше поищу нужную для этого, – она повторила его движение, – музыку.
Когда Матвей вновь наполнил свой стакан, зазвучала ламбада.
– Ретро подойдет? – спросила Виола.
Он закивал и, пожевывая ветку укропа, принялся вытанцовывать ламбаду. Выглядел при этом наверняка комично. Как медведь, приседающий под «калинку-малинку».
– У тебя что-то горит, – предупредила Виола.
– Все под контролем, – беспечно отмахнулся Матвей. Хотя и сам чувствовал – попахивает.
– Смотри продуешь.
– И ты меня заставишь кукарекать?
– Так легко не отделаешься, и не мечтай.
– Ой, боюсь, боюсь!
Матвей убавил газ под сковородой и залил мясо и овощи водой. Сейчас чуть потомятся, потом он всыплет рис, посолит, поперчит, накроет крышкой и двадцать минут свободен.
Тем временем ламбада сменилась лирической композицией из фильма «Телохранитель». Красивый, мощный голос Уитни Хьюстон, приятная мелодия. Песня на века.
– Мой любимый медляк, – сообщила Виола, а затем полюбопытствовала: – А у тебя есть такой?
– Да. Песня «Туман».
– Кто ее исполняет?
– Владимир Пресняков.
– Я не слышала такую.
– Видишь, какой я эксклюзивный? – рассмеялся Матвей. – Моя маман была ярой поклонницей Пресного. Как она говорила, меня заделали под «Зурбаган». И под «Туман» мы с ней танцевали, когда я был маленьким. Она учила меня двигаться, чтобы на утренниках не опозорился.
– Вы на утренниках танцевали парами?
– Да. А вы нет?
– Я не ходила в детский сад.
Матвей смутился. Он совсем забыл о прошлом Виолы… А вернее, Веры. Какой сад! Девочку даже с соседскими ребятами не отпускали играть.
– Я тебе сейчас страшную тайну открою, – продолжила Виола.
– Подожди секунду! – Он метнулся к сковороде. Проделал все то, что собирался: всыпал рис, залил его горячей водой, посолил, поперчил и накрыл крышкой. – Все, теперь я готов услышать твою тайну.
– Я ни разу не танцевала медляк.
– Не верю.
– Серьезно тебе говорю.
– Как такое могло случиться?
Виола пожала плечами.
– Я не знаю ничего практически о твоей личной жизни, но… Черт! У тебя был Вадик. И вы собирались пожениться.
– Я не собиралась.
– Пусть так. Но у вас были серьезные отношения. Вы что, не танцевали?
– Нет. Я всегда говорила ему, что не танцую. Остальным также.
– И никто не настаивал?
– Ты же меня знаешь. Я могу быть очень вредной. Никто не хотел связываться.
Композиция из «Телохранителя» закончилась. Увы. Матвей не успел пригласить Виолу на медляк. Придется следующего ждать.
– У нас с тобой пустые стаканы. Непорядок. – Виола указала глазами на бутылку. Она тоже захмелела. Разрумянилась. – А еще я хочу есть. Давай колбаски нарежу?
– Нет, не порть аппетит. Нам еще два плова дегустировать. Ешь овощи. – И сам взял с доски кольцо паприки.
Они еще выпили. И обсудили жизненно важный вопрос – кто вымрет последним, крысы или тараканы. К тому времени салат и плов Виолы были готовы. Дело оставалось за шедевром Матвея. Он уже проткнул рис и засунул в него ошпаренный чеснок. Через десять минут можно приступать к дегустации.
Виола начала сервировать стол. Достала красивые салфетки, тарелки, ложки и вилки. И тут…
Зазвучала по радио песня Преснякова «Туман».
Как по заказу!
Матвей тут же отложил огурец, который грыз, вытер руки и шагнул к Виоле.
– Разрешите пригласить вас на танец? – церемонно проговорил он.
– Я не танцую, – едва сдерживая смех, ответила Виола.
– Это вам только кажется!
Он сгреб ее одной рукой за талию, но Виола ойкнула – он потревожил поврежденные ребра, – и Матвей взял ее под попу. С легкостью поднял. Так они и начали танец. Матвей двигался под музыку, а Виола болталась в воздухе. Ей быстро это надоело, и она попросила опустить ее. Матвей так и сделал.
– Твоя мама молодец, – сказала Виола. – Ты отлично танцуешь.
