— Ты ничего не должна мне, Ди. Я знаю, что это сложно принять. Потому ничего не требую. Лишь прошу подумать. Я люблю тебя и хочу в свою жизнь. Навсегда хочу. Хочу большую семью и кучу крошечных Ханчиков от тебя. Но… Это твоя жизнь и я не вправе требовать, чтобы ты приняла весь мой багаж. Просто говорю, как есть, и то, что при мне сейчас, никуда не денется. Так уж сложилось, что я успел достаточно пожить на этом свете и нажил себе груз. Я ни о чём не жалею, кроме того, что по глупости дал втянуть себя в обманный брак. Но я хочу быть с тобой и буду откровенен, что от сына не откажусь. Он часть меня. Кровь значения не имеет. Если мы с тобой хотим идти дальше, то только так. У тебя вся жизнь впереди, маленькая, но ты уже взрослая и решать, как поступить, тоже придётся лишь тебе. Я перед тобой сейчас максимально открыт в чувствах и желаниях. Я тебя очень сильно люблю. Ты — моя единственная. Это один раз и навсегда, на всю жизнь. Я хочу видеть тебя счастливой. Поэтому приму любое твоё решение.
— Любое? Даже так? — спрашивает со слезами в голосе.
— Любое.
— Как у тебя получается быть таким, Хан? Ты делаешь меня счастливой и одновременно самой несчастной?! Я не буду говорить тебе «да» прямо сейчас. Это сложный выбор, и я хочу подумать, прежде чем ответить, — начинает плакать и искать салфетки в своей крошечной сумочке.
Как там вообще может поместиться хоть что-то?!
— Разреши обнять тебя? — тянусь в её сторону. — Не могу видеть, как ты плачешь.
— Не надо! Ты обнимешь меня, и я окончательно расплавлюсь, соглашусь на всё, что угодно, потому что не могу мыслить здраво в твоих руках! — выставляет вперёд ладони, как щит. — Но ты просишь о сложном. Я должна подумать. Дай мне время!
Едва Ди выскакивает из кабинета, как на мой телефон приходит короткое сообщение на мой телефон от Бекетова.
Всего одно слово.
«Готово»
Бля… В суматохе переживаний за жизнь Тимура, за проблемами с разводом я даже забыл на время, что «заказал» Коваля.
Я перезваниваю приятелю мгновенно.
— Сделал?
— Разумеется. Давно сделал, а ты с оплатой тянешь. И я тебя из-за этого не прикончил лишь потому, что, кажется, у тебя зад в пене от проблем. Да?
— Прости, дружище. У меня были семейные проблемы. Я погряз в них с головой и только сейчас начинаю думать о другом и видеть дальше собственного носа. Я тебе должен. Ещё и за задержку? Какой процент?
— Я тебя не первый год знаю. Поэтому на тормоза спустил. Другим бы не простил такого. Но неужели не слышал о крупной заварушке? — удивляется Бекетов. — Братья Коваля и вся его родня активно грызётся за бизнес и имущество.
— Не слышал, Бекетов. Мне реально было не до того!
— Подробности будут через пять минут на почте. Сегодня сможешь?
— Само собой. У меня всё готово.
* * *
Я проверяю, сделал ли Бекетов свою работу чисто. Всё, как он и сказал. С удивлением понимаю, что новость о смерти Коваля меня никак не радует. Просто смахнули с пути досадную помеху, и больше ничего. Гораздо больше я думаю о своей ситуации, беспокоюсь за Тимура и за отношения с Дианой…
Я не должен её торопить, знаю, и лезть к ней прежде, чем она решит что-то для себя. Но как же хочется быть рядом…
Пока что прибываю на место встречи с Бекетовым.
— Результатом доволен?
Серо-голубые слова Бекетова подёрнуты деланным безразличием. С виду и не скажешь, что этот мужик в дорогом костюме-тройке — опасный человек. Бекетов умеет выглядеть расслабленно. Сейчас он похож больше на управленца или на большого босса в кресле.
Но внешность бывает обманчива.
От мужчины в костюме от Армани с глубоко запавшим, усталым взглядом никто не ждёт опасности.
И зря.
Коваля Бекетов устранил, как и договаривались. Всё выглядит, как несчастный случай на стройке, не подкопаешься.
Свою работу Бекетов выполнил на отлично, пора и расплатиться.
— Работой доволен. Оплата переводом? — усмехаюсь, зная, что он скажет.
