Михаил Еремин: «Что тут происходит?»
Ирина Доросюк: «Давид Джумберович!!!!»
Елена Сагальская: «Миш, я твой старый рыбацкий костюм Максиму дала в лес»
Михаил Еремин: «Хорошо, только в этот раз давай без веганских бутербродов:)»
Елена Сагальская: «Фрукты возьмет»
Давид Доронов: «Фрукты к шашлычку дааа….»
Михаил Еремин: «ахахах, закуску тоже положил?»
Давид Доронов: «Обижаешь, Мишань, вино я ему тоже положил. Для девушек»
Степанида Свиристелова: «Маша никуда не поедет!!!»
Виолетта Магазинчикова: «А я знаю кто тот маньяк из кустов! Это местный дворник Василий по ночам бухой по кустам бегал в поисках туалета. Сейчас фотки скину, вычислила по фото из газеты в Одноклассниках»
Марат Бубликов: «Виолет, мы уже о другом))))»
Виолетта Магазинчикова: «Кстати говоря, Давид Джумберович, говорят на вашем заводе недавно обыск был»
Инесса Суханова: «Кто опять забыл заблокировал этой журналистке доступ в чат?!»
Давид Доронов: «В личку, Виолетта, в личку!»
Виолетта Магазинчикова: «Вы сами это сказали»
Давид Доронов: «Ой, сколько я тебе сейчас скажу…»
Моя мама сошла с ума. У нее поехала крыша, потому я сейчас в старом отцовском рыбацком костюме цвета хаки пытаюсь слушать ее, параллельно елозя по тарелке пареным сельдереем. Вы вообще пробовали эту мерзость? Хуже только шпинат. С удовольствием кромсаю размякший стебель, пока мама втирает что-то насчет очищения кармических каналов путём восстановления жизненной силы Ци. Или что там у нее.
- Это очень важно, Максим, - вздыхает она, грустно глядя на меня печальным взором оленя Бэмби. – Почему ты не хочешь понять?
- Что именно? Что ты свалишь в другую страну на полгода в мой выпускной класс, или что кидаешь меня на отца, которого я едва могу выносить больше пяти минут? – огрызаюсь, с грохотом ставя кружку со свежевыжатым морковным соком на стол. Фу, гадость. В горле адская смесь, будто соседская кошка нагадила. Поднимаюсь, хватая свой рюкзак с палаткой. Все еще не понимаю тяги преподавателей научить нас выживать в диких условиях. Ночевать все равно будем в домиках, смысл тащить эту груду с собой.
Не смотрю на нее, просто молча кидаю парочку заряженных внешних аккумуляторов для телефона, игнорируя вздохи рядом.
- Максим, с тобой происходит что-то странное. Ты не ночуешь дома, огрызаешься! Я всего лишь пытаюсь наладить ваши с отцом отношения, почему ты не хочешь понять? – в ее голосе слышится отчаяние, а пальцы сжимают край футболки, однако мне все равно. Понимаю, она пытается убрать себя, как источник конфликта. Не будет меня, вам с отцом нечего будет делить – ага, как же. Дело не только в предательстве по отношению к ней, сколько бы не отрицала, есть еще ведь мое личное отношение ко всему происходящему. Я не могу принять новую женщину отца. Не могу принять его вторую семью, появившуюся на стороне.
И плевать, что это выглядит, будто капризничаю.
- Максим, хотя бы постарайся. Неужели так трудно? – снова этот голос с надеждой и грустный взгляд, от которого отворачиваюсь. Я рад за нее, много лет мама никуда не выезжала из города, не была никогда заграницей несмотря на хорошее материальное положение. Хочу, чтобы она поехала.
Но прости меня, не буду и не стану жить под одной крышей с предателем.
- Мне пора, - отзываюсь, выходя из комнаты в прихожую. Бесшумной тенью мама следует за мной, заламывая руки. У нас не так много времени до ее отъезда, однако пропасть между нами становится шире с каждой прожитой секундой. Поразительно, как один человек способен разрушить многолетние доверительные отношения. 10 баллов Слизерину, пап. Тебя бы туда без Распределяющей шляпы взяли.
