Он поцеловал мой палец.
— А как насчет того, что сказала твоя мать?
Что там же меня и похоронили.
— Я тоже об этом думала.
Когда он не ответил, я продолжила:
— Я хочу увидеть это вместе с тобой. Это, вероятно, будет эмоционально, но помни, ты обещал быть со мной, когда я узнаю хорошее и плохое. На самом деле я там не похоронена, но ребенок там есть. Это огорчает.
— Мы втроем говорили об изоляции, — признался он.
Я покачала головой.
— Я хочу доверять твоей матери.
— Я тоже.
Он провел рукой по волосам и сделал еще один шаг.
— Если она посылает нас ложному следу, то это может быть сделано для того, чтобы сделать тебя уязвимой.
— Ты сказал, что МакФадден согласился с тем, что я вне игры до Дня труда. У нас еще есть пять дней. — Я последовала за ним обратно в спальню. — Разве я не буду в большей безопасности с тобой?
Он повернулся ко мне, спиной к высоким окнам. В темном отражении стекла я увидела, как напряглись мышцы его спины. Его взгляд потемнел, скользнул по моему телу, как обнаженным, так и не обнаженным частям, и согрел мою кожу. Стала проступать его эрекция.
На моих губах появилась улыбка.
— А разве нет?
— Не сейчас, — сказал он как ни в чем не бывало.
Я улыбнулась.
— Ты меня не напугаешь, мистер Спарроу.
Он подошел ближе и провел пальцем по моей щеке.
— Я не хочу, чтобы ты боялась. Я хочу, чтобы ты всегда знала, что ты в безопасности. — Он потянулся к моей талии и притянул ближе, его растущая эрекция коснулась моего живота. — Единственный, кто прикасается к тебе, — это я.
Я вытянула шею, глядя на него снизу вверх.
— Ты единственный, кого я хочу. Однако, если ты не согласишься, что я поеду с тобой завтра, то дам тебе дозу твоего собственного лекарства.
— О да? И что это?
— Что хорошо для девочек, то хорошо и для мальчиков.
— Солнышко, я не мальчик.
— Нет, ты настоящий мужчина. Я тоже не девочка; тем не менее, если ты не очень хорош… — я оставила фразу незаконченной.
Он потянулся ко мне сзади, расстегивая лифчик.
— Стерлинг.
— Ты уже должна знать, что я всегда хорош.
Я сделала шаг назад.
— Обещай мне, что я поеду в Кембридж, штат Висконсин.
Внезапно я вскрикнула, когда он поднял меня и положил на край кровати.
— Это не обещание, — сказала я, пытаясь игнорировать то, что делали его губы, как они целовали и покусывали мою шею от уха до ключицы.
— Стерлинг.
Он сделал шаг назад, его темные глаза закрылись, прежде чем снова открыться.
— Будь готова к шести. Мы хотим попасть в церковь до того, как там появятся люди.
Я наклонила голову и улыбнулась из-под прикрытых век.
— Итак, на чем мы остановились?
Его ответ не был словесным, хотя включал в себя его рот — весь. Его губы, язык и зубы.
Глава 31
Арания
Самолет Стерлинга приземлился в Мэдисоне, штат Висконсин, в частном аэропорту. Когда Стерлинг сказал, что мне нужно быть готовой к шести утра, он имел в виду, что подъедет в шесть. Я не возражала. Я почти не спала с мыслями о том, что мы можем найти. Если мы не найдем доказательств, на которые намекал Стерлинг в наших беседах, мы снова не получим ответов. А если и так, то я не хотела этого видеть. Мне нужны были розовые очки, которые он описал.
Было достаточно трудно понять, что за пределами этих историй происходили такие вещи, как эксплуатация детей, что мужчины и женщины ставили знак доллара выше жизни детей, что на самом деле были люди, которые платили, чтобы исполнить больные фантазии. Знание этого было достаточно, чтобы перевернуть мой желудок. Я не могла этого видеть.
