— А может быть, вы слышали, как он вел себя перед смертью, в саду? Нет? Он потребовал, чтобы его на вращающемся стуле вынесли в сад, и там, посидев часок на солнце, он вообразил себя тюльпаном и пожелал, чтобы Сандра с Алисой начали его поливать! Ах, все-таки к лучшему, что он скончался!

Снова стало тихо. Женщина, покрытая каплями пота, икнула. Учитель, поднявшись с места, попытался опереться на саднящую ногу и чуть не упал на увеличенную фотографию кустарника, тут он увидел, что край ее пятки, уже попадавшей в поле его зрения, покрашен; он нагнулся и обнаружил, что и вся ступня покрыта пурпурной краской, и он вспомнил, не без некоторой гордости за свою эрудицию, что таков был обычай жриц с Крита, которые вне храма не смели коснуться ногой земли.

Ее известковое лицо было по-прежнему обращено к мальчику, и вдруг — событие! — веко ее правого глаза невероятно медленно поползло вниз и накрыло глазное яблоко. Казалось, что сова, которую из-за ее неподвижности можно было принять за чучело, внезапно медленно мигнула. Предназначался ли этот знак мальчику? Сиплый, надтреснутый голос женщины произнес:

— Подлец.

Старик так и взвился, ему же нужно сосредоточиться, он уже трижды просил тишины, так или нет?

— Свинья, — сказала она.

— Заткнись, мадам! — заорал старик.

Мадам, один глаз которой был точь-в-точь как настоящий сиреневый драгоценный камень, а другой закрыт светло-голубым лепестком кожи, заявила, что этот дом и три виллы в Блакенберге являются ее собственностью. Старику понадобилось некоторое время, чтобы переварить эту информацию, он молча возился у линзы своего чудища.

— Ты что-нибудь обещал менееру Хармедаму? — спросил учитель.

— Обещал, что представлю вам мефрау, — ворчливо ответил мальчик.

— Ну вот, — сказал учитель, — считай, что это произошло.

Мальчик встал с шуршащего ящика.

— Честно говоря, мне все это тоже осточертело, — сказал он.

Учитель поклонился в сторону женщины-салями, пробормотал что-то переполошившемуся старику про обстоятельства, которые вынуждают, и, сделав несколько смелых шагов по открытому, простреливаемому пространству, добрался до двери, оставив чету позади среди запахов растворителей, духов и кислот.

Удивление не покидало его, пока он молча шел по пыльной деревенской улице рядом с мальчиком, футболившим картонный пакет из-под молока. Возле кафе на рыночной площади он просмотрел расписание автобусов, идущих на побережье, и, как он и опасался, нет, боже упаси, как он и надеялся, первый автобус отправлялся только завтра утром в восемь часов.

Хозяин кафе уже поджидал их, стоя перед дверью. Он не ответил на приветствие обоих постояльцев и, когда учитель захотел войти в дом, отодвинулся и дал ему дорогу лишь в самый последний момент, наглец этакий. Потом пошел следом за ними и, погладив мальчика по голове, спросил, как его зовут. Мальчик выскользнул из-под его руки, пригладил волосы и сердито бросил:

— Не ваше дело.

Трактирщик загоготал, двое молодых крестьян в комбинезонах хлопнули себя по ляжкам от удовольствия, а один громко заржал, распахнув пасть с шоколадной кашей.

— Черт подери, не ваше дело! А, Пир!

Другой внезапно оборвал смех, его рот закудрявила насмешливая ухмылка.

— Он думает, что мы такие же лопухи, как они там, в городе.

Униженный, смертельно усталый учитель присел и начал растирать лодыжку. Перед ним на столике лежали рулоны афиш, рекламирующих открытые распродажи.

— Так, значит, ты не хочешь мне сказать, как тебя зовут? — повторил трактирщик, налив себе стаканчик пива.

— Верзеле, Алберт Верзеле, — ответил мальчик.

