Еще один резкий поворот. Такси запрыгало по булыжнику какого-то двора, въехало в подворотню, остановилось. Впереди виднелась дорога, тускло освещенная фонарями.
— Ну, или пан, или пропал, — азартно прошептал Витек, блеснув золотым зубом.
Справа вспыхнула яркая точка, быстро увеличиваясь в размере. Над дорогой протянулся луч света. Это был кортеж Громова! Каким-то чудом Витек сумел угадать путь его движения!
— Не в Серебряный, в «Сокол», — довольно объявил цыган и ткнул пальцем куда-то вдаль, где помигивали редкие огоньки.
— Что это такое?
Три длинных авто пронеслись мимо, но метров через триста свернули с дороги вправо. Витек пристроился сзади.
— Кооперативный поселок «Сокол».[70] Большие люди проживают: народные художники, профессора, академики. У каждого свой дом с садом. Местечко — шик. Говорят, при коммунизме все так жить будут.
Как всё было перемешано в голове у этого пройдошистого парня! Казалось бы, что ему коммунизм, но это слово он произнес с истинным благоговением.
Впереди виднелась длинная прямая улица. Кортеж проехал ее насквозь, не останавливаясь. Огни исчезли.
— Наддай!
Норд заволновался — вдруг Громов опять оторвется — и оттого толком не рассмотрел чудесный поселок. По виду это был обычный американский suburb:[71] аккуратные домики с палисадниками, расходящиеся в стороны переулки. Для директора Института пролетарской ингениологии, пожалуй, простовато.
— А, я знаю. Там за рощей еще чего-то построили, — припомнил Витек.
Он сбросил газ. Вдоль дороги сомкнулись деревья. Должно быть, та самая роща.
— Я лучше тут встану, а то дальше открытое место. Засекут.
«Форд» въехал задом в кусты, и как раз вовремя.
Из темноты раздалось рычание моторов, и в следующую секунду по дороге пронеслись в обратном направлении три знакомых автомобиля. Прожектора на них были выключены, горели только фары. Внутри кроме водителей никто не сидел. Значит, директор и охранники вышли. Громов, действительно, живет здесь!
— Будь в машине. Я на разведку.
Гальтон вышел из машины и с нарочитой неторопливостью потянулся. От предвкушения интересного и опасного дела пульс бился часто и сильно. Жизнь была прекрасна.
— Чего мне тут сидеть? Возьми меня, Котовский, с собой. Может, сгожусь.
— Нет, я сам.
— Ну гляди …
За рощей, как и сказал цыган, начиналось поле, а в сотне футов от опушки темнел высокий забор, там был огороженный участок. Дорога упиралась в ворота, у которых темнели силуэты двух охранников.
Доктор достал из внутреннего кармана (левого верхнего) монокуляр ночного видения. Покрутил настройку. Так-так. Один с винтовкой. У другого на поясе большая деревянная кобура с «маузером». Первый не движется — часовой. Второй в вольной позе и курит — начальник.
Вот человек с «маузером» отшвырнул окурок, посмотрел время. Гальтон последовал его примеру: ровно три часа ночи.
Начальник двинулся вдоль забора. Норд тоже, параллельным курсом. На фоне деревьев разглядеть его было невозможно.
Wow! Едва обходящий дошел до угла, из-под забора ему навстречу кто-то поднялся. Окуляр позволил разглядеть фигуру в кожаной куртке и фуражке. Еще один часовой! Он коротко сказал что-то. Начальник похлопал его по плечу, и кожаный снова сел в траву, скрывшись из виду, а человек с маузером повернул за угол.
По углам забора посты. Очень интересно!
Пришлось покинуть укрытие. Гальтон отбежал в сторону и, описав широкий круг, двинулся по открытому месту — низко пригнувшись. Ночь, слава богу, выдалась безлунная и беззвездная.
Резиденция Громова (теперь это было видно) представляла собой правильный квадрат со стороной футов в триста, то есть общей площадью два-три акра.
Доктор очень внимательно наблюдал за начальником караула. Тот прошел до следующего угла, не останавливаясь. Из травы опять поднялся человек в кожанке. Перебросившись с ним парой слов, старшой завернул и, видимо, зашагал дальше по периметру ограды. Гальтон за ним не пошел, а вернулся на исходную точку.
Схема расположения внешней охраны была ясна: начальник и часовой стоят у ворот; у каждого из четырех углов скрытно дежурит по одному наблюдающему. Солидно.
Обход продолжался чуть больше десяти минут. Командир вернулся к воротам в 3.11. Поболтал с часовым. Закурил, время от времени посматривая на часы.