— Налом, — отрезает и поворачивается ко мне спиной, медленно шагая в сторону своего седана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я так и знал. Жди. Скоро подойду…
Выгрузив из багажника джипа небольшую спортивную сумку, направляюсь к Бекетову. Он неторопливо курит, сидя на багажнике своего авто.
— Бросай, пересчитаю, — лениво указывает рукой на авто. — Закуришь? — предлагает сигаретную пачку.
Вытягиваю две сигареты, по старой привычке.
— Ты дамские, что ли, куришь? — удивляюсь тонкой палочке.
— Сначала попробуй, потом говори.
Вдыхаю дым. Чёрт. Надо же, крепкие! Разговор о дамских сигаретах отпадает сам собой. Бекетов докуривает, втаптывает окурок в землю, влажную после дождя, и неторопливо пересчитывает деньги.
— Всё ровно.
— Я рад. Говорил, что уезжаешь?
— Да. Работа есть. За бугром.
— Хорошо. Вернёшься, посидим как-нибудь в баре? Хлопнем по пивку?
— Ты же знаешь. Я пиво не пью, — бросает на меня недовольный взгляд и садится за руль.
Встаю рядом с ним, гадая, получится уломать на выпивку самого Бекетова или нет.
— Да пофиг, что закажешь, то и будешь пить.
— Подумаю. Работа такая, что заранее нельзя предугадать, вернёшься или нет, — меланхолично подводит итог Бекетов и застёгивает сумку, бросая её на заднее сиденье.
— Чё не в багажник? — спрашиваю.
— Да так… Занят, — отмахивается Бекетов.
— Стоп! Ты слышишь?
— Ничего не слышу. Показалось тебе, наверное…
— Нет, я что-то слышу!
Делаю пару шагов назад, к багажнику… Прислушиваюсь. Точно! Звук идёт оттуда.
— Бекетов! — шиплю. — Ты кого там везёшь?!
Наёмник громко цыкает и выбирается из машины, натягивая перчатки из тонкой, дорогой чёрной кожи.
— Говорю же, занят багажник. Проблемой одной, — морщится.
Наклоняется и стучит ладонью по багажнику.
— Тише будь! В следующий раз тебе не захочется меня дурить!
В ответ раздаётся стук. Прислушиваюсь. Сдавленное мычанье.
Женское?!
— Бля, ты девку там, что ли, везёшь?!
— Не твоё дело. Говорю же, проблема одна, — скидывает мои пальцы с плеча. — Она прыткая. Ничего с ней там не будет.
— Ты бы проверил, что ли, как она там…
Бекетов бросает в мою сторону холодный взгляд, но тем не менее, распахивает крышку багажника.
— Ёб твою мать… Бекетов! Она совсем девчонка! — посвистываю, разглядывая длинноногую, стройную девушку. Темноволосая, со светлыми глазами.
От света она прищуривается и закрывает глаза связанными руками.
— Ты не знаешь, сколько от неё проблем, — мрачно выдаёт Бекетов. — Ну что, Анна-Мария, усвоила урок?!
Девушка быстро-быстро кивает. Бекетов лёгким рывком помогает ей выбраться из багажника и развязывает кляп.
— Пить хочу! — выпаливает сходу пересохшим голосом.
Отхожу и наблюдаю за происходящим со стороны. Мне это не нравится. Но в дела Бекетова лезть не стоит. Иначе прихлопнет так, что никто не узнает, что тебя убили. Скажут, просто кусок крыши на голову упал. Случайно.
— Держи!
Бекетов протягивает девушке бутылку.
— И я не Анна-Мария. Я Марианна.
— Пей. Захлопывай рот и садись на заднее сиденье. Будь тихой, как мышь!
Девушка делает несколько крупных глотков, пьёт жадно, даже струйка воды по подбородку стекает. Потом внезапно швыряет тяжёлую бутылку в лицо Бекетова и срывается с места.
Челюсть до самой земли отвисает.
— Вот сука. В нос ударила и мой жилет водой залила! — отряхивается знакомый.
— Нифига себе скорость! — смотрю вслед беглянке. — Атлетка, что ли?
— Я же говорил, проблема! — фыркает Бекетов, неспеша доставая пистолет.
— Стой! — хватаю приятеля за плечо. — Ты не пристрелишь её? Совсем же девчонка! Сколько ей?!
— Восемнадцать. Полных. Лет… — провожает взглядом стремительно удаляющуюся фигурку.
— Так что за дела с ней?
— Ничего. Я долг из её папаши выбить хотел. Он копыта откинул, не успел заплатить за заказ. Я приехал к их семейке. Она мне навязалась.
