Персидская верхушка наконец осознала, что война полностью проиграна. Англичане, втянувшие Персию в борьбу с Россией, начали изображать из себя посредников.
Секретарь английского посольства Кемпбелл прибыл к Паскевичу и умолял о спасении правящей в Персии династии Каджаров, которую из-за ее иноземного происхождения не любят ни персы, ни персидские азербайджанцы.[135] Затем на переговоры к Паскевичу явился и сам принц Аббас-мирза с эскортом из двух английских офицеров.
Но в январе 1828 русские войска по прежнему продвигались вглубь Персии. 15 января генерал Лаптев занял Урмию, место рождения Заратустры. На стороне наших теперь действовала азербайджанская конница. 25 января русскими был взят Ардебиль, место коронации персидских шахов.
После этого в расположение русских войск прибыл английский посланник в Персии Макдональд, который сообщил, что шах принял русские условия мира.
10(22) февраля в местечке Туркманчай, близ Тавриза, был подписан мирный трактат — с нашей стороны Паскевичем, с персидской — принцем Аббас-Мирзой. В выработке положений трактата участвовал А.Грибоедов.
Паскевич был настроен на серьезное территориальное наказание Персии. «С потерей Адербейджана, — писал он императору, — английские чиновники могут сесть на корабли в Бендер-Бушир и возвратиться в Индию».
Николай I не пожелал воспользоваться антиперсидским настроем азербайджанцев. Напротив, он потребовал от Паскевича обеспечения территориальной целостности Персии и сохранения правящей там династии.
Политика Николая, как в этой войне, так и в последующих, была полностью противоположна политике англичан, всегда идущих на раскол противника, разобщение его элит, поощрение сепаратистских настроений, расчленение его территории.
Позиция Николая в отношении Персии показала свою правильность. Ее раздробленность и слабость, скорее всего, послужила бы лишь к пользе тогдашнего глобального хищника — Великобритании. Война 1826–1828 гг. оказалась последним русско-персидским вооруженным столкновением, и отношения между странами никогда уже не входили в горячую фазу, оставаясь неизменно мирными, в диапазоне от дружественных от настороженно-нейтральных.
Согласно Туркманчайскому мирному договору персы уступали России Эриванское и Нахичеванское ханства и обязывались не препятствовать переселению армян в пределы Российской империи. Подтверждалось исключительное право России держать военный флот на Каспийском море.
Персы также обязались выплатить России контрибуцию размером в 20 млн. руб. серебром (за ссудой они пойдут к англичанам).
Одна из статей договора предусматривала возвращение всех лиц, похищенных с территории Российской империи — в том числе и женщин, оказавшихся в гаремах сластолюбивых персов.
Договор запрещал проживание на территории Карабаха, Нахичевани и Эривани лицам, «носившим публичные звания или имеющим некоторое достоинство, каковы суть: ханы, беки и духовные начальники или моллы, кои личным примером, внушениями и тайными связями могут иметь вредное влияние на прежних своих сородичей, бывших в их управлении, или им подвластных». Современные азербаджанские националисты считают это поголовным выселением всех мусульманских феодалов и обезглавливанием азербайджанской нации. На самом деле, большое количество мусульманских феодалов из упомянутых областей участвовало в последующей русско-турецкой войне. На русской стороне. И показали себя очень достойно.
Огромное значение Туркманчайский договор имел для армянского народа.
С 1828 по 1830 гг. на территорию бывших Эриванского, Нахичеванского и Карабахского ханств, по официальным данным, переселилось свыше 40 тыс. армян из Персии и 84 тыс. армян из Турции. В реальности же эти числа можно увеличить вдвое. По Эриванской и Нахичеванской провинциям удельный вес армян в общей численности населения, в период с 1829 по 1832, увеличился с 23,5 % до 50,1 % (Всего до конца века в российское Закавказье из сопредельных стран переселилось до 1 млн армян). Согласно указу императора Николая I, ханства Эриванское и Нахичеванское были переименованы в Армянскую Область.
