которую мы делаем здесь, не всегда проста.
Это правда. Было так много раз, когда я смотрела на состояние мира и сомневалась, что когда-нибудь смогу что-то изменить к лучшему. Бесчисленное количество раз, когда смерть моего отца или бесконечная рабочая нагрузка портили мне настроение.
Однако это никогда не останавливало меня от попыток.
— Я знаю, что ты права. Но я смотрела на Джоанну. Я просто… я хотела, чтобы она это поняла.
— Эйвери, о, она понимает, — говорит она, пытаясь меня успокоить. — Я работаю с Джо так много лет. Есть хорошие дни и плохие.
Я выпрямляю позвоночник и натягиваю улыбку.
— Просто помни, мы все пытаемся завершить этот проект за четыре месяца. Молли убирает выбившиеся волосы с моего лица и расправляет плечи. — Нам нужно играть так же усердно, как мы работали!
Она права. Всем нужен релиз.
— Как насчет того, чтобы пойти выпить в тот новый бар на крыше на Сорок пятой улице? — предлагает Молли.
— Мы должны устроить там девичник. В этом месте строгий дресс-код. Ребятам бы не понравилось, если бы мы отвели их в какое-нибудь место, где им приходилось бы носить блейзеры. Может быть, нам стоит заняться чем-нибудь более спокойным.
— Верно. Это действительно твоя специальность, Эйвери.
— Нам нужно командообразующее мероприятие. — Я говорю.
Это так. Мне нужно вернуться к людям вне офиса. Я была так потеряна в дымке экрана моего компьютера, презентаций и отвлекающего присутствия Луки в офисе.
Я вздрагиваю от того, как легко я чуть не развалилась перед ним.
Мне нужно создать пространство. Я была слишком дружелюбна. Маленькие ставки и вызовы явно сводят меня с ума. Я подношу пальцы к вискам и массирую, снимая напряжение. Я не собираюсь отклоняться от того, что важно: моей карьеры.
Не из-за Джоанны и уж точно не из-за Луки.
Мне просто нужна ночь, чтобы освободиться и перезагрузиться.
Молли вмешивается. — В прошлом году ОRO играл в боулинг. Это было так весело.
Как бы мне ни хотелось выплеснуть свое разочарование, разбрасывая мячиками, я не хочу портить маникюр, который я наконец-то сделала с Лили несколько дней назад. Я напрягаю свой мозг и пытаюсь вытащить какие-нибудь идеи.
— Я знаю. Мы можем пойти в Тривию.
— Я люблю мелочи! — Молли вмешивается.
— Мой сосед по комнате еженедельно проводит игру в «Мадемуазель», и это всегда веселая толпа.
Лили и Молли бы так хорошо ладили.
— Хорошо, я люблю это место. Все одеты так чертовски мило! — Молли говорит. — Пока они танцуют после викторины, вы можете рассчитывать на меня.
— Давай сделаем это.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ЛУКА
“Мадемуазель”прячется у всех на виду на оживленной улице Верхнего Ист-Сайда. Двадцать минут, которые я провожу в поисках скрипучих дверей из красного дерева, чуть не лишают меня сознания от теплового удара.
Летом в Нью-Йорке есть способ задушить тебя. Из-за погоды и моего переполненного списка дел в ORO моя грудь постоянно сжимается.
Я вхожу в современный спикизи, и мне требуется всего несколько секунд, чтобы найти ее .
Ярко-белокурые ее волосы выглядывают из-за группы людей, с которыми она стоит. Все смеются за большим столом в тусклом свете люстр бара. Это одна из вещей, благодаря которым легко влюбиться в нее, Эйвери улыбается в окружении людей.
Она кажется счастливой.
Я медлю у двери. Я еще мог уйти. У меня куча дел, которые нужно выполнить. И она ясно дала понять, что не хочет, чтобы я был здесь, когда исключила меня из приглашения на сегодняшнее тимбилдинговое мероприятие. Если бы Молли не прислала его мне, я бы до сих пор был в офисе, выполняя эти поручения.
Нет. У меня сегодня есть цель.
Эйвери избегает меня с тех пор, как в понедельник у нее случился взрыв возле офиса Джоанны. Может быть, она закончила играть в игру, затеянную между нами, больше не раздвигая границы наших рабочих отношений.
Я скучаю по ее ежедневным остротам, но она изо всех сил старалась избегать меня два дня подряд.
Тупая боль покоится в моей груди. Весь прогресс, которого, как я думал, мы добились, кажется, был стёрт.
Хотя этого не может быть. Как раз сегодня утром, даже в дымке своего избегания, Эйвери заговорила со мной после одного из язвительных замечаний Джейми. Я застал их вчера на кухне, Эйвери жалуется, что кофе на вкус как куча цемента. Джейми пришла в голову отличная идея сравнить то, как я себя веду, с вышеупомянутым цементом, но Эйвери не засмеялась. Вместо этого она сказала: Цемент не так уж и плох. Это хорошая основа.
Ее шепот донесся до коридора, где я стоял, подальше от глаз.
Я не уверен, намеревался ли Эйвери сделать краткое различие. Но я возьму это. Я был бы хорошей основой. Тем более, что мы в одной команде.
Почему она не позволяет мне доказать это ей?
Независимо от того, что произошло в офисе Джоанны, мне нужно исправить эту недавнюю пропасть между нами.
Но что за мудак разбивает вечер викторины? Этот мудак.
Мои пальцы ерошат волосы, убирая пряди с лица. Это будет долгая ночь.
Я обхожу посетителей, пока не встаю позади Эйвери и моих коллег. — Хотел бы я знать, как ты собираешься сегодня вечером играть с нечетным количеством людей.
Я гребаный придурок. Я не мог просто поздороваться?
Каждый из них оборачивается на звук моего голоса.
Мой взгляд останавливается на единственном человеке, который мне небезразличен сегодня вечером. Ее дикие от удивления. Мое любимое выражение. Я узнал, что у меня их много.
Вот закатывание глаз. Улыбки, которые она прячет. И, очевидно, ее решительный взгляд.
— Почему ты здесь?
Эйвери поворачивается к Молли, которая не смотрит ей в глаза.
— Это командообразующее мероприятие, не так ли? В прошлый раз, когда я проверял, мы все должны быть в одной команде. Кроме того, ты можешь не знать обо мне этого, но я могу быть душой вечеринки.
Олли сдвигается в сторону, освобождая место для меня внутри их круга.
— Может быть, на похоронах, — возражает Эйвери.
Рядом со мной появляется женщина, стоящая в самом возмутительном наряде, который я когда-либо видел. Над ее гладкими черными волосами надет шерстяной колпак. Воротник ее блузки с оборками ниспадает на плечи, и она надевает бордовый бархатный фартук. Весь ансамбль делает ее похожей на пирата, а у человека из бурных двадцатых родился ребенок. Ее голова встречается с плечом Эйвери. Судя по паре упоминаний Эйвери о ее личной жизни, она, должно быть, ее соседка по комнате.
— Привет, ты, должно
