и не слышала. В голове, будто набат, звонко отбивала ритм кровь. Огляделась по сторонам, но люди уже начали терять ко мне интерес, и стала медленно пробираться сквозь толпы проходящих, шаг за шагом преодолевая оставшееся расстояние.
По мере приближения к столь ненавистному месту конечности становились ватными, но лишь память о родителях заставляла двигаться вперед. Оказавшись так близко к врагу, убившему мою семью, к запалу ненависти добавился ужас: страх, что я не справлюсь, не смогу отомстить, что Блэйк убьет меня раньше, чем я смогу даже приблизиться к нему.
Расстояние между столицами Наравы и Гальи мы с Кристианом преодолели недели за две. Это время было наполнено радостью, приятным времяпровождением и постоянными шутками в обе стороны. Даже начало нашего путешествия, омраченное столь тяжелыми событиями, не смогло убить в нас оптимизм и веру в лучший исход. Порой я пыталась вспомнить, было ли в моей жизни хоть что-то лучшее, чем это странствие, но память услужливо напоминала: нет, не было.
Но я не хотела подвергать ставшего самым близким спутника опасности, поэтому на подходах к Мавеллу просила подождать за городскими воротами, но тот не желал слушать, называя это все глупостью. Поэтому пришлось найти компромисс. Кристиан покинул меня на торговой площади, которую я не так давно пересекла, дав возможность самостоятельно вершить правосудие. Вопреки здравому смыслу, я глазами пыталась найти парня в этой злополучной толпе, боясь самой себе признаться, что мне страшно оставаться одной перед лицом угрозы.
К тому же, с меня взяли клятву: сразу после того, как я верну принадлежащее по праву, мы отправимся в Сумеречную Неваду, где я буду пытаться раскрыть вторую половину дара, о которой, как оказалось, уже все прекрасно знали. Что ж, одной проблемой меньше.
За прошедшие две недели рука успела поджить, хотя рана не срослась до конца, и при больших нагрузках кисть тряслась, как припадочная. Но едва порез успел затянуться, я начала изводить Криса и заставлять его проводить тренировки, чтобы мышцы не успели атрофироваться, а конечности — забыть, как держать кинжалы. Мне было важно довести умение биться до совершенства, которого могла достичь в имеющихся условиях. Понимание необходимости быть готовой к любому исходу событий при встрече с Блэйком, раненой птицей билось внутри, раз за разом заставляя испытывать дискомфорт.
Сейчас, когда возбуждение достигло критической отметки, в голове пронеслась предательская и такая ненужная мысль: почему Альпин выбрал Анастасию, а не меня? Неужели он все это затеял лишь для того, чтобы я забрала законно принадлежащее мне Знание и стала дворцовой ручной собачкой? Больше ничего во мне его не интересовало, а оказываемые знаки внимания — лишь фарс и желание показать дочери своих лучших воинов и друзей, что такое внимание короля?
Но тут же отогнала эти размышления подальше. Он выбрал Анастасию задолго до моего появления в замке, и это не вина женщины. Возможно, если бы я была более покладистой, все сложилось, как планировалось изначально. Но проблема заключалась в том, что я не хотела быть марионеткой в чужих руках.
Так, вырывая каждый шаг у собственной паники, дурацких мыслей и снующей толпы, сквозь которую отчаянно пыталась прорваться, я наконец добралась до дворцовых ворот. Здесь, вблизи замок казался еще больше, опаснее.
Но, подходя ближе, я заметила одну странную деталь. В Нараве, несмотря на то, что я не особо обращала на это внимание, практически повсеместно стояли стражники, и даже на улице постоянно сновали слуги, ухаживая за двором и садом. От этого же замка веяло заброшенностью, словно он был необитаем уже много лет. Внутреннее чутье подсказывало, что-то должно случиться, поэтому я машинально достала из перевязи один из ножей, покрепче перехватила его, прижимая руку к туловищу, и другой рукой толкнула ворота. Те, вопреки ожиданиям, бесшумно открылись, словно их постоянно смазывали.
Мои опасения подтвердились, когда я вошла на территорию самого замка. Никто не попытался помешать, натянутая тишина рвала перепонки, заставляя еще больше нервничать. Входные дорожки, отсыпанные песком, были абсолютно пусты. Чувство тревоги постоянно нарастало, справляться с ним становилось все тяжелее. Дыхание рваными вдохами вырывалось из груди, но каким-то чудом я находила в себе силы и двигалась дальше.
Углубляясь на территорию замка, я полной грудью вдыхала свежесть благоухающих садов и цветников, сокрытых от посторонних глаз во внутреннем дворе, но на пути по-прежнему никто не встречался. Прошла по дорожке, сменившей песочную и со вкусом высыпанную гравием и мелкими поделочными минералами вперемешку, и зашла в такой же незапертый и пустой замок.
С каждой минутой страх все больше и больше нарастал. Хотя, казалось бы, куда можно больше? Меня жутко смущало отсутствие людей, пустота угнетала, словно скрывала в себе что-то опасное. Или кого-то.
Огляделась вокруг. Статуи королевских особей, правивших Гальей в течение многих столетий, высеченные из чистого мрамора, стояли по обеим сторонам от прохода из холла вглубь замка, словно безмолвные защитники. Я осмотрела их внимательнее. На лицах одних застыли победные улыбки, другие же были преисполнены гордости, третьи отрешенно смотрели куда-то вдаль. Искусные скульпторы, явно знавшие свое дело, точно отразили каждую испытываемую эмоцию.
Подобной работой можно было любоваться ещё очень долго, страх немного поутих на фоне восхищения внутренним убранством: на стенах висели золотые настенные подсвечники, в которых приветливо теплились полусгоревшие огарки воска, капая горячими каплями на вычищенный до блеска пол. На потолке разместилась изысканная люстра, но по запыленному виду я сделала вывод, что ей давно никто не пользовался, и двинулась вглубь дворца.
Отовсюду на меня смотрела роскошь, еще более элегантная и утонченная, чем в Алтусе. Даже пыли, несмотря на мнимую заброшенность, кроме той люстры в холле, не было. Красные ковровые дорожки были расстелены повсюду, оканчиваясь на входе в комнаты.
Но нигде не попадался хозяин этого великолепия, и все, что мне оставалось, это дальше плутать в лабиринте коридоров и пытаться найти хоть след того, по чью душу я пришла, проделав этот странный и тернистый путь.
И вот, когда я уже совершенно отчаялась найти здесь Блэйка, а руки устали лихорадочно трястись, наткнулась на очередные, великолепно отделанные золотом резные двери, которые ничем особо не отличались от всех, ранее мной увиденных. Однако интуиция шептала на ухо: “Это именно то место. Ты нашла его”. Не видя причин не доверять, аккуратно толкнула двери, стараясь не производить ни единого шороха, но те и так легко и беззвучно открылись.
Преодолев с новой силой нахлынувший страх, я вошла в огромное помещение и оторопела от увиденного. Этот тронный зал ни капли не напоминал тот,
