поддразнил меня друг. – И ты была сама невинность.
– Да шучу я, – смеялся Кир, уворачиваясь от моих кулачков. – Почти шучу. – Он поймал мои руки и сжал их в ладонях. Прекратил смеяться и опять серьезно продолжил: – Лори, хочу, чтобы ты стала счастливой. Подумай обо всем, что я тебе сказал. Если из-за Джейсона ты будешь несчастна, приеду и убью его.
– Кир! – я с возмущением уставилась на хмурого друга, взгляд которого стал незнакомым – опасным, холодным. – С ума сошел! Нельзя сердцу приказать, кого любить.
– Это точно, к сожалению, – мгновенно согласился Кир. – Я понял, что ты любишь другого, и решил не становиться несчастным, – слегка насмешливо сказал он.
Я смутилась от этих слов, но весь вид Кира говорил о том, что он не шутит.
– Однако Мирита мне сосватал, – проворчала я, хотела вытащить свои пальцы из ладоней друга, но тот не отпустил. Более того, привлек меня к себе.
– Мирит так помешался на тебе, что ему стало все равно, полюбишь ты его или нет, – шепнул Кир куда-то мне в висок, – для него главным стало, чтобы ты была рядом. А я хотел, чтобы ты осталась в Марилии. Эгоистично, признаю. Но я эгоист, Лори.
– С Миритом все нормально? Я переживаю за него, – перевела я смущающий меня разговор на другую тему.
– Мирит в запое. Все экзамены пропустил и даже не знает, что ты уезжаешь, – огорошил меня помрачневший Кир.
– Кир, но надо же что-то сделать! – Я потрясенно уставилась на него.
– Что можно сделать, когда сердце у человека разбито? – глухо процедил Кир и отвел взгляд.
Тогда мне вдруг показалось, что он говорит не о Мире… О себе. О своем сердце.
Конечно, показалось. Между нами ведь ничего и никогда не было. Так… пустяки… Мы были просто друзья.
Кир проводил меня домой и ушел, предупредив, что соберет всех друзей и придет попрощаться. Мы с мамой стали собирать вещи.
Глава 20
Тангрия. Зарданский округ. Плен, 3201 год
Ледяной пол.
Мрачные серые стены без окон.
Одинокий магический светильник еле горит…
Сквозь волосы слежу за вошедшими в камеру мужчинами. Я пришла в себя, но не подаю вида.
Почему каждый раз прихожу в себя на ледяном грязном полу? Сложно после допроса швырнуть меня на узкую койку?
– Капитан Бейкалич, я не просил избивать пленную до потери сознания, – раздраженный голос генерала Мирадовича отозвался отвращением. – И оденьте ее, голая она нервирует меня… Приведите ее в чувство.
На меня вылили ведро ледяной воды, от чего я хрипло надсадно вскрикнула и задрожала, а солдат, выливший воду, заржал:
– Вот и помылась.
– Заткнись, – ледяной голос генерала заставил солдата мгновенно замолчать. – Наденьте на нее что-нибудь, – приказал он властно.
Меня кое-как вытерли чем-то грязным и грубым, на холодное и дрожащее тело надели вонючий балахон. Подняли на ноги.
С двух сторон меня поддерживали солдаты, потому что от слабости я самостоятельно не смогла стоять и теперь висела между ними, дрожа от пронизывающего холода.
– Лера Тубертон, вам не надоело подобное поведение? – уставший и раздраженный голос генерала Мирадовича оставил меня безучастной. – Вы – тангрийская аристократка, совсем еще молодая женщина, явно не привыкшая к грубому обращению, выросшая в любви и заботе. Зачем вы сопротивляетесь? Мы все равно сломаем вас, вы же понимаете это.
Я висела между солдатами, от слабости не в силах поднять голову, – уже не помнила, когда ела и пила в последний раз, с трудом улавливала смысл слов генерала.
