— Я уже слышал эту фамилию, точнее, читал о Бразе, — отмер наконец Уистлер. С досадой ударил кулаком по столу, отчего несколько листков разлетелись в стороны. — Идиот! И почему сразу не вспомнил о том письме?!
— Каком письме? — сразу встала я в стойку.
— Когда был в Сентвуде, пересматривал бабкины вещи, среди которых обнаружил странное послание. Оно было адресовано детям Абигейл Свон, с которой Каролин всю жизнь дружила. Помню, меня тогда удивило, что графиня писала от лица уже покойной подруги, как будто в тот момент представляла себя на ее месте. Я не придал этому значения, потому как бабка всегда была чуть с приветом.
— А теперь это уже не кажется тебе таким бессмысленным, — уловила я ход мыслей напарника. — Думаешь, Абигейл не была убита? Ведь если предположить, что прежней хозяйкой медальона была эта самая Свон, то она вполне могла поменять «место жительства» и поселиться в теле твоей законной бабульки. Но зачем? Тут сказано, — скользнула взглядом по пожелтевшей вырезке, где описывалась история баронессы Свон, — что она была очень даже счастлива и довольна жизнью. Двое детей, куча внуков, множество имений и нехилое состояние. Я бы на месте Абигейл ни за что не отказалась от таких благ, а если бы и решила изменить судьбу, то уж точно не стала бы занимать место своей ровесницы, такой же старой кошелки, как и она сама. Все равно, что менять шило на мыло.
— Возможно, леди Свон пошла на это не потому, что хотела, а потому что была вынуждена, — внес предположение Наблюдатель. — В своем письме, Каролин (или Абигейл, тьфу ты, уже запутался, кто!) говорила что-то о Бразе, о том, что ему была известна какая-то ее тайна и поэтому она его опасалась. Зря я не обратил внимания сразу на эти слова, — сокрушался Девин. — Нужно будет съездить в Сентвуд и внимательно перечитать послание.
— Зато теперь стало ясно, откуда Арлен Браз узнал о медальоне. Раз они были любовниками, то в порыве страсти баронесса вполне могла похвастаться своим секретом. Возможно даже, именно она и была Софией, женой Льюиса, долгое время скитавшейся по чужим телам, продлевая таким образом себе жизнь.
— Которая в итоге оборвалась, когда она поимела виды на Каролин.
— А ты говорил, лучшие подруги… Тогда получается, что Арлен сел ни за что. Абигейл (или кем там она была на самом деле) его просто подставила. Что за женщина! — искренне восхитилась я изворотливостью баронессы. — Не пожалела близкую подругу, на двадцать лет упекла за решетку любовника. Завидую ее темпераменту. Прямо какая-то классическая стерва.
— Только в нашей стройной теории есть одно «но», — вклинился в мои рассуждения Девин.
— Что еще за «но»? — напряглась я.
— Хорошо помню похороны баронессы. Был на них вместе с матерью и… бабушкой, — с некоторым замешательством закончил напарник, испытывающий вполне обоснованные сомнения насчет того, кем именно являлась покойная графиня Уистлер. — И видел ее тело. Оно выглядело вполне натурально.
— Значит… — теперь уже в замешательство впала я. — Может, она повременила с исчезновением и «растаяла» потом, в усыпальнице?
— Тогда почему другие тела исчезали так быстро, в том числе и тело Софии, которое превратилось в пепел сразу же после его выуживания из воды? — парировал Наблюдатель.
Я не нашлась, что ответить. Крутила фактами и так и эдак, но чем больше думала об этом деле, тем больше запутывалась в собственных домыслах. В итоге поняла, что ничего не понимаю, и здраво решила: пора закругляться. Тем более, на семь у меня была назначена встреча с Сайласом, а тот не любил, когда его заставляли ждать.
— Давай ты сначала привезешь это письмо, мы его вместе внимательно почитаем и, может быть, тогда разгадаем историю Софии-Абигей-Каролин.
Уистлер сразу согласился, ему самому не терпелось поскорее выбраться из душного помещения. Глянув на часы, сразу помрачнел и стал собираться. Похоже, не у одной меня были планы на вечер.
— Куда-то опаздываешь? Часом не на свидание собрался? — подковырнула я графа, на что тот раздраженно фыркнул.
В зеленых глазах полыхнули молнии. Огонь, а не мужчина! И чего тогда выпендривалась…
— Вечером ждем гостей, — слова из Девина тянулись, как жвачка, будто его заставляли говорить о чем-то очень богопротивном и мерзопакостном. — Маделин разослала приглашения чуть ли не половине Миствиля. Придется целый вечер расшаркиваться перед сборищем бездельниц.
