Я медленно подняла руку и показала три пальца, хрипло напоминая:
– Три! Года! Без секса. Три года.
Он тихо рассмеялся и поцеловал меня, шепнув:
– Наверстаем. Как только я вернусь из ванной. Хочешь со мной?
– Нет, – я была не в состоянии, мне даже лежать казалось мало, хотелось лежать как-то ещё сильнее, и я пыталась. ВэВэ ушёл, потом вернулся чистый и холодный, забрался под одеяло и стал целовать меня осторожно, как тогда за столом, я теперь умела отличать поцелуи просто так от поцелуев с серьёзными намереньями, было круто. Он пытался меня спрашивать о впечатлениях, но я была не состоянии давать какие-то ответы, он всё понял и отстал, тоже лёг удобно, мы лежали, дышали, смотрели на потолок с пробегающими бликами от машин и рекламы. Глаза привыкли к темноте, я достаточно пришла в себя, чтобы рассмотреть его профиль на фоне стены, легла на бок, чтобы лучше видеть. Он спросил:
– Всё хорошо?
– Угу. А у тебя?
– У меня всё обалденно. Я занимаюсь сексом в подсобке, с сотрудницей моей фирмы, после того, как трое суток нормально не спал. И тебе ещё и понравилось, я собой практически горжусь, не было бы это неприлично – я бы всему миру похвастался. У меня всё прекрасно.
Я начала смеяться, он тоже, обнял меня и спросил:
– Спать?
– Ты же сказал "наверстаем"?
– Я понял, – он рассмеялся, обнял меня крепче, я тоже хотела лечь поближе, но сил не было, я сдалась и легла как раньше, шепотом призналась:
– Нет, я не могу. Дай мне пять минут.
– Хоть десять.
Он лёг удобно, нащупал мою руку, стал перебирать пальцы и рассматривать их на фоне потолка, я пыталась отдыхать, но в голове появилась одна мысль, которая не давала покоя, и я решилась её озвучить:
– У тебя было такое с Роксаной?
Он тяжко вздохнул и отпустил мою руку, сказал усталым ироничным тоном:
– Хочешь печальную историю неразделённой любви?
– Можешь просто ответить "да" или "нет".
– Нет. Ничего у нас не было, мы даже не целовались ни разу.
– А почему тогда история печальная?
– Потому что это история моего облома.
– Не хочешь – не рассказывай.
– Да ладно, ты всё равно узнаешь. – Он лёг поудобнее, я тоже развернулась к нему, чтобы лучше видеть, хотя всё равно видела только силуэт. – Роксана была одной из первых, кого я вообще нанял в "Три-Ви", у неё был опыт, в отличие от нас с Мишей, она мне помогала выбирать помещение и оборудование, ездила со мной смотреть офисы. Я хотел её впечатлить и швырялся деньгами, если ты посмотришь на мои более поздние проекты, там всё гораздо скромнее, чем здесь.
– То есть, за то, что здесь так красиво, я должна благодарить Роксану?
– Ну, примерно, да, – он усмехнулся, помолчал и продолжил: – Мы работали вместе, вроде как, иногда вместе обедали, но специально на свидания не ходили, я был постоянно занят, ещё и Мишка меня бросил, уехал, на меня свалились и его дела, я зашивался, не до свиданий было. Но на работе она периодически кидала намёки всякие, я видел, что она не против, но с руками не лез – я воспитанный хороший мальчик.
Я начала хихикать, он изобразил лёгкую обиду:
– Ничего смешного, я хороший!
– Очень хороший, – заверила я, сжимая его руку, спросила: – И чем это закончилось?