– Графиня Тубертон, император пожалует вам титул и земли в Марилии, вы станете графиней в нашей империи, если пойдете нам навстречу. Война скоро закончится, и вашей земли не будет как самостоятельной империи. Я открываю карты в надежде на сотрудничество.
«Вы открываете карты, зная, что все равно избавитесь от меня», – мысленно усмехнулась я.
– Пить, – еле слышно прохрипела я.
– Что она сказала? – встрепенулся генерал.
– Просит пить, генерал, – доложил один из солдат.
– Дайте, – кратко разрешил тот. – Только несколько глотков – ей сейчас нельзя много пить.
Мне поднесли стакан с водой, я жадно отпила несколько больших глотков.
– Ну так как, графиня, расскажете, куда спрятали артефакт императора? Поднимите ей голову, я хочу видеть лицо.
Голову резко подняли за волосы, я невольно застонала от боли. На меня смотрели черные холодные глаза генерала Мирадовича.
– Вы… обещаете… титул… графини в… Марилии? – еле ворочая языком, с запинками пробормотала я.
– Да, именем императора обещаю, – сухо ответил генерал.
– И земли… тоже в Марилии? – снова прошептала я, еле фокусируя рассеянный взгляд на убийце.
– Да. И роскошное поместье. Слово генерала.
– А… содержание? – промямлила я.
– Естественно. – Генерал подобрался, замер, впиваясь в меня напряженным взглядом.
– Как жаль… – прошептала я.
– Что? О чем вы сожалеете? Что еще вы хотите? – нетерпеливо спросил он, подавшись навстречу.
– Как… жаль, что… понятия не имею… о чем… вы… меня… допрашиваете… генерал, – еле прохрипела я пересохшим горлом, выдавливая слова.
Минуту генерал просто молчал, не отрывая от меня пронзительного взгляда. Стоял весь чопорный, идеальный, безупречный, учтивый и вежливый. Высший аристократ Марилии. Высший маг империи. Своей безупречно-правильной отшлифованной речью все это время он отдавал приказы о моих пытках. Своими сдержанными аристократичными движениями рук отдавал приказы об убийстве моих друзей.
Я насмешливо смотрела в глаза учтивому жестокому убийце, и буквально на долю мгновения что-то странное мелькнуло в холодных глазах жестокого зверя. Что-то человеческое.
Наверное, это были изумление и странное сожаление. Но, скорее всего, я все же ошиблась, – этот зверь не может чувствовать сожаление, а тем более в отношении меня.
– Лера Тубертон, расскажите то, что нам нужно, и все прекратится, – тихо произнес генерал Мирадович.
– Вы… зря… тратите… время… генерал, – прохрипела я. – Я… ничего… не знаю.
Я знала, что выдержу.
Теперь знала.
Сначала было очень страшно. И очень больно. Но прошло много времени, а я все еще держалась. Я не сдавалась. Потому что знала, что заслужила все это. Это стало наказанием за предательство, которое я совершила. А еще я поняла, что именно в этом состояла моя миссия, моя жертва. И странным образом осознание всего этого поддерживало меня и не давало сломаться.
– Лера Тубертон, вы обманули мои ожидания в отношении вас, – наконец задумчиво произнес генерал. – Тогда в военном шатре я составил о вас свое представление, но оно, к моему величайшему сожалению, не подтвердилось. Вы оказались храброй женщиной. Поверьте, я никогда не встречал таких женщин, как вы, – холодно продолжил он. – Мне будет действительно жаль, если мои люди вас убьют.
– Сочувствую… вам… генерал.
Я уже не смотрела на него. Прикрыла глаза. Я очень устала и просто висела на руках солдат, которые, словно каменные глыбы, стояли по бокам. Один из них продолжал оттягивать мои волосы назад, чтобы генерал мог видеть лицо.
– Неприятно… когда… ожидания… не… оправдываются, – с трудом добавила я, когда поняла, что генерал молчит.
Я с трудом открыла глаза и снова сфокусировала на нем взгляд.
– Если вы расскажете об артефакте и документах, даю слово