Молодые крестьяне подтолкнули друг друга локтями и снова загоготали. Трактирщик сказал:

— Я-то сразу все понял. Я сказал себе: Пир, здесь что-то не так! Нужно иметь нюх на такие вещи. — Он осушил стакан и шумно выдохнул. — А у меня такой нюх есть, уж я-то наверняка знаю. — Он обратился к учителю: — Нехорошо это, право дело, нехорошо.

Учитель кивнул. Трактирщик, усмотревший в этом уловку, мерзким голосом сообщил, что плата за их комнату намного возросла. И если это менеера устраивает, то не мешало бы ему угостить братьев Фермаст стаканчиком.

— Само собой, — сказал учитель.

— Мы и раньше не раз слыхали про таких, как ты, правда, Бернард? — сказал один из братьев Фермаст, по виду старший. — В городе мода на это пошла, что ли? Здесь-то этого нет, парень, ничего подобного!

Мальчик вдруг взорвался приступом хохота, будто только сейчас его ушей достигло их кудахтанье.

— А что с вами такое? — спросил он.

— Не беспокойся за нас, Алберт Верзеле, — сказал трактирщик, ставя перед братьями пивные стаканы, на четверть наполненные коньяком.

— Поехали, — сказали братья, — будем здоровы.

Следующий тост произнесли за учителя, потом за мальчика, потом за трактирщика, потом за местную футбольную команду. Потом трактирщик подсел к учителю, оседлав верхом стул. Менеер должен их правильно понять. Конечно, чего только не бывает на свете, на все воля Божья, но вот некоторые вещи — это уже перебор, так ведь? А перебор он и есть перебор. Не то чтобы сам он или братья Фермаст или еще кто-нибудь в деревне имеют что-то против учителя, этого нет, но, когда в его кафе происходят на-ру-ше-ения, он ведь тоже, черт возьми, несет ответственность.

— А мы не несем! — выкрикнул один из братьев.

— Заткнись! — приказал трактирщик.

— Чего? — вскинулись братья.

Потом они начали ссориться из-за того, кто первым услышал по радио о преступлении, но в конце концов договорились, что все услышали это одновременно в выпуске новостей, которые передают в час дня. Помнится, диктор еще запнулся, когда произнес «тринадцати лет», и, похоже, у него самого горло перехватило, правда ведь, когда он сказал «в сопровождении мужчины с темно-русыми волосами, на вид лет тридцати пяти». Выпили за диктора.

— Конечно, такое возможно, — сказал учитель, — но я не вижу…

— Он слепой, — хмыкнул один из братьев.

— Ага, слепой, как крот, — подтвердил второй.

Мальчик сунул палец в нос, будто пытаясь затолкнуть внутрь рвущийся наружу новый взрыв хохота. Учитель снова, уже в который раз, поднялся и пошел, не обращая внимания на маленького предателя, к двери, что была рядом с буфетом. Трактирщик и мальчик двинулись за ним следом. Возле лестницы трактирщик шикнул: «Брысь!», обращаясь то ли к кошке, то ли к ребенку.

— Что такое? — нетерпеливо спросил попавшийся на удочку учитель и подумал: «Надо ли мне добавить „черт побери“, чтобы он…»

Трактирщик спросил, должен ли он сейчас представить счет — пять тысяч франков и по десять тысяч за каждого из братьев Фермаст.

— У меня нет с собой денег, — сказал учитель.

— Но ведь вы можете их достать или попросить, чтобы вам принесли.

— Не делай этого, — крикнул мальчик. — Ни в коем случае!

— Может, я вышлю вам чек? — спросил учитель.

Трактирщик изумленно покачал головой. В дверном проеме показалась красная морщинистая физиономия младшего из братьев.

— Не вздумай навалить все на нас, Пир, — сказал он, — каждый платит за себя.

— Заткнись, — ответил трактирщик.

— Знаю я тебя, Пир, ты ведь меня и раньше подсаживал.

Мальчик становился совершенно невыносим, он снова прыснул в кулак.

— Я могу отдать сейчас лишь половину, — начал учитель, но младший Фермаст громко чертыхнулся и спросил, кто они, по его мнению, лопухи вонючие из города, что ли?