Современные азербайджанские националисты считают упомянутые ханства «историческими азербайджанскими землями», и вселение туда армян проявлением жестокости царской России по отношению к азербайджанскому народу. Но основная масса мусульманской населения на упомянутых землях были потомками разноплеменных тюркских завоевателей 12–17 вв., а вовсе не азербайджанцами, которые являются коренным кавказским этносом. Поскольку в Турции армян ничего не ожидало, кроме геноцида, то их миграция в район, где армянские корни насчитывали тысячи лет, вряд ли можно считать преступлением. Впрочем, не слышно благодарности императору Николаю I и от армянских патриотов. Нет ему ни одного памятника на площадях Еревана. Но факт остается фактом, русский царь создал национальный очаг для армянского народа, где тот смог собраться, выжить, сохранить культуру.
После войны наследный принц Аббас-Мирза становится союзником, даже другом и почитателем России. На него произвели неизгладимое впечатление не только военная мощь Россия, но и нравственная сила русских. Вернувшись в Тавризский дворец он высказал своим приближенным всё, что о них думает: «Здесь зимовала казачья бригада и что же? Прутика не тронуто, как будто бы я поручил мой дворец лучшего хозяину. А вас, негодяев куда не поведу — вы везде грабите, жжете и убиваете. Вас встречают и провожают проклятиями.»
Одновременно с мирным договором был подписан торговый трактат, предоставлявший русским купцам право свободной торговли на всей территории Персии.
И как бы не была Англия сильна в торговой сфере, однако на персидском рынке русские товары наседали на английские.
Утрата позиций в Персии было крайне болезненным для привыкшей побеждать Британской империи. Следствием английского недовольства стали известные события, приведшие к гибели русской дипломатической миссии в Тегеране, в том числе и посла — замечательного литератора Александра Грибоедова.
Русско-турецкая война 1828–1829 гг
Начало войны
Несмотря на то, что в Наваринском сражении против Турции выступили морские силы трех стран, закаленная ненависть Порты обрушилась на одну только Россию. После битвы турецкое правительство рассылало главам пашалыков циркуляр, в котором объявляла Россию непримиримым врагом халифата и султаната. Подданные Российской империи были изгнаны из турецких владений.
8 (20) октября 1827 султан Махмуд II объявил об отказе от Аккерманской конвенции 1826 г. и призвал к священной войн» мусульман против России. Был обнародован гатти-шериф (хатт-и-шериф, султанский указ) о поголовном ополчении за веру. Русским судам был запрещен вход в Босфор. Западные специалисты принялись укреплять дунайские крепости.
Несмотря на то, что отмена аккерманских соглашений фактически означала, что Турция начинает войну, формально объявление войны произвела Россия — 14 апреля 1828 г. манифестом императора Николая I.
Государь объявил, что не думает о разрушении Османской империи, однако требует исполнения Портой прежних соглашений и лондонского договора по греческому вопросу.[136] Русским войскам, стоявшим в Бессарабии, приказано было вступить в османские пределы.
В особой декларации Николай I заявил Порте, что всегда готов остановить военные действия и начать переговоры. Турция не воспользовалась этим приглашением, очевидно надеясь на помощь Англии и других европейских держав.
Вот еще цитатка из многотомной «Всемирной истории», написанной дружным коллективом постсоветских (а может и построссийских) историков: «7 мая 1828 г. Россия начала захватническую войну с Турцией. Международная обстановка действительно благоприятствовала российским агрессорам».
Один английский военачальник как-то написал: «Права или не права, но это моя родина». Российские историки должны, по идее, представить свое кредо так: «Не права, потому что моя родина». Называть захватнической и агрессивной войну против страны, которая незадолго до этого истребила многие десятки тысяч мирных жителей, совершила многократные акты геноцида и массового обращения людей в рабство, могут только историки Зазеркалья. Но, увы, в этом Зазеркалье пребывало и пребывает огромное количество наших гуманитариев. Они получают научные степени и хорошие зарплаты от государства, их уважают собратья-интеллигенты. Этим оборотням с научными степенями внимают студенты. Увы, пока у нашей страны будут такие историки, ничего хорошего нас не ждет. Страна, сама замарывающая свое прошлое, не имеет будущего. Народ, с загаженной и ограбленной исторической памятью, будет всегда лишь объектом унижения и ограбления.
