— Я даю слово.
— Тогда, я думаю, это возможно, — нерешительно согласилась Элис.
Ее глаза широко раскрылись, когда Люсьен положил руки между ее бедрами. Она почувствовала необычайное наслаждение. Глаза Люсьена блеснули, но Элис не поняла, следует ли ей стыдиться. Прикасаясь к ней там, он не мог не убедиться, что она возбуждена. Элис задрожала всем телом, когда он легко провел кончиками пальцев по чувствительному бугорку, вниз и вверх, пробуждая каждый дюйм ее девственной женственности, пока она не застонала и не припала, ослабев, с высоко вздымающейся грудью, к его плечу.
Она ослабела от жара, от восхитительного прикосновения Люсьена. Руки ее обхватили его шею. Элис прижималась к нему, задыхаясь и вожделея. Когда палец его проник глубже, она удивленно вскрикнула.
— Как вам это нравится? — хрипло спросил Люсьен.
В ответ она только тихо застонала. Улыбка изогнула его губы, ее ответ ему понравился. Люсьен нагнулся и обхватил ее губы в глубоком опьяняющем поцелуе. Он ласкал ее с мучительной медленностью, а она корчилась у него на коленях, раздвинув ноги.
— Хотите еще? — внезапно охрипшим голосом спросил он.
Элис только всхлипнула. Она содрогнулась и еще крепче обвила его шею, изо всех сил стараясь его удержать, а он медленно проник двумя пальцами в самую ее сердцевину. Господи, да! Именно этого ей и хотелось. Это было в тысячу раз лучше, чем в мечтах, и при этом Элис поняла в изумлении, что его пьянящее прикосновение — всего лишь прелюдия к полному блаженству соединения мужчины и женщины.
Томные удары его языка соответствовали ритму его руки. Она чувствовала его твердость рядом со своим бедром, и это невыносимо волновало ее. Но он хранил верность слову, обуздывая свое желание. Элис полностью отдалась наслаждению, которым Люсьен одаривал ее, и то и дело пылко целовала его. Пальцы его все еще оставались на прежнем месте, и ее охватил экстаз, омыв, как сверкающий белый свет. Она закричала и припала к Люсьену, а он шептал ей слова любви на каком-то языке, которого она не понимала.
Страсть охватила ее, как вышедший из-под контроля огонь, и Элис осталась задыхающейся и опустошенной.
— Боже мой, — с трудом проговорила она спустя несколько мгновений. — Это было замечательно.
Люсьен нежно улыбнулся ей.
— Всегда к вашим услугам. Она приподнялась на локтях.
— Почему же ни одна женщина еще не надела на вас кандалы?
— Пытались, я убегал. — Кончиком пальца он чертил маленькие звездочки на ее животе. — Может быть, я просто ждал вас.
Элис внимательно смотрела на него, заинтригованная.
— Вы велеречивый плут.
— Благодарю вас.
Она улыбнулась и отвела с лица выбившийся из прически локон.
— Это не комплимент.
— Вот как? Но я серьезно воспринимаю каждое ваше слово.
Элис покачала головой.
— Странно, но я легко поверила, что я вам желанна, когда думала, что вы только играете мной, но теперь, когда вы серьезны, я немного ошеломлена.
— На самом деле, Элис, я был серьезен с самого начала.
Ее глаза широко раскрылись.
— Правда?
Он кивнул, поигрывая черной атласной лентой у нее на талии.
— Понятно. Значит, вы играли роль повесы, который только притворяется, что он серьезен, зная, что будете пользоваться успехом, хотя мотивы у вас самые низменные, когда на деле вы были искренни?
— Вот именно.
Элис засмеялась и покачала головой.
— Сложный господин! С вами того и гляди потеряешь дорогу.
Он бросил на нее мрачный взгляд.
— А я решил, что вы хотите сказать, что со мной того и гляди потеряешь голову.
— И это так, — согласилась она с грустной улыбкой. — Только обещайте мне, что с моим рассудком вы больше не будете играть ни в какие игры, — тихо сказала Элис. — Мы ведь теперь друзья, не так ли? И должны постараться быть откровенными друг с другом.
Люсьен кивнул, вид у него был серьезный.
— У меня много вопросов.
— Умоляю вас, не нужно их задавать.
— Что?
