Я смотрю вниз на себя и понимаю, что все еще наполовину голый, весь покрыт кровью. У меня нет объяснений содеянному. Поэтому я произношу единственное, что могу сказать.
— Он же должен был мне помочь.
***
Саша на кухне, а я за столом.
Я держу в руках газету, но не спускаю с нее глаз. Наблюдая, как она ходит вокруг, пока готовит. Я не знаю, что это, но пахнет вкусно. И она продолжает кормить собаку — Дейзи — маленькими вкусностями.
Я еще не придумал, что с ней делать. Я не могу все время оставаться дома. Но и не дам ей уйти. Она мне поверила. Она поверила моей лжи так легко, что это кажется неправильным. Но когда я смотрю, как она ходит по моему дому, и чувствую ее запах вокруг себя, и не сожалею.
Она такая красивая.
Она оглядывается через плечо и ловит мой пристальный взгляд. Я отвожу глаза, но прежде чем я это делаю, она улыбается.
— Все готово, — говорит она.
Мгновение спустя она уже ставит передо мной тарелку. Я смотрю на нее слишком долго, и Саша выглядит обеспокоенной.
— Это омлет, — говорит она. — Ты ведь любишь яйца, правда?
— Мне так никто не готовил, — признаюсь я.
— Неужели? — она снова улыбается. — Ну, тогда ты не будешь разочарован тем, что это всего лишь сыр и овощи. У тебя в холодильнике почти ничего нет.
Она садится и начинает есть, а я подношу тарелку к носу и принюхиваюсь. Ее вилка со стуком падает на тарелку, и когда я поднимаю глаза, она смотрит на меня со странным выражением лица. Я осторожно откусываю кусочек.
— Я не отравлю тебя, Ронан, — смеется она. — Если это то, о чем ты думаешь.
Я хмурюсь, и ее лицо становится серьезным.
— Ты действительно думал, что я могла отравить тебя?
Мне не нравится видеть ее расстроенной. И именно я стал тому причиной. Поэтому я откусываю кусочек. И это очень вкусно. Я говорю ей об этом, и она снова расслабляется. Я делаю пометку сказать ей, что еда великолепна в любое время, когда она готовит для меня.
— Сегодня я попрошу Конора прикупить кое-что из еды, — говорю я ей. — Если хочешь, можешь составить список.
— Хорошо, — соглашается она.
Мы едим молча, и я расправляюсь со своей тарелкой раньше нее. Когда я смотрю на нее, она кажется счастливой. И я думаю, что если она будет здесь со мной, то все будет хорошо. Но все меняется, когда она задает свой следующий вопрос и напоминает мне о вещах, которые я никогда не смогу иметь.
— Расскажи мне о своем детстве, — мягко просит она.
— Я жил с Кроу, — отвечаю я.
Она ждет продолжения, но я не знаю, что еще сказать.
— Нет, имею в виду, до того.
Я ерзаю на стуле и смотрю на Дейзи, которая снова сидит у меня на ноге.
— Зачем?
— Потому что я хочу узнать тебя, Ронан. Это нормально?
Я ей не отвечаю. Поток образов возвращается ко мне, но я не знаю, как облечь их в слова. Я не думаю, что смог бы, даже если бы попытался. Я уже пробовал с Кроу. Иногда мне удавалось кое-что объяснить. Но даже он не знает всего.
Саша перегибается через стол и хватает меня за руку. Я смотрю на ее пальцы, замечая, какие они маленькие по сравнению с моими собственными. Как она нежна по сравнению с моей кожей. Как шелк.
— Все в порядке, Ронан, — говорит она. — Тебе нет нужды говорить мне об этом прямо сейчас.
Она относит наши тарелки в раковину и через минуту возвращается.
— Эй, ты ведь можешь достать рецепты, верно?
— Да, — отвечаю я, испытывая облегчение оттого, что действительно могу сделать то, о чем она просит.
Она достает из кармана листок бумаги и протягивает его мне. Я не узнаю названия того, что она записала, и боюсь, что с ней что-то не так.
— Ты можешь мне это достать? — спрашивает она.
Я киваю, но уже строю другие планы. Я не хочу, чтобы с Сашей что-то случилось. Так что я найду того, кто выпишет рецепт, но и врача тоже приведу.