– Ты тоже. И кто молодец в твоем случае?
– Ромка. Я на нем оттачивала мастерство. Он в начальной школе влюбился без памяти в одну… как он мне сказал, девочку. И боялся пригласить ее на танец. Вот мы с ним репетировали сначала, как он будет к ней подходить, потом – как танцевать. И так много раз.
– Только не говори, что девочка оказалась мальчиком.
– Нет, она оказалась учительницей.
– Меня не удивляет Ромина тяга к женщинам старше себя. У него такая улетная мама.
– Да, он всегда выбирал «старушек». Это моя сестра так говорила. Подкалывала Ромку. Бывали и вдвое старше. Но теперешней всего тридцать четыре. Разница небольшая. Но возраст, можно сказать, критический. Поэтому барышня хочет замуж. А Роман не особо рвется. Ему и так хорошо.
– Не хочет расставаться с матерью.
– Думаешь?
– Так бы сказал любой мозгоправ. Я-то сам не очень в психологии разбираюсь. Но пришлось прочитать несколько книг.
Виола была вынуждена с Матвеем согласиться. Ромка в детстве не мог засыпать, если Риммы не было рядом. Она должна была лечь рядом, обнять его. Он накручивал на палец ее волосы и медленно погружался в дрему. Только когда сын засыпал, она вставала и уходила…
Только так.
А однажды Римма упорхнула на свидание, не дождавшись, когда Ромка крепко уснет. Вместо себя положила куклу с длинными волосами…
Как же Ромка плакал, когда обнаружил подмену. Весь дом разбудил.
А ему было уже десять!
После того случая Римма стала отучать сына от себя. Как она сама выражалась, отрывать от сиськи. Которую, он, кстати, сосал до трех лет. Но, даже перестав делать это физически, психологически так и остался у маминой груди.
Виоле всегда было интересно, как он ведет себя с женщинами, с которыми встречается. С той же Надей. На людях – строго. Они пару раз пересекались. Рома приводил девушку на семейные праздники. И был с ней суров и снисходителен. Но Виоле почему-то казалось, что когда они оставались одни, он таял, словно воск.
Песня закончилась. Матвей поклонился партнерше и поблагодарил ее за танец. Та ответила ему книксеном.
– А теперь настал час «Пэ»! – провозгласил Матвей. – То есть плова!
– Я раскладываю по тарелкам свой. Ты свой.
– Хорошо.
– Только много мне не наваливай. Я уже овощами наелась.
Матвей разложил плов по тарелкам. Посыпал укропчиком. Понюхал. То, что надо!
Они сели за стол. Вооружились вилками.
– Начинаем! – скомандовал Матвей и первым попробовал.
Его плов оказался вкусным. Правда, не таким, как обычно. Он не привык готовить его в сковороде и неправильно рассчитал количество воды. Получилось чуть менее рассыпчато, чем надо. Немного поев, Матвей поменял тарелки. Теперь плов Виолы. Не такой красивый и совсем не рассыпчатый. К тому же пахнущий не так ароматно. Матвей зачерпнул его на вилку и отправил в рот…
– Хм… А ничего, – вынужден был признать он. – Вкусно.
– Твой, бесспорно, лучше, – ответила Виола, уплетая плов.
– Да. Но я думал, твой и есть нельзя будет.
– И все же ты выиграл.
– Давай решим, что победила дружба.
– А как же желание?
– Я, как джентльмен, уступаю тебе право его загадать.
– Серьезно?
– Да. И надеюсь, ты примешь во внимание мое благородство, оценишь его, и… не станешь наглеть.
– Ничего не обещаю.
– Тогда об одном прошу, дай спокойно поесть, а потом мочи.
– Договорились.
– Хотя если прокукарекать надо, я могу это сделать прямо сейчас.
– Не надо.
– И щелбана мне дать не хочешь?
– Ешь. Я еще не придумала желание.
Матвея уговаривать не пришлось. Он был голоден и желал наслаждаться пловом, о котором мечтал последние несколько часов. Съев обе тарелки, он наложил себе добавки. И из сковороды, и из мультиварки. Отломил лаваш, мокнул его в сметану и продолжил трапезу.
У Виолы зазвонил телефон. Она побежала смотреть, кто звонит.
– Полиция! – сообщила она Матвею, взяв телефон и глянув на экран. – Я поговорю…