— Просто не спрашивайте. Ни о Гроте, ни о вооруженных стражниках, ни о чем.
— Но почему же? — воскликнула Элис, удивившись, что он так точно предположил, о чем ей хочется знать.
— Потому что я не хочу лгать вам, — сказал он.
Она уставилась на него, из осторожности Люсьен отвел глаза.
— Верьте мне, — прошептал он.
— Верить вам, и только? И это все, на что я могу рассчитывать?
Он снова кивнул, не раскрывая рта.
— Я не уверена, что мне этого достаточно.
— Тогда бегите, Элис, — бросил Люсьен, и лицо его мгновенно потемнело, — здесь вам решать. Я сказал что думаю. — Он пересадил ее со своих колен на кресло, встал и пошел к двери.
— Люсьен!
Он остановился, вспышки пламени освещали его высокую гордую фигуру.
— Дело в том, что в этом мире у людей бывают обязательства большие, чем в состоянии понять девочка из Гэмпшира.
— А, так вы считаете, что я глупа? — воскликнула Элис, соскакивая с кресла.
— Не глупы, а наивны, живете в замкнутом мире. И такая вы мне по душе. Я не хочу сражаться с вами, Элис. В моих глазах вы… — он подыскивал слова, — вы ангел, богиня. Но мои дела не имеют к вам никакого отношения, просто не должны иметь. Если вы хотите быть со мной, вот мое правило — уважайте мою неприкосновенность.
— Неприкосновенность или таинственность?
— Называйте как хотите. Сможете вы прожить с этим хотя бы неделю? Можете попробовать?
Элис скрестила руки на груди и прищурилась. Люсьен подавил вздох, уставившись в стену.
— Итак, подумайте об этом. Я иду обедать. Вы присоединитесь ко мне?
Элис не ответила, только укоризненно посмотрела на него, и тогда он повернулся и вышел.
Когда Люсьен ушел, Элис надулась. Девочка из Гэмпшира! Не задавать вопросов! Он отмахнулся от нее, словно от ребенка, но все равно, как бы ни было это глупо, ей не хочется покидать его. Люсьен ей нужен. То, что он заставил ее остаться здесь, было возмутительно, но почему-то по прошествии времени Элис начала смотреть на это как на восхитительное приключение. Она вспомнила о Гарри, болеющем ветрянкой, и почувствовала угрызения совести. Но ведь у Гарри есть мама и Пег… И потом, то, что Элис сказала Люсьену, было истинной правдой — в сущности, она одинока. У нее есть поклонники, но они ее не понимают и либо слишком поглощены собой, либо туповаты так, что даже не осознают этого. Наверное, она ничем не рискует, если выберет одного из них, но ведь они не вызывают огня в ее крови. А Люсьен Найт вызывает! Может быть, со временем он станет доверять ей и откроет свои секреты.
Так Элис размышляла несколько минут, пока у нее не заурчало в животе. Нужно было действовать. Она направилась к столовой, но тут ее задумчивый взгляд случайно упал на шахматный столик, мимо которого она проходила. К доске никто не прикасался с прошлого утра, когда Люсьен устроил западню ей и Кейро. Взгляд Элис задержался на голове маленького, вырезанного из эбонита черного коня, которым Люсьен взял белую королеву.
Лукавая улыбка изогнула ее губы, когда Элис поняла, что Люсьен оставил себя совершенно отрытым. Если бы он был здесь и увидел, что она делает! Элис взяла скромную белую пешку и осторожно обошла ею черного коня. Он прав, подумала девушка; обретая новую силу и спокойствие, она в защищенном мире. Но спокойная сельская жизнь в Гленвуд-Парке научила ее главной добродетели — терпению.
Терпением, говаривала ее матушка, можно выиграть любое сражение. Даже сегодня этот славный старик, мистер Уитби, предупредил ее, что с Люсьеном ей понадобится все ее терпение — и осторожность. Поставив резную фигурку на ладонь, Элис легонько поцеловала черного коня, потом осторожно поставила его на край доски и с хитрой улыбкой, достойной самого Люсьена, отправилась обедать.
Ролло Грин в ужасе смотрел, как бездушный белокурый великан взглянул в зеркало элегантных апартаментов отеля «Палтни» и еще раз поправил свой белый галстук, после чего сунул заряженный пистолет в кобуру, спрятанную под его черным вечерним фраком.
