Подготовка к обороне
В этот момент на крыше Нойшванштайна король, наконец, узрел трепещущийся в воздухе проход между мирами и шагнул бы в него, не удержи его появившаяся тут же точно сотканная из воздуха дама Эсклармонда.
– Людвиг! Любовь моя! – закричала она, цепляясь полупрозрачными руками за одежду короля.
– Что случилось, Мона? – Людвиг с трудом удержался на козырьке крыши. – Врата вот–вот закроются, для чего ты удерживаешь меня на этой земле?
– Это не врата, – Эсклармонда потянула Людвига на себя, и он был принужден присесть, ухватившись рукой за черепицу крыши.
– Если это не врата, тогда что же? – король выглядел раздосадованным. Черное беззвездное небо затаилось над ними, словно пушистый хищник перед прыжком.
– Это всего лишь призрак врат. А врата скоро появятся. Мы ценим твое мужество и то, что ты готов сделать это прямо сейчас, но… – она прильнула к королю, гладя его густые, прекрасные волосы. – Тебе следует подождать. Царство Грааля никуда не денется.
– Я был готов уйти в твой мир прямо сейчас, – Людвиг посмотрел вниз, но вид разверзшейся перед ним пропасти не вызвал страха. – Я ни о чем не спрашивал, не интересовался, как это произойдет… как вообще два мира могут существовать одновременно… Я верил тебе.
– Ты обязательно попадешь в мой мир. Что же касается того, как это происходит, мой мир сильно отличается от твоего мира. И даже если я захочу рассказать тебе о чудесных процессах, происходящих в мироздании, ты не поймешь ни единого слова, потому что в твоем мире еще нет таких слов. Ваша наука сильно отстала от нашей. И мне пришлось бы потратить долгие дни для того, чтобы все сделалось понятным.
– Скажи хотя бы: ты любишь меня? – Людвиг посмотрел в ночь, туда, где светился дивными огнями Хохеншвангау.
– Да, моя любовь. Помни лишь то, что я очень люблю тебя. Что наша встреча была предопределена, и очень скоро мы будем вместе, – она обняла Людвига за талию, и вместе, держась друг за друга, они добрались до чердачного окошка, откуда до этого король выбрался на крышу.
Стефан Дюран влетел в замок, когда король и божественная Эсклармонда как раз спустились в Лебединый зал. Увидев венценосную пару, рыцарь Дюран повалился к их ногам, умоляя короля немедленно бежать из страны.
– Бежать из страны? Но это невозможно! – Людвиг подскочил к окну, отметив, что по дороге к замку действительно приближается вереница огоньков. – Разве этот проход между мирами может появиться, скажем, в Швейцарии или Австрии?
– Проход появится здесь. Я точно не могу сказать, возникнет ли он в Нойшванштайне, Хохеншвангау или Берге, но во всяком случае мы наводили его на лебединое озеро и…
– Понятно. Мы никуда не поедем, – Людвиг побледнел.
– Может, можно пойти на сделку с фон Гудденом? – предположила Эсклармонда. – Может, вы могли бы пообещать графу Холштайну, что вернете ему отобранные у него прежде должности? Может, можно было бы пообещать легализовать секту иллюминатов, пусть свяжутся со своими хозяевами, а мы тем временем дождемся, когда появятся врата, и уйдем отсюда.
– Мы останемся здесь, любовь моя, и примем бой! – в волнении Людвиг посмотрел на старого конюха, только теперь он понял, кто перед ним. – Встаньте с колен, доблестный рыцарь, и отвечайте, сколько человек пожаловали арестовывать меня и есть ли у нас силы, для того чтобы при необходимости закрыться в Нойшванштайне и держать оборону столько, сколько это понадобится?
– Благородный сэр, – несмотря на наряд слуги, старый рыцарь держался с большим достоинством и одновременно с почтением к своему королю, которому он служил с того времени, как Людвиг появился на свет. – Комиссия состоит из семи человек, и у них, насколько я это успел понять, нет никакой бумаги, подтверждающей их полномочия. При помощи семафорной почты мы соберем отряд из местных пожарных, фермеров и естественно охраны замка, все эти люди, теперь я это могу сказать, являются рыцарями ордена Святого Георгия и поставлены здесь только для тем, чтобы защищать вашу милость в случае опасности.
– Действуйте, – король со вздохом обнял за плечи Эсклармонду. – Надеюсь, что это поможет нам выиграть нужное для перехода время. – Я приказываю вам, сэр…
– Мое настоящее имя Дюран, – помог ему бывший кучер.
– Я приказываю вам, сэр Дюран, готовиться к встрече комиссии и, если это потребуется, обороне Нойшванштайна.