– Мишка приехал. Увидел её, и с одного взгляда сказал: "Даже не думай, она шкура, она тебя обдерёт и бросит". Я не поверил, хотя он разбирается в таких вещах, у него огромный опыт. Я же тебе говорил, что он водителем работал? Он работал не только на меня, он возил больших шишек, причём, давно, лет с пятнадцати. Он выглядит старше своего возраста, и катался с чужими документами, у них, у нерусей, с машинами целая система, почти мафия. Они специально одинаково стригутся и носят бороды, а наши их в лицо не особенно различают, а они пользуются, и на одной машине работают всем аулом, по одному паспорту и с одними правами. Мишку устроили к какому-то то ли бандиту, то ли политику, и Мишка катался на его крутых тачках, возил ему дам и его возил к дамам, и сам на этих машинах ездил, с поручениями. И он говорил, что научился по взгляду высекать дам, которым интересна именно машина и статус, о котором эта машина говорит, и в Роксане он то самое увидел. А мне тогда отец машину подарил, вот эту, на которой я тебя катал, тогда она только вышла, была самый шик, Роксана её тогда ни разу не видела ещё. И я Мишке говорю: "Докажешь – я тебе эту машину отдам". Я был уверен, что он не докажет. Он сказал: "Дай мне ключи от машины и свою рубашку, иди к окну, смотри внимательно". Я дал. Он пошёл умылся, переоделся и пошёл на парковку, Роксану ждать. Она приехала, он ей поулыбался, слово за слово, предложил прокатиться, посадил в машину, а в машине у меня регистратор салон снимает, со звуком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он замолчал, я взяла его за руку, он сказал таким тоном, как будто до сих пор не мог поверить:
– Он её чуть не трахнул прямо в машине. Остановился потому, что не хотел со мной отношения портить, если я вдруг захочу всё равно с ней что-то мутить. У меня есть запись с регистратора, как Роксана соглашается с ним ехать к нему, минут через десять после того, как в первый раз его увидела. Я конечно всегда знал, что Мишка красавчик и дамы его любят, но никогда не видел, чтобы он специально их разводил. А он, как оказалось, мастер. И весь тот прогресс, которого я добивался, тратя море сил, времени и денег, Мишка получил просто так, ему хватило машины, рубашки и улыбки. Он Роксану привёз обратно, принёс мне карту из регистратора и мою рубашку, а ключи оставил себе. Он потом сжалился и машину мне вернул, но берёт когда захочет, мы её вроде как делим. А Роксана поняла, что её развели, поизображала какое-то время страшную обиду, потом пришла сказать, что так уж и быть, она меня прощает, и готова попробовать ещё раз. Я сказал, что пусть с Мишкой это обсудит, я без него таких решений не принимаю.
Я улыбнулась, потому что слышала по голосу, что он шутит, но ситуация была не смешная. Спросила:
– И вы после этого ещё работали вместе?
– А я тут почти не бывал, мне было легко с ней не пересекаться. Зато она работала очень хорошо, не знаю, может, решила мне доказать, что пришла на эту должность не из-за моих красивых глаз, а действительно работать. Или надеялась, что я через время одумаюсь. Хрен её знает, что у неё в голове. Но результаты она показывала очень хорошие, у меня не было повода быть ею недовольным. Я не заморачивался, у меня было, чем заняться, я скинул "Три-Ви" на Мишку и открыл фирму с арендой пафосных тачек, это оказалось очень прибыльно, так что я должен Роксане ещё и за это спасибо сказать.
Он смеялся, но я чувствовала, что ему не особенно смешно. Я вообразить боялась, насколько это больно и обидно, когда тебе предпочитают парня на крутой тачке, который тратит на охмурение твоей любимой пять минут, чисто веселья ради, и добивается больших успехов, чем ты со всей своей любовью. От меня это было далеко, с меня всю жизнь было нечего взять, кроме меня самой, да и это было никому не нужно уже много лет.
"Как он вообще на меня посмотрел? Он такой классный, а я... я."
Я придвинулась поближе, обняла его руку и поцеловала куда-то, куда достала, он тихо рассмеялся и сказал:
– Ну что, скелет за скелет? Давай, твоя очередь рассказывать историю любви.
– Мне нечего рассказывать, я же говорила. У меня был всего один парень, мы учились в одном классе, дружили. Потом начали встречаться, когда уже закончили школу, я училась в швейном училище, он тоже в техникуме учился, домашки было мало, свободного времени много, мы постоянно гуляли. Потом он стал вести себя так, как будто вообще не рад меня видеть, я так и не поняла, почему это произошло. Может быть, из-за того, что я бросила училище и пошла работать, у меня был вечерний график, мы стали видеться реже. Потом всё реже и реже, появились мобильники, можно было позвонить сказать: "Я не смогу прийти, давай завтра", а потом послезавтра, а потом через неделю. Потом однажды он пришёл и сказал, что всё, завяли помидоры. Было обидно. У меня не завяли, я была уверена, что у нас всё отлично. До сих пор не могу понять, как я умудрилась не заметить, что что-то не так.
