А потом я вдруг поняла, что у меня есть глаза, и открыла их. Яркий дневной свет оглушил, точно удар. Я прикрыла веки, но тут же не удержалась и попыталась оглядеться. Никаких сомнений: я жива, и я в больнице.
Подошла медсестра, наклонилась к самому лицу и спросила отчетливо:
— Вы меня слышите?
Я вроде бы кивнула. Она улыбнулась и подумала: «Крепкая девчонка. Теперь точно выкарабкается». Мне стало понятно ее удивление, когда я узнала, сколько времени нахожусь здесь. Я сама едва не присвистнула, то есть я хотела, но на это еще не было сил.
— Все хорошо, — сказала женщина и опять улыбнулась. Потом она вышла из палаты, а я стала разглядывать потолок. Значит, я жива и у меня опять есть шанс.
Я попробовала приподнять голову и пошевелить рукой, мне это удалось. Сбоку что-то противно пищало, наверное, какой-то медицинский аппарат. Слабость во всем теле. Я сдвинула ноги, чтобы убедиться, что они есть и подчиняются команде мозга. Теперь я точно знала, что не умерла.
Тут дверь открылась, и в палату бочком и очень осторожно внедрился Резо. Подошел, сел на стул и взял меня за руку.
— Ты не уехал, — с трудом выговорила я, а он покачал головой. Слава Богу, он жив и держит меня за руку, хотя я предпочла бы, чтоб он был за тысячу километров отсюда. — Ты сукин сын, — попробовала я усмехнуться. — Ведь я просила…
— На самом-то деле я просто не мог сбежать без тебя, — ответил он виновато.
— Как выкрутился? — собрав все силы, задала я еще вопрос, а он отмахнулся:
— Ерунда. Все хорошо. Ты не беспокойся. Честно, все хорошо. Главное, чтобы ты поправилась.
Он легонько сжал мою ладонь, а потом нагнулся и поцеловал ее.
В дверь кто-то поскребся, и появился тип с довольно злобной физиономией. Он нерешительно улыбнулся и сказал тихонько:
— Седой звонит, вроде срочно…
Вслед за головой возникла рука с сотовым. Резо отмахнулся, рука вкупе с головой незамедлительно исчезли, дверь аккуратно прикрыли.
— Что это? — придя в себя, задала я вопрос, уже зная, что услышу.
Резо помялся, вздохнул и сказал:
— Тут такое дело… в двух-то словах даже не расскажешь, а утомляться тебе нельзя… — Я нахмурилась, а Резо испуганно продолжил:
— Когда все случилось, у меня вроде как было два выхода: сбежать, оставив тебя здесь, или занять Папино место. Ты поспеваешь за моей мыслью?
Я глухо простонала:
— Как тебе удалось?
— На самом-то деле все не так уж и трудно. Ты ведь дала мне дискету, а в ней все расписано, когда и что делать. А еще я с тобой советовался, приходил сюда… ну и мы говорили.
— Ты не мог прочитать, что там было на дискете. Никто не мог.
— Я же сидел рядом. И твой шифр вовсе не такой трудный. Я подумал, что тебе будет приятно узнать, когда ты выздоровеешь, что я все довел до конца. Конечно, мы можем уехать, если ты захочешь. Хотя ребята мне поверили и как-то неловко бросать их теперь, когда мы многое пережили вместе и все такое…
— Чудеса… — покачала я головой и тут же всполошилась:
— Я назвала тебя на дискете придурком…
— Подумаешь, — пожал он плечами. — Совсем не важно, как ты меня зовешь… Тут вот какое дело: говорить я не мастер, но я хочу, чтобы ты знала, как я к тебе отношусь. Ты ведь умеешь это делать, узнавать, ну… без слов то есть…
Резо посмотрел мне в глаза, улыбнулся и пустил меня в свое сознание. Теплая волна окутала меня, согревая изнутри.
Я слушала, кусая губы, потом закрыла глаза и заплакала.
«Господи, спасибо тебе, что он жив. Спасибо, что жива я. Как хорошо, когда есть кто-то, кого любишь».
«Нет, не так. Как хорошо, когда есть кто-то, за кого ты готов умереть».
«Да», — согласилась я, и тут до меня дошло. Я приподнялась с подушки, выпучив глаза, и крикнула:
— Что ты сделал?
— Я? — испугался он.
— Ну да, ты… Ты мне ответил… Я подумала, а ты ответил…
— А… — кивнул Резо. — На самом-то деле я уже давно подмечал… Помнишь, тогда ночью, я позвал, и ты пришла. Потом на мосту и в подвале с Монахом. Ну и другие случаи… Я не знаю, как такое получается, только это совсем нетрудно.
В этом месте я похватала ртом воздух, точно рыба на берегу, потом рухнула на подушки и взвыла:
— Вот это да!