— И какой возрастной ценз? От семнадцати и старше? — Я быстро сгребла разбросанные по столу папки в кучу и игриво продолжила: — Выходит, отборочный тур продолжается. Интересно, шалунишка амур уже запустил в тебя первые стрелы или только еще приноравливается?
Думала, от его взгляда сейчас одной кучкой пепла станет в Миствиле больше. Но, к счастью, пронесло. Уистлер нервно запахнул полы пальто, водрузил на голову новенький сверкающий цилиндр и вышел из кабинета, даже не потрудившись придержать для меня дверь. Опять обиделся! Ну ничего, на обиженных воду возят. Сам виноват, никак не научится правильно реагировать на безобидные шутки. Честное слово, как дите малое!
Заперев комнату, повесила ключ на крючок в холле и вышла на улицу. Надеюсь, Девин не охамел окончательно и не бросил меня на произвол судьбы, укатив на встречу со своими нимфетками. Мне повезло, у Уистлера еще остались крупицы хорошего воспитания. Его кэб стоял возле обочины, между двух фонарей, заливавших светом крышу и черные бока экипажа.
— Будь так любезен, подбрось до Ривер-плейс, — елейным голосом попросила я и широко улыбнулась.
Никак не отреагировав на мою попытку сгладить острые углы в наших непростых отношениях, Девин продолжил строить из себя непонятого и оскорбленного. Отдал распоряжение кучеру и по привычке стал пялиться в окно, на город, стремительно растворяющийся в вечерних сумерках. В окнах домов и витринах приветливо мигали зажженные свечи. Сновали экипажи и просто прохожие, одни спешащие после трудового дня домой, другие — в театры и рестораны за развлечениями.
— Останови здесь! — крикнула я, когда мы подъехали к широкому каменному мосту с высокими перилами. Мысленно порадовалась, что еще один день в обществе этого заносчивого гордеца подошел к концу.
— Может, тебя подождать? — любуясь водяной гладью, спросил мой визави. Ветра не было, поэтому река, казалось, остановилась, а по ее поверхности разлилось жидкое олово.
— Не утруждайся, сама доберусь. К тому же тебе стоит поторопиться, иначе можешь опоздать на свой званый обед, — одарив вмиг помрачневшего Наблюдателя очередной обаятельной улыбкой, вышла из экипажа.
Ривер-плейс хоть и находился неподалеку от центра, но считался одним из самых неспокойных районов Миствиля. Нелегальные казино в подвалах, дешевые бордели, кабаки и курильни, где любили подолгу зависать поклонники опия, — вот лишь толика достопримечательностей, которыми славился Ривер-плейс. К тому же это место облюбовали для себя маги, не желавшие платить государству налог. К одному из таких непочтительных граждан, Сайласу Лонгу, я сейчас и направлялась, потому что порядочный маг ни за какие коврижки не согласился бы оказать нужную мне услугу.
Над входом висела керосиновая лампа, покачиваясь на цепи и тускло мерцая. Я толкнула старую отсыревшую дверь, та оказалась не заперта. Хозяин лавки, расположенной в живописном подвале с выкрашенными в темный цвет стенами и крутыми каменными ступенями, уже поджидал клиентку у лестницы. Частая дробь моих каблуков была единственным звуком, нарушающим тишину этого мрачного подземелья.
При виде меня альв хмуро покосился на часы, мерно тикающие на полке, и жестом пригласил войти. Небольшое помещение было завешено старыми навигационными картами, на столе замер глобус, а в серванте (несомненно, запечатанном магией) хранилась коллекция старинных компасов. Большую часть своей жизни Сайлас провел в путешествиях. Что заставило мага осесть на суше, да еще и в такой дыре, я не знала, но предполагала, что его до сих пор манили голубые просторы. Такие же голубые, как и его вставной левый глаз, который он старательно прикрывал грязной челкой. Альв вполне оправдывал свою фамилию. Лонг был очень высок (при своем выше среднего росте я едва достигала ему до плеча), тощ и плечист. Землистый цвет лица свидетельствовал о том, что Сайлас не любит прогулки на свежем воздухе, предпочитая им затворничество. Людей он, кстати, тоже не любил и не переставал демонстрировать свою неприязнь каждому встречному. Мизантроп, одним словом. Не окажись я в таком затруднительном положении, ни за что бы сюда не пожаловала.
— Все принесли, что я вам велел? — с места в карьер начал маг, усаживаясь в глубокое обшарпанное кресло и кладя руки на бывшие некогда бархатными подлокотники.
Я выложила на стол свои «трофеи». Альв бегло просмотрел содержимое конверта, поднес бокал к свече и зачем-то понюхал платок с кровью, будто подозревал, что я собираюсь его надуть и вместо крови притащила томатный соус.
