— Доброе утро. — А я ошалело кивнула.
«Точно, он».
И еще немного послушала. Покраснела, начала с трудом дышать, а потом, сбросив халат, с разбега плюхнулась в воду.
«Ну, сукин сын! И где он такого набрался, придурок».
Придурок переместился ближе к бассейну, я подплыла, а он сказал:
— Холодно еще, простудишься. — И приготовил полотенце.
— Ты вчера соврал Папе, — зашипела я.
— Я не врал, — нахмурился он.
— И мне сейчас врешь.
— Подслушивать нехорошо.
— Я не подслушивала, а услышала случайно, это разные вещи. Улавливаешь?
— Ну… А я слышал то, что слышал, и отстань.
Я выбралась из бассейна, потому что злиться, болтаясь в воде, неудобно. Он набросил мне на плечи полотенце, а я прошипела:
— Не трогай меня.
— Я не трогаю, — надулся он, подтащил свое кресло к моему и затих, а я стала думать, чем бы его утешить. Ничего не придумала и брякнула:
— Спасибо.
— Я слышал то, что слышал, — упрямо повторил он. Я окинула его взглядом и приуныла: без его помощи мне здесь нелегко придется. Резо хоть и с одной извилиной, но приметлив и хитер. Значит, надо его привязать к себе чем-то посущественнее игры в шахматы, однако думать об этом всерьез как-то не хотелось. Для такого шага надо набраться сил.
Он вдруг разулыбался.
— Погода будет хорошая, я прогноз слышал. 25 — 27 градусов. Поедем куда?
— Дома останемся, — ответила я и, вздохнув, добавила:
— Идем чай пить.
В три часа, сразу же после обеда, в доме появился мужчина лет шестидесяти, толстый, розовощекий, с веселыми глазами. Привез его Витька, повел к Папе.
— Кто это? — спросила я Резо, он пожал плечами.
— Первый раз вижу.
Я насторожилась, очень мне все это не нравилось.
Тут Папа позвал меня к себе, то есть не Папа, а Витька вышел и крикнул:
— Варвара, тебя Владимир Иванович зовет.
Я пошла. Папа вышагивал в гостиной, толстяк сидел на диване, сложив пухлые ладошки на брюшке и улыбаясь, кивнул мне и сказал:
— Здравствуйте, Варя.
— Здравствуйте, — ответила я, понемногу успокаиваясь.
— Вот, Варя, знакомься, — начал Папа. — Врач к тебе приехал, Геннадий Николаевич, очень хороший специалист.
— Врач? — выразила я удивление.
— Да. Мы с Леонидом Андреевичем посоветовались и решили: пусть Геннадий Николаевич тебя посмотрит.
Папа, конечно, врал. С Доком он не советовался, но против врача я не возражала, хоть и напустила при этом в лицо величайшей грусти, чтоб, значит, Папа себя виноватым почувствовал.
Мы отправились в мою комнату, а Папа остался в кабинете. Геннадий Николаевич устроился в кресле перед журнальным столом, на меня смотрел ласково, мы с ним немножко поболтали о том о сем, после чего он извлек из чемоданчика картинки и стал мне их показывать.
«Что ж, приступим, — мысленно хмыкнула я. — Диагноз шизофрения я себе мигом обеспечу».
Потратили мы на это занятие час, не меньше, и я начала беспокоиться: как бы не переборщить и вновь не угодить в психушку.
Наконец гость убрал свои дурацкие картинки, еще немного со мной поболтал и направился к Папе, на ходу состряпав постную физиономию. Через полчаса отбыл, а Папа позвал меня пить чай. Выглядел он слегка пришибленным, совестился.
Геннадий Николаевич диагноз подтвердил, но выразил надежду, что мой случай небезнадежен. О нем бы я такое не сказала.
Вечером приехал Док, и Папа с заметным подхалимством рассказал ему о визите. Док, само собой, немного обиделся, так как усмотрел в действиях Папы неуважение к себе, и со свойственным ему достоинством заявил, что Папа может при желании собрать консилиум. Единственное, в чем я по-настоящему нуждаюсь, это любовь и покой. Потом мы с Доком немного погуляли в саду. Как только остались одни, его уверенность разом улетучилась, он нервничал и даже не пытался этого скрыть.
— Тебя проверяют? — прошептал он испуганно.
— Конечно, — отмахнулась я.
— Он что-то заподозрил.
— Папа неглупый мужик и очень осторожен. Кончай дергаться, Док, все в пределах нормы.
— А я так не считаю. Скажи, зачем ты здесь?
Я засмеялась и покачала головой.
— Тебе нужны те трое мерзавцев…
«Ну вот, началось…»
— Док, как только я почувствую, что находиться здесь опасно, сразу сбегу. О себе думай. Какого черта ты еще здесь? Я ведь сказала: уезжай.
— Без тебя я никуда не уеду…
Что ж, это его дело. Человек он взрослый и решать должен сам.