Первая атака
В течение часа замок был окружен фермерами и крестьянами из соседних деревень, кроме того, услышавший призыв о помощи рыцарь, исполнявший должность мэра в городе Фюссена, прислал пожарных и полицию.
На рассвете, когда члены комиссии наконец–то достигли Нойшванштайна, они были взяты в клещи и арестованы как мятежники и предатели.
Людвиг приказал отправить их обратно в Хохеншвангау, а там бросить в темницу вплоть до судебного разбирательства. Но поскольку вместе с замаскированными под крестьян рыцарями на защиту пришли и не подготовленные, но чистосердечно преданные королю баварцы, Людвиг пообещал им, что прикажет выколоть членам комиссии глаза и снять с живых кожу, после чего они согласились отпустить предателей и не устроили самосуда.
Получив таким образом временную отсрочку, Людвиг тотчас бросился к расположенному в Нойшванштайне телеграфу и отбил слезные послания Бисмарку и австрийской императрице с просьбой спасти его от произвола кабинета министров. Так как считал, что вмешательство международной общественности может серьезно отсрочить арест, если не отменить его полностью.
Меж тем обеспокоенный отсутствием вестей от членов комиссии официальный Мюнхен прислал, наконец, в Нойшванштайн и Хохеншвангау разъяснения относительно судьбы короля и назначения регентства.
Не желая неприятностей и без того перетрусившим сверх меры членам комиссии, король приказал отпустить их на все четыре стороны.
Но тут уж Людвиг недооценил фон Гуддена. И вместо того чтобы отправиться подобру–поздорову в Мюнхен, комиссия свернула с дороги и направилась в замок Берг, который согласно приказу совета министров предназначался теперь для содержания безумного короля. Там они, как ни в чем не бывало, занялись переоборудованием помещений под стандарты лечебницы для буйно помешанных сумасшедших.
Так, уже на следующий день на всех окнах некогда привлекательнейшего из замков теперь, словно по мановению волшебной палочки какого–то черного и зловредного колдуна, выросли решетки. А из бывшего кабинета короля был сделан удобный карцер с обитыми войлоком стенами.
11 июня комиссия вновь явилась в замок, верные Людвигу рыцари хотели было запереть ворота и держать оборону, но король не позволил им сделать этого. Вопреки ожиданию, он согласился лично встретиться с членами комиссии. Рядом с Людвигом находилась неизвестная профессору фон Гуддену дама со светлыми волосами, уложенными в старомодную жемчужную сетку, с несколько необычными манерами, которые выдавали в ней иностранку.
Дама представилась Эсклармондой и вежливо попыталась поговорить с фон Гудденом, убедительно доказывая ему, что если короля обвиняют в том, что он встречался не с женщиной, а с каким–то призраком, то она – дама Эсклармонда является вполне живой и еще может постоять за себя и своего возлюбленного.
Не без внутреннего трепета иллюминат–минервал смотрел в глаза легендарной хранительнице Грааля, не зная, что предпринять. Сам он прекрасно понимал, что ни о какой подмене в данном случае не может идти речи. Что это именно та Эсклармонда, о которой говорил закормленный лекарствами принц Оттон и подкупленная прислуга, и что самое главное – это та самая Эсклармонда, легенда о которой пришла аж с двенадцатого века, когда хранительница Грааля исчезла из Монсегюра перед его взятием, избежав таким образом костра инквизиции.
В какой–то момент иллюминат хотел уже упасть к ногам божественной хранительнице и умолять ее о великой милости – показать ему чашу и до края последней инкарнации на этой земле сделать своим преданным рабом. Но в последний момент он взял себя в руки, решив, что ничего уже не изменишь, ведь за его спиной стоит рота принесших присягу принцу–регенту жандармов.
Людвиг тянул время, прося фон Гуддена осмотреть его для окончательного освидетельствования или пытаясь еще раз связаться с австрийской императрицей, обещавшей всяческое содействие и политическое убежище. Внешне король держался спокойно и ровно, но на самом деле его душа трепетала, а сердце ныло. Начиная с ночи, они с Эсклармондой уже четыре раза видели очертание входа, появлявшегося то тут, то там, а теперь король должен был покинуть Нойшванштайн, быть может, как раз в ту минуту, когда вход проявится настолько, что можно будет уйти в него.
– Я признаю за лучшее подчиниться судьбе, – тянул он время, поглядывая на окно, за которым уже угадывалась трепещущая окружность входа. – Мой дядя не мог бы устранить меня от правления, если бы мой народ не был на это согласен. Следовательно…