- Будь осторожен, ладно? – вздыхает, тыча небольшим контейнером в руки с готовым обедом. Закатываю глаза, наклоняясь и целуя щеку. Лицо у мамы гладкое, морщин почти не видно. Уж не знаю волшебное ли это влияние целебных трав и веганского образа жизни, или удачная генетика. Хотя сейчас грусть отражает ее возраст, как никогда раньше. В душе что-то щелкает, невольно поддаюсь вперед, осторожно обнимая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Я правда хочу сделать, как лучше, - шепчет, на что закрываю глаза, позволяя вдохнуть привычный горьковатый аромат полыни, исходящий от темных волос и прижимаю к себе крепче. Ребята, хотите почувствовать себя дерьмовым сыном – заставьте маму плакать. Нет состояния хуже.
- Давай поговорим потом, – отзываюсь и она снова кивает, быстро утирая щеки, пытаясь улыбнуться.
- Проводить тебя?
- Мам, я же до Олега, - морщу нос, невольно хмыкая. Все равно гадко, но проблему с отцом я буду решать, не вовлекая ее в наш конфликт.
Сегодня на улице необычайно тепло. Будто погода расстаралась специально для нашей поездки и на секунду замираю на пороге подъезда, щуря глаза от яркого солнца, вдыхая полной грудью. Мокрая листва, осень, вокруг люди друг другу улыбаются, радуясь прекратившемуся хотя бы ненадолго дождевому потоку. Сосед с собакой приветственно кивает, пока шагаю вперед, закрывая дверь и громко здороваюсь. Мысли медленно, но верно перетекают от семейных проблем к Наде. Интересно, она же не забыла поставить будильник? Вчера обговаривали это по дороге до ее дома.
«Я вообще когда-нибудь опаздывала?», - возмутилась тогда, заставив ей припомнить прошлый год, когда не явилась на субботник в мае, успешно проспав все утро, потому что сериалы смотрела. Я знаю, ведь потом лично оставшееся время то и дело поддевал, слушая в ответ ворчание.
В груди становится теплее от таких мимолетных воспоминаний. Не замечаю, как начинаю улыбаться каждому прохожему. Вызывая вначале недоумение, затем ответную реакцию. Чаще положительную и это радует.
Олежка Рожок: «Ты далеко? Мама меня сейчас с ума сведет, давай живее»
От сообщения хочется смеяться. Тетя Лена та еще штучка. Слишком тираническая, слишком давящая. У Рожка с ней постоянные конфликты за территорию, потому что она не хочет понять, что сын уже вырос. Оттого стоит мне только появиться во дворе Рожковых, живущих практически рядом, всего лишь два дома пройти, вижу несущегося из подъезда Олега. У них третий этаж, окно его спальни выходит внутрь двора, значит скорей всего караулил и выбежал, стоило мне появится в поле зрения.
- Олеженька, ты забыл скалку! – слышу голос его матери, подходя ближе к запыхавшемуся другу.
- Скалка? – вскидываю бровь.
- Просто не спрашивай, ладно? – бурчит, поправляя тяжелый рюкзак и держа в руке сумку-холодильник.
- Первое, второе и компот? – не могу удержаться от шпильки, едва успев увернуться от удара и смеюсь громко, привлекая внимание местных сплетниц. Радость на лицах – увидели наркоманов. Сейчас будут пальцами тыкать и весь день обсуждать.
- Иди ты, - бурчит, таща за собой к арке. – Как с матерью?
Морщусь, потому что наступает на больную мозоль и прячу руки в карманы штанов цвета хаки, невольно ежась от внезапно налетевшего прохладного ветра. Минуту молчу, не отвечаю, обдумывая каждое будущее сказанное слово. С одной стороны, хотелось с кем-то поделиться, Олег был лучшим другом с самого садика, однако что-то мешало. Может ли что-то в его ситуации понять человек, у которого родители в счастливом браке?
- Знаешь, - прервал мысли Рожков, внезапно останавливаясь и заставляя повернуться к нему. – Даже если не хочешь говорить, просто знай, что всегда можешь ко мне обратится за помощью.
Положил руку мне на плечо, чуть сжав, заставляя проглотить ком в горле от странного накатившего чувства. Благодарность? Счастье? Я не знаю, как описать это.
- Или просто приходи ночевать, когда вздумается, - подмигнул, похлопав по руке. – Мама против не будет, отец тоже. Правда готовься к тотальному влезанию в твою жизнь, - мы скривились, невольно рассмеявшись и качая голова. Обхватил его пальцы, чуть сжав, посмотрев в синие глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Спасибо, друг.
- Просто, чувак, я не доживу до универа, если ты не разбавишь мое унылое существование под гнетом чрезмерно заботливой маман, - шутливо потянул, убирая руку и подмигивая.
