Говоришь, тебя Шаман спас? Ну так иди к спасителю. Хули ты к нам-то пришел? Мозги нам промывать не надо. Не маленькие, понимаем, что к чему и нахуя ты тут нарисовался после своего лагеря. Шамановы вон пацаны по всему району шестерят, если ты не в курсе. К себе зазывают.
– Ну и идите нахуй тогда, – выругался Балалай и, пнув табуретку, швырнул на пол ключи от гаража.
– Пиздец, – вздохнула Ирка, когда Олег ушел. Она наклонилась и подняла ключи с пола. – Мих, ну мог бы поделикатнее…
– Не мог, – отрезал я. – Сразу было понятно, нахуя он сюда приперся. Я все это от Макса каждый день слышу, как пересекаемся. Про мир меняющийся, про белых людей, про оборзевших чурок. Наш с Киром учитель, Хачатур Арменович, тоже чурка. Так этот чурка в меня знания вбил, благодаря которым я в универ поступил. А лысые всех под одну гребенку равняют, им похуй, кто или что. Чурка, значит получишь пизды. Нет, Ир. Не мог я поделикатнее. Заебала меня эта тема уже. Одумается – вернется. Олег – пацан умный. Если выкусит всю эту фишку, то забьет хуй и на Шамана, и на лысых. А если нет… Ну, сам выбор сделал, за яйца его никто не тянул. Да и я к лысым только ради Олега и обратился. Теперь вот думаю, нахуя.
– Все ты правильно сделал, братка, – кивнул Кир. – Забей. Перебесится Балалай и вернется. Куда он денется, балбес хуев. Ладно. Играем? Чей там ход?
– Мой, – подняла руку Лаки и взяла в руку зеленый кубик.
После того разговора мы иногда встречали Балалая в центре. С новыми друзьями. Он демонстративно отворачивал лицо, когда мы проходили мимо, или переходил на другую сторону дороги. Единственное, что в нем изменилось, так это одежда. Светлые джинсы он сменил на черные, словно в память старых деньков, да и бомбер заменил на обычную ветровку черного цвета. Бритую голову закрывала черная кепка, с продетым в козырек колечком.
– Ну надо ж, блядь, – фыркнул Кир, когда впервые увидел Олега в новом прикиде. – Нефор-нацист. Где такое увидишь. Цирк уехал, клоуны остались.
– Что с ним случилось? – спросил Кира Колумб. Мы вышли покурить после концерта и увидели неподалеку Олега, который о чем-то болтал с группкой скинов, по виду, не местных. – Нормальный ж был пацан.
– Забей, – махнул я рукой. – Башку ему промыли, как и остальным. Теперь вон лапу не подает, а вскидывает.
– С вами не тусует больше? – еще сильнее удивился Колумб. – Ну, дела.
– Не, – помотал головой Кир, а потом прищурился. – Толян, а ты этих не знаешь?
– Не-а, – ответил Колумб, мельком посмотрев на лысых, болтавших с Олегом. – Может, новенькие?
– Да они как грибы после дождя вылезают в последнее время, – буркнул я. – И хули трутся тут? На Абрека залупнуться решили?
– Вряд ли, – мягкий и неконфликтный Колумб даже вздрогнул, когда до него дошел смысл сказанного. – На этот клуб даже братки не залупаются.
– Хуй их знает, – Кир сплюнул на асфальт и протянул руку. – Мих, дай сигу.
– На, – я протянул ему пачку и кивнул Олегу, когда наши взгляды пересеклись. Тот на миг стушевался, а потом, как обычно, отвернулся. – Хе, снова выебывается.
– Забей уже, блядь, – ругнулся Кир. – Самому тошно. Братан же был, пока не заговнился. Ладно, чо играете сегодня, Толь?
– Каверы, само собой, – хмыкнул Колумб. – Эх, Леськи нет. Она любит «Рамонов».
– А куда Леська пропала? – поинтересовался Кир. Я пожал плечами, а потом неслабо удивился, когда Колумб ответил:
– В Европе сейчас. На неделе с ней созванивались, говорит, что все пучком.
– Ясно. О, зацени. К нам идут, – ехидно улыбнулся Кир, когда стайка скинов направилась к нам. Олег незаметно испарился, а мы и не заметили, куда он ушел.
– Здорово, пацаны, – поздоровался один из них, самый высокий. Он с интересом осмотрел каждого, задержавшись только на Колумбе. Толик, обвешанный феньками и браслетами с ног до головы, заметно смутился.
– Здорово, – с вызовом ответил ему Кир.
– Есть курить?
– Есть, – кивнул я. – Одну?
– Парочку дай, – улыбнулся лысый и добавил, когда я вытащил из пачки две сигареты и протянул ему: – А вы, типа, нефоры, да?
– А ты типа доебаться решил? – грубо в лоб спросил Кир. – Типа по шмоту непонятно? Типа ты читать не умеешь? Вон на афише написано, что сегодня концерт кавер-группы.
– Чо ты дерзишь? – тут же зацепился второй скин, пониже и поплечистее. Кир засопел и сжал кулаки.
– Слышь, пацаны. Идите отсюда, а? Не мешайте культурно отдыхать. За нас у Шамана спросите, – поспешил вмешаться я, но скины рассмеялись.
– Шаман не наш старшой, – ответил высокий и без предупреждения ударил Кира в висок. Тот рухнул, как подкошенный, а лысый вытер об куртку кастет.
– Зови наших! – рявкнул я Колумбу и, пихнув его в сторону двери в клуб, с ноги зарядил высокому в живот.
И тут же упал на асфальт, когда по голове приложили чем-то тяжелым. В глазах сразу вспыхнули черные пятна, а рот наполнился железным привкусом. Кир, лежащий рядом, застонал и пошевелился. И умолк, когда ему врезали ногой по ребрам.
Я снова ударил ногой, пусть и лежа, и один из лысых, чертыхаясь, тоже упал рядом. Мне прилетело в голову берцем, а потом и в живот, однако я успел вовремя сжаться в комок.
– Сука! – прохрипел тот, кого я свалил. Он занес надо мной ногу и неожиданно улетел в кусты, когда в него врезался Шарик, басист и друг Колумба. На высокого набросился Дим Димыч, а я получил возможность подняться и осмотреться.
– Вставай, – буркнул я Киру, пытаясь поднять его. Тот застонал, и я увидел, что под ним блестит лужица крови. – Блядь!
– Нормально все, – отмахнулся Кир и, пошатываясь, все же встал на ноги. Он оскалился и, разбежавшись, помчался в месившуюся толпу. Я как-то пропустил момент, когда к лысым прибыло подкрепление, а затем охнул, получив по спине резиновой дубинкой.
– Блядь, свои же, мужики, – бросил я, повернувшись и увидев охрану клуба. Те, надо отдать им должное, сориентировались быстро.
– Чужие кто? – с акцентом спросил один из них.
– Лысые, – ответил я и заржал, неизвестно почему. Охрана кивнула и тоже ломанулась в толпу, отвешивая пиздюлины и своим, и чужим.
– Живой?
Услышав Иркин голос, я улыбнулся и повернулся к ней.
– Живой. Башку немного поцарапали, – хмыкнул я, вытирая окровавленную руку об куртку. Бледная Лялька, насупившись, вцепилась в меня и всхлипнула. – Все нормально, Ляль. Ты чего?
– А где Кир? – спросил бледный Жаба. Но несмотря на страх, он держал в руке палку и был готов пустить её в ход.
– Месится,
