Но только на третий раз голос наконец прорезался:
— Дэвид, стойте, не надо!
Он выпрямился, но не успел сделать и шага навстречу, как она бросилась в его объятия. До этого момента такой же безотчетный ужас в ее глазах он видел только однажды: когда она стояла в старой пустой комнате и смотрела на что-то, чего больше никто не видел.
— Что, Аврора? Что случилось? — Он крепко обнял дрожащую девушку, не зная, как успокоить ее.
— Не рвите больше, Дэвид, не надо. — Она вцепилась пальцами в его рубашку.
— Хорошо, не буду. — Он с силой отодвинул ее, чтобы заглянуть в лицо. — Но почему?
— С ними что-то не то. — Страх ее не исчезал. Она прижала к груди ладони. — С ними что-то не то, — повторила она.
— Это просто цветы. — Он показал ей собранный букет.
— Не с этими. Вон с теми. Вы собирались сорвать вон те.
Он проследил за ее взглядом, увидел камень, заросший цветами, и вспомнил, что действительно уже двинулся к нему, когда услышал ее вскрик.
— Да, собирался. Давайте взглянем.
Она опять вцепилась в него:
— Нет! Не трогайте их!
— Перестаньте, — довольно спокойно сказал он, хотя и его нервы уже сдавали.
Наклонившись, он поднял палку. Потом, бросив уже собранные цветы, взял девушку за руку и концом палки провел по густым зарослям колокольчиков у подножия камня. Раздалось змеиное шипение, и Дэвид почувствовал толчок, когда змея приподнялась и ударила по палке. Рука Эй Джи обмякла. Он покрепче ухватил свое оружие и потащил девушку обратно на тропинку. На нем были толстые и достаточно крепкие ботинки, они защитили бы его от любой змеи. Но он собирал цветы, и руки его при этом были беззащитны.
— Я хочу вернуться, — ровным тоном произнесла Эй Джи.
Она была рада, что он не стал ни о чем спрашивать и даже не попытался успокаивать ее. В этом мимолетном видении она узрела большее, чем только опасность, грозящую Дэвиду. Она поняла, что любит его. И все ее правила, вся осторожность, вся предусмотрительность не играли уже никакой роли. Теперь он мог ее обидеть, потому что она беззащитна, и больше ей от него не убежать.
Оба молчали. Эй Джи почувствовала первую острую боль отторжения.
В дом они вошли через кухню. Дэвид достал из буфета бутылку бренди и два стакана. Наполнил, подал стакан Эй Джи и одним глотком ополовинил свой.
Она сделала глоток, потом другой и почувствовала себя уверенней.
— Не хотите ли теперь отвезти меня домой?
Он поднял бутылку и добавил себе еще солидную порцию.
— О чем вы?
Она взяла свой стакан в обе ладони и заставила себя говорить как можно спокойнее:
— Большинство людей чувствовали бы себя очень неуютно после… после такого эпизода. Они постарались бы убраться от источника неприятностей и проанализировать это происшествие.
Он молча смотрел на нее. Тогда она поставила стакан:
— Я быстро соберусь.
— Вы совершаете ошибку, — спокойным тоном произнес Дэвид, — а я не знаю, что мне делать, черт побери! Сядьте, Аврора!
Он с такой силой бросил стакан в раковину, что Эй Джи вздрогнула, и воскликнул:
— Разве теперь мы не лучше узнали друг друга? — Похоже, вопрос он адресовал не столько ей, сколько себе самому. — Разве у нас не может быть иных отношений? Разве у нас нет других тем для разговоров, кроме секса и переговоров?
— Мы договорились…
Он так неожиданно грубо обругал заключенные между ними соглашения, что она замолкла. Дэвид смотрел на свою руку, вполне представляя, что могло бы произойти.
— Возможно, вы спасли мне жизнь. И что я должен вам сказать? Спасибо?
С трудом придя в себя от изумления, она, заикаясь, пробормотала:
— Лучше бы вы ничего не говорили.
Он подошел к ней, но не прикоснулся.
— Не могу. Послушайте, я сам потрясен. Это не значит, что я вдруг счел вас ненормальной. — Он увидел, как в ее глазах что-то появилось и через мгновение исчезло, и коснулся ее лица. — Я вам благодарен. Только не знаю, как с этим справиться.
— Все хорошо, — ответила Эй Джи. Почва уходила у нее из-под ног. — Я не ожидала…
Он поднял к ее лицу и вторую руку.
— Ожидала. Предполагала. Скажите, чего вы хотите? Что вам больше всего нужно?
Она попробовала было сопротивляться, но у него были такие ласковые руки и ждущие глаза.
Она прикрыла веки:
— Обнимите меня. Хоть на минуточку.
Он обвил ее руками и притянул к себе. В этом объятии не было страсти, только уют и защита. Она погладила его по спине.
— Хотите, поговорим об этом?
— Это было как вспышка. Я сидела и думала, как хорошо ничего не делать. И о цветах. Я представляла себе, как они будут стоять на окне. И вдруг они стали черными, а лепестки превратились в лезвия. Я увидела, как вы наклонились над теми колокольчиками, и все вокруг вдруг стало серым.
— Я еще не наклонился.
— Но уже собирались.
— Точно. Собирался. — Он на мгновение стиснул ее крепче. — Похоже, я не сдержал слова. Цветов для вас у меня нет!
— Это не важно. — Она поцеловала его в шею.
— Я это еще сделаю, — Он чуть отодвинулся и взял ее за обе руки. — Аврора… — Он стал поднимать ее руку и вдруг увидел на костяшках запекшуюся кровь. — Откуда это? Что вы сделали?
Она рассеянно посмотрела на пальцы:
— Не знаю. Просто ранка.
— Давайте. — Он подвел ее к раковине и начал смывать кровь холодной водой.
— Ой! — Она отдернула руку.
— Вечно я недостаточно осторожен, — пробормотал он.
Она прислонилась бедром к раковине:
— Это я заметила.
Обеспокоенный глубокой раной, он начал промокать ее полотенцем.
— Пойдемте наверх. У меня есть немного мертиолята, его иногда применяют для обеззараживания.
— Просто немного содрала кожу.
— Не будьте ребенком!
— Я и не… Подумаешь, пара царапин!
— И царапины могут воспалиться.
— Послушайте, вы уже все протерли. Там не осталось ни одного микроба.
Но он потащил ее в ванную:
— Нужно удостовериться.
Она не успела остановить его, а он уже достал бутылочку и опрокинул ее на рану. Жгучая боль опалила ее.
— Ч-черт!
— Ну вот, — с удовлетворением произнес он и начал дуть ей на пальцы. — Потерпите чуть-чуть.
— Легко сказать, — проворчала она. Однако боль начала стихать.
— Мы будем готовить ужин, и вы отвлечетесь.
— Это вы собирались готовить ужин, — напомнила она.
— Верно. — Он поцеловал ее в лоб. — Я только на минутку выскочу, а когда вернусь, займусь грилем.
— Не надейтесь, что я буду резать зелень, пока вас нет. Я лучше приму ванну.
— Отлично. Если к моему возвращению вода будет еще горячей, я присоединюсь к вам.