— С Орловым общайся только по телефону. Хотя я бы на твоем месте уехала.
— Куда? — всплеснул он руками. Нервы у него ни на что не годны, пожалуй, я дурака сваляла, оставив его одного. Теперь говорить ему об угрозах Монаха нельзя, он вконец перепугается и неизвестно что сотворит.
— Как там Орлов? — спросила я, желая сменить тему. — Какие новости?
— Просил тебе передать: Клим последнее время любит отдыхать на турбазе «Лесная сказка», уезжает туда в субботу с ночевкой. Там рыбалка хорошая.
Новость показалась мне занятной. Пора нам с Климом познакомиться.
— Что еще?
— Так, ерунда всякая.
— Док, я тебе говорила, мне любая ерунда важна.
Он с заметным недовольством стал перечислять привычки и склонности Клима. Одна меня слегка удивила: оказывается, в юности он любил читать.
— Что? — заинтересовалась я. — Что он читал? Фантастика, приключения?
Док посмотрел на меня, как на чокнутую.
— Откуда мне знать?
— Извини, — сбавила я обороты. — А вот Орлову передай, пусть непременно узнает.
— Как ты себе это представляешь? — разозлился Док.
— В библиотеке люди обычно работают подолгу и активных читателей помнят. Думаю, Орлову будет нетрудно раздобыть такие сведения.
— А при чем тут библиотеки? — не сдавался Док.
— При том, что десять лет назад, когда Клим был подростком, люди шли за книгами в библиотеки.
— Допустим, ты узнаешь: он безумно любил Достоевского, и что?
— Явлюсь к нему в образе Сонечки Мармеладовой, — хохотнула я, но Док не оценил моей шутки.
Мы завтракали на веранде, Папа пел соловьем и пару раз, вроде бы невзначай, погладил меня по голове. Я решила воспользоваться его хорошим настроением и сказала:
— Мне так хочется куда-нибудь поехать…
— Куда? — насторожился он, я пожала плечами.
— Не знаю… Вчера по телевизору реклама была: предлагают однодневные путевки на турбазу… забыла, как называется.
— Ну, если хочешь… — вздохнул Папа. — Хотя чем плохо в саду? Бассейн… — Устыдился и добавил поспешно:
— Я не хочу держать тебя взаперти, ты сама себе хозяйка.
«Как бы не так», — подумала я, глядя на него с благодарностью. Он еще раз погладил меня по головке и вроде бы утешился. Потом позвал Резо и что-то ему внушал минут десять, как видно, инструктировал. Тот вернулся от Папы чрезвычайно деятельный и вертелся вокруг меня, видно, ожидая распоряжений, но сегодня была пятница, и я никуда не спешила.
— Пойду поплаваю, — сказала я громко. Резо вроде бы огорчился и поплелся за мной. Сел в кресло возле бассейна в своем любимом костюме и приготовился весь день потеть. Вот ведь олух.
Я была задумчива и не разговаривала, а ему хотелось поболтать. Продержался он час, потом произнес не без ехидства:
— У Сашки машину рванули.
— У кого? — вроде бы не поняла я.
— У Монаха.
— Как это рванули?
— Ну… взорвали то есть. Хорошо, сам жив остался.
— Как жив, если машину взорвали?
— А не он в нее сел. Дружок. Повернул ключик и тю-тю…
— А дружок?
— Дружок… ну… — Резо запечалился, огорчать меня Папа не велел, и теперь он соображал: расстроит меня смерть неизвестного дружка или я смогу ее пережить без ущерба для своего здоровья.
— Погиб? — округлила я глаза.
— Не совсем, — брякнул он. — Врачи сказали, может, вылечат.
— По-моему ты глупости говоришь, — не выдержала я, а Резо обиделся.
Через час Папа отправился по своим делам, помахав мне ручкой, а у нас начал беспрерывно звонить телефон. Резо снимал трубку, говорил «да», потом бросал ее на место и качал головой. Включил определитель номера и рассвирепел еще больше, потому что информацией не разжился. Было совершенно ясно, что домогаются меня. Вопрос: кто? Либо Орлов, что очень пугает, либо Сашка Монах, которому положено быть покойником.
Когда раздался очередной звонок, я направилась к телефону под суровым взглядом Резо.
— Слушаю, — пропищала я тонким голоском.
— Твоя работа? — поинтересовался Сашка.
— Что? — не поняла я.
Он грязно выругался и продолжил:
— Укокошить меня решила?
— Ты чокнулся, что ли? — удивилась я. — Не скажешь, как я могла бы такое провернуть?
— Не знаю, но будь уверена… — Далее шла сплошная матерщина, вот тебе и джентльмен. Я покачала головой, ожидая, когда иссякнет поток красноречия.
Резо стоял напротив, сунув руки в карманы, потом повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
— Спасибо! — крикнула я вдогонку.