Ну-ка, какой у них интервал?
Оказалось, всего получасовой. В 3.30 начальник повторил свой маршрут, вернувшись к воротам в 3.40.
Чтоб окончательно удостовериться, Норд решил дождаться четырех ноль ноль, но к этому времени уже был наготове: занял исходную позицию и приготовил оружие.
Он лежал в траве, напротив самого дальнего от ворот угла. Чтобы подобраться к невидимому часовому на минимальное расстояние, Гальтону пришлось ползти по-пластунски. Когда до сидящего в укрытии чекиста оставалось шагов десять, Норд замер и стал ждать.
Духовая трубка была у него в руке, жало усыпляющей иголки наполовину обломано. При такой дозе человек проваливается в сон на15–20 минут. Как раз к следующему обходу очнется. Решит, что его просто сморило.
Ждать пришлось совсем недолго. В 4.02 из-за угла показался обходящий. В 4.04 приблизился к часовому. Охранник поднялся, поправил фуражку.
Теперь можно было расслышать каждое слово.
— Порядок? — сказал старшой. — Носом не клюй. В шесть сменю.
— Да я нормально, товарищ начальник. Курить только охота.
— В шесть покуришь. Ну давай.
И скрылся за углом забора.
Сразу же, пока часовой снова не сел, Гальтон дунул в трубку. Попасть нужно было в лицо или в шею. Лучшие охотники племени чоко сшибают летящую птицу с тридцати шагов, а тут втрое ближе.
Дозорный хлопнул себя по шее.
— У, зараза!
Вообразил, что комар. Хотя какие в начале мае комары?
Задуматься над загадкой природы у чекиста времени не хватило. Он покачнулся, осел, рухнул на бок. Вполне тихо, без лишнего шума.
Задачу Норд себе поставил такую: заглянуть через забор, чтобы оценить сложность предстоящей операции.
Как выглядит обиталище Громова? Какова система охраны внутри? Нет ли непреодолимых препятствий?
Удар силами всей группы надо будет нанести послезавтра — в ночь, когда директор не едет в Кремль. Любая дополнительная информация увеличит шансы на успех.
Из правого нижнего кармана доктор извлек туго скрученное лассо, оно было прихвачено специально для подобного случая.
Оглядел забор.
Высота — футов двенадцать—пятнадцать. Верх деревянный, металлом не окован. Колючей проволоки нет. Прекрасно.
Норд отцепил от пояса алюминиевый крюк, пристегнул к концу лассо.
Короткий бросок, негромкий стук.
Зацепило.
Быстро и легко Гальтон вскарабкался по отвесной плоскости. Жаль, Айзенкопф не видел. Отправить бы его в джунгли, к охотникам за головами — узнал бы, что такое экстремальная этноботаника.
Садиться на ограду доктор поостерегся, ограничился тем, что перекинул локти, и повис на подмышках.
Посередине участка стоял двухэтажный бревенчатый дом с башенкой, увенчанной флюгером. Внизу темно, наверху светятся два окна. По занавеске мелькнула тень, потом снова. Кто-то топтался там с телефонной трубкой в руке — Гальтон разглядел через окуляр контур провода.
А что с охраной?
Так, на крыльце часовой.
Еще один прохаживается вокруг дома. Больше никого не видно.
Но у противоположного забора еще один коттедж, одноэтажный. Нужно выяснить, где остальные охранники — там или же в главном доме. Без этого уходить нельзя.
Ужаленный южноамериканским комаром чекист спал всего две минуты. Времени оставалось вполне достаточно.
Дождавшись, пока «мобильный» охранник скроется из виду, а «стационарный» отвернется, Гальтон перекинул веревку на ту сторону и мягко соскользнул вниз.
Распластался по земле. Выждал.
Не заметили! Можно двигаться дальше.
Не отрываясь от темной поверхности забора, он прокрался к одноэтажному дому. Близко прошел часовой — доктор на несколько секунд прижался к доскам и замер. Потом движение было продолжено.
Оказавшись близ предполагаемой караульной, Норд спрятался за выступ стены. Теперь дозорные увидеть его не могли.
Свет не горел. Однако, прижав окуляр к оконному стеклу, Гальтон без труда рассмотрел, чтó внутри коттеджа.
Два ряда железных коек. На них спят люди — в форме, сняты только сапоги и кожаные куртки. На спинках кроватей висят портупеи.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь. В автомобилях сопровождения у Громова было по четыре охранника. Значит, все здесь.
Разведку можно было считать завершенной и стопроцентно успешной.
Подзаборный чекист дрых уже восемь с половиной минут. Самое время пускаться в обратный путь.