Здесь на лестнице становилось тяжело (вчера я видел это во сне, лестница гнулась, словно была из резины, ступенями служили людские руки и ноги, они источали влагу, мои штанины намокли, я закричал, Корнейл ударил меня и всадил мне укол).

— Я должен посмотреть, что у меня есть с собой, — сказал учитель.

— Сразу бы так, — обрадовался трактирщик.

— Не дай наложить себе на голову, — заплетающимся языком пробормотал Фермаст.

Очутившись в своей комнате, путешественники некоторое время сидели в задумчивости.

— Я сыт этой деревней по горло, — сказал мальчик.

Они, не сговариваясь, собрали свои пожитки: мальчик сунул в карман брюк трусы, которые, по всей видимости, забыл надеть утром, а учитель собрал сигареты, носовой платок и авторучки и сложил все в портфель, где лежали непроверенные тетради. Потом они стали держать совет. Мальчик предлагал выбраться наружу через окно, но учитель знал, что не сумеет спрыгнуть вниз из-за своей лодыжки.

— Ладно, — с усмешкой сказал мальчик, и они с ботинками в руках спустились вниз по лестнице. Хотя ни одна половица не скрипнула, пока они крались, учитель трясся всем телом, но вот они добрались до двери мерного хода, которая вела во двор, потом на огород, потом на пашню, и тут возле самой двери их поджидал трактирщик, сказавший: «Что за манеры, господа». Учитель с трудом натянул ботинки, и они втроем — двое пленников и обнявший их за плечи трактирщик — вошли в пивной зал, который на удивление быстро заполнился посетителями. Их печальное положение было всем известно, это не оставляло сомнений, но все сразу уткнулись в карты — то ли из вежливости, то ли потому, что игра пошла, а может, они выполняли чье-то указание, — одним словом, общество повело себя вполне прилично. Поинтересовались, как учитель с мальчиком провели день, как им понравилась деревня и видели ли они бронзовую мемориальную доску, установленную в честь пребывания в деревне Вождя де Кёкелера восьмого мая — как раз накануне отъезда. Путешественники отвечали вяло, односложно, и вскоре крестьяне снова вернулись к своим разговорам и карточной игре. Однако недремлющее око деревни не выпускало их из виду, время от времени учитель ловил на себе полный ненависти, предостерегающий или любопытный взгляд, и ему стало ясно, что между игроками в вист и трактирщиком, который нес вахту за стойкой с частоколом шоколадных плиток и вафель, сваренными яйцами, колбасками и портретом служащего мессу патера, существует неразрывная связь. Учитель выпил стакан крепкого английского пива, а мальчик — лимонада. Потом мальчик встал — заклятый трактирщиком? — и, сунув по пути любопытный нос ко всем в карты, подошел к стойке и зашептал что-то хозяину на ухо. Тот отрицательно покачал головой. Тогда мальчик снова настойчиво зашелестел что-то в красный столб его шеи, и тот кивнул, жуя спичку, зажатую в правом уголке рта. Мальчик сказал учителю, что они могут остаться еще на одну ночь, а то и на две. Вслед за мальчиком, возбужденно выкрикивающим во все стороны «спокойной ночи», учитель, проклиная все на свете, поплелся к двери, снова, от стойки бара — откуда открывался путь к их комнате.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 173

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Избранное: Сборник - Хюго Клаус бесплатно.

Похожие на Избранное: Сборник - Хюго Клаус книги

Четвертая рука - Джон Ирвинг - Современная проза
Трезвенник - Леонид Зорин - Современная проза
Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Сеул, зима 1964 года - Сын Ок Ким - Современная проза
Без перьев - Вуди Аллен - Современная проза
Избранное [Молчание моря. Люди или животные? Сильва. Плот "Медузы"] - Веркор - Современная проза
Призраки Гойи - Милош Форман - Современная проза
ЧЕТЫРЕ ЖИЗНИ ИВЫ - ШАНЬ СА - Современная проза
Избранное - Факир Байкурт - Современная проза
Под сенью Молочного леса (сборник рассказов) - Дилан Томас - Современная проза

Оставить комментарий