ГЛАВА 27
Саша
Когда я выхожу из душа, Ронан показывает мне комнату, куда Конор перетащил все мои вещи. Странно, что они оказались в его доме. Я даже не успела попрощаться со своей квартирой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Это глупая мысль, но та грязная маленькая коробка была местом, где я выросла. Место, где у меня остались самые лучшие воспоминания. Интересно, отвезет ли меня туда Ронан в последний раз? Скорее всего, нет. Он говорит, что это небезопасно, и я сомневаюсь, что он поймет ту эмоциональную связь, которая была у меня с тем местом.
Завязывая полотенце на груди, я наклоняюсь, чтобы заглянуть в одну из коробок с моей одеждой. Но когда я это делаю, то замечаю туфли Ронана позади меня в дверном проеме. Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на него, и ловлю его пристальный взгляд на моей заднице.
Я улыбаюсь.
Иногда он кажется таким неуверенным в себе, но сейчас он такой же мужественный, как и любой другой парень. Он ловит мой пристальный взгляд, и его глаза перемещаются на голубые стринги, болтающиеся у меня между пальцами.
— Тебе стоит надеть черные, — говорит он. — С красными бантиками.
Я почти уверена, что у меня в этот момент отвисла челюсть, но из моего рта не вырывается и звука. Я не знаю, то ли мне быть польщенной, то ли думать, что он окончательно спятил, поскольку, чтобы узнать, как выглядит все мое нижнее белье, ему пришлось в нем порыться.
— Так и сделаю, — это единственное, что я могу сказать.
— Доктор будет здесь через десять минут, — добавляет он.
Его голос снова становится безэмоциональным, и мне хочется спросить, будет ли он когда-нибудь чувствовать себя комфортно рядом со мной. Но прежде чем я успеваю это сделать, он исчезает в коридоре.
Я надеваю штаны для йоги и толстовку с открытыми плечами и заплетаю волосы в косу. Только когда я смотрю в зеркало, я понимаю, что Ронану может быть не комфортно рядом со мной, как и мне рядом с ним. Он уже несколько раз видел меня в довольно жалком состоянии. Поэтому не чувствую необходимости наряжаться, чтобы произвести на него впечатление. Но какая-то часть меня действительно задается вопросом, каково это, когда его руки будут блуждать по плотному материалу моих леггинсов и вверх по свободному материалу толстовки.
Когда я слышу, как закрывается входная дверь, я иду по коридору и думаю, может ли доктор прописать мне что-нибудь от моего очевидного безумия. Потому что я, кажется, забываю, что эта ситуация только временная, и я не могу позволить себе роскошь фантазировать о Ронане подобным образом.
В гостиной я останавливаюсь и прикрываю рот рукой, чтобы сдержать смех, когда замечаю, как Ронан тащит корги вверх по лестнице под мышкой, а она пытается лизнуть его в лицо.
— Что это ты делаешь? — интересуюсь я.
Он ставит ее на верхнюю ступеньку и разглаживает складки на своем костюме.
— У нее слишком маленькие ноги для лестницы, — поясняет он, указывая на непослушные собачьи конечности. — Она не может спускаться по ним, чтобы выйти наружу.
Я смеюсь, а он смотрит на меня в замешательстве.
— Она обвила тебя своими маленькими лапками, — говорю я ему.
Раздается стук в дверь, и Ронан благодарен за то, что его прервали. С другой стороны двери обнаруживается женщина-врач, которая удивляет и успокаивает меня. Я почти ожидала, что здесь появится тот же парень, который присматривал за Ронаном после очередной драки.
— Саша, я полагаю? — доктор поднимается по ступенькам и протягивает мне руку.
— Да, это я.
— Мы можем где-нибудь поговорить наедине? — спрашивает она.
Я смотрю на Ронана, а он уже крадется к выходу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Конор будет рядом, — говорит он. — Я вернусь позже.
После чего, он уходит, не говоря ни слова, скорее всего, по делам мафии.
Доктор садится на диван и достает блокнот, на котором я нацарапала название противозачаточного средства, которое я просила. Она задает мне кучу вопросов о моем самочувствии и датах последних месячных, и я чрезмерно благодарна Ронану за то, что он ушел. Я не думаю, что он смог бы справиться с этой частью.