Полет из Чикаго в Мэдисон занимал меньше часа, но напряжение в самолете было ощутимым, оно исходило от Патрика и Стерлинга густыми волнами, отражаясь в воздухе. После первого приветствия Китон держался подальше от нас троих, зная о нашем настроении. От этой теории зависело многое, и мы все это знали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Стерлинг много раз убеждал меня, что независимо от того, есть ли доказательства, которые мы должны найти, или нет, я в безопасности. Он обещал удвоить охрану моих друзей. Я не хотела верить, что улики существуют или что мой дядя или отец Стерлинга были замешаны, но в то же время я хотела, чтобы все это закончилось. Я не хотела бояться за своих друзей. Я хотела жить так, как мы жили в Канаде или на озере Мичиган. Я не хотела оглядываться через плечо или бояться остаться без Стерлинга или Патрика. Я хотела, может быть, однажды прогуляться по Мичиган-авеню или Лейк-Шор-драйв в одиночестве и насладиться пейзажем.
Патрик сказал, что в аэропорту Мэдисона нас троих будет ждать машина. Рид вернулся в Чикаго, занимаясь тем же, что и он, из своего логова, наблюдая за Лорной и остальными обитателями Спарроу.
Я вспомнила, что Стерлинг сказал, что это может быть уловкой, чтобы сосредоточить наше внимание в другом месте, оставляя уязвимыми Спарроу. Или это может быть подстава. Я не хотела верить ни в один из этих вариантов, потому что это означало, что Аннабель намеренно вела нас этим путем для Рубио.
Наряду с моими фантазиями о прогулках по главным улицам Чикаго, я представляла себе отношения с моей биологической матерью, когда мы встречались за обедом в кафе или наслаждались обществом друг друга, когда прогуливались по магазинам вдоль Лейк-Шор-драйв.
Мы все затаили дыхание, когда дверь самолета открылась. Небо было наполнено пурпурными и розовыми цветами перед восходом солнца. Было раннее утро среды, и казалось, что Мэдисон притих, ожидая, когда начнется толкотня и суета рабочего дня.
Стерлинг положил руку мне на поясницу, Патрик сделал шаг вперед.
— Ну же, солнышко. Я не выпущу тебя из виду.
Я кивнула, зажатая между телами двух мужчин, когда мы шли через взлетную полосу, через маленький аэропорт к ожидающей машине.
Мы были одеты в синие джинсы и простую футболку, Стерлинг и я вели себя непринужденно. Именно Патрик продолжал выполнять свою роль телохранителя в темном костюме, сидя рядом с водителем, которого он нанял, а Стерлинг и я сидели на заднем сиденье. Это был простой, неприметный черный седан. Поездка из Мэдисона в Кембридж длилась около тридцати минут, пока Стерлинг искал в телефоне дополнительную информацию о церкви, где венчались мои родители.
— Это старейшая в мире скандинавская методистская церковь, построенная в 1851 году, — сказал он. — Здание охраняется Национальным реестром исторических мест.
— Если мой отец, Дэниел МакКри, спрятал улики здесь, это был умный ход. Он, вероятно, был уверен, что здание останется стоять, и в качестве бонуса не было бы никаких записей, таких как сейф или контейнер для хранения.
Я сделала глубокий вдох.
— Как мы войдем и где будем искать?
— Попасть внутрь не составит труда. Здесь нет никакой системы безопасности, — сказал Патрик. — И очень старые замки.
— Откуда ты это знаешь? — спросила я и тут же добавила: — Неважно. Я должна научиться не сомневаться в тебе.
Он продолжил.
— Первоначальное строение, часовня, имеет подвал и шпиль с колокольней. Совсем недавно к зданию сделали пристройку, в которой также есть подвал. Судя по планам, которые я получил, подвал новой секции разделен на кухню и классы. На первом этаже этой новой секции есть конференц-залы, больше классных комнат и офисов. В первоначальном здании до сих пор проводятся церковные службы.
— Ты имеешь в виду подвал первоначального здания? — спросил Стерлинг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Его или шпиль, — ответил Патрик. — Предполагаю, что первоначальный подвал не подходит для использования в качестве части здания. Вполне логично, что это будет хорошее место для хранения.
Мой пульс участился, когда мы проезжали мимо знака «Добро пожаловать в Кембридж».
Через минуту небо стало светлее. Вдруг я забеспокоилась, что нас увидят.
— Мы обойдем сзади. Там есть входная дверь, которая ведет прямо в подвал. Забирай машину, — сказал Патрик водителю, — И жди в другом месте, где тебя никто не увидит. Возвращайся, когда кто-нибудь из нас позвонит или напишет сообщение.
