и загадочным, наполненным ощущением опасности и неизвестности.
В центре этого мрачного мира высился замок, словно воплощение самой тьмы. Его стены были сложены из чёрного камня, холодного и прочного, покрытого древними рунами и следами невиданных бурь. Башни замка устремлялись в небо, теряясь в клубящихся облаках, словно пытались проткнуть само небо своим острыми шпилями.
Окна замка были узкими, как щели для стрел, и из некоторых лился слабый багровый свет, придавая строению вид живого существа, дышащего и наблюдающего за каждым, кто осмелится приблизиться. Слухи шептали, что те, кто смотрел на свет слишком долго, могли навсегда остаться под его чарами, потеряв себя в иллюзиях этого места.
Двор замка был пустынен и зарос странными, увядшими растениями, которые казались живыми лишь отчасти. Они тихо шептали на ветру, шелестя сухими листьями, но ни один из них не касался стен, как будто и сама природа держалась на расстоянии от этого проклятого места. Мост через высохший ров выглядел покинутым, хотя его древние камни сохраняли следы прошедших здесь когда-то людей и существ.
У массивных ворот, украшенных резьбой и знаками, понятными лишь немногим, стояли две фигуры в длинных тёмных одеяниях. Они словно сливались с тенью, не шевелясь, но зорко следя за каждым, кто осмеливался взглянуть на замок. Их лица скрывались под капюшонами, а глаза, по слухам, могли видеть мысли каждого, кто приближался.
Внутри замок представлял собой лабиринт коридоров, высоких арок и узких проходов, которые, казалось, меняли форму, стоило отвернуться. Потолки были настолько высоки, что исчезали в темноте, а стены украшали старинные картины и гобелены, покрытые пылью и тайнами. Здесь было прохладно и сыро, воздух напоминал холодное дыхание чего-то древнего, чья власть простиралась далеко за пределы этого мира.
В одной из мрачных комнат замка, освещённой лишь призрачным светом магических рун, лежал без сознания Альберт. Его бледное лицо было спокойно, но осунувшиеся черты и следы пережитых тягот читались на каждом изгибе. Он лежал на старинной, покрытой тёмно-синим бархатом постели с узорами, которые, казалось, оживали в тусклом свете.
Вокруг него, в воздухе, кружились руны — древние символы, которые пульсировали то ярче, то тусклее, излучая мягкое фиолетовое сияние. Они двигались, словно по невидимой спирали, очерчивая сложный узор, заключающий его в магический круг. Каждая руна светилась по-особому, будто имела своё назначение в этом заклинании, невидимыми нитями переплетаясь с энергетическим полем вокруг Альберта.
Эти руны не просто окружали его, они взаимодействовали с ним. Иногда один из символов касался его, и слабая вибрация пробегала по телу Альберта, словно проверяя его состояние. Каждое прикосновение руны напоминало о чем-то древнем, о магии, которая была старше самого замка и всех тех, кто когда-либо переступал его порог.
Воздух в комнате был пропитан магией, и его насыщенность казалась почти осязаемой. С каждым движением рун он чуть дрожал, как вода при малейшем прикосновении. Стены отражали слабое свечение, а тени плясали, подчиняясь ритму заклинания, созданного для чего-то важного, возможно, для защиты Альберта — или, наоборот, для того, чтобы удержать его здесь.
Руны продолжали кружиться в медленном, завораживающем танце, защищая Альберта или запечатывая его судьбу, удерживая его сознание в плену этого магического сна, от которого ему, возможно, уже не суждено было проснуться.
Внезапно из ниоткуда над телом Альберта появилось туманообразное существо. Оно было мрачным и густым, его очертания постоянно менялись, словно сотканы из живой тени. Единственной чёткой деталью в этом тёмном облаке были глаза, сверкающие ярким, почти ослепляющим белым пламенем. Эти глаза, лишённые зрачков, казалось, прожигали всё, на что смотрели, и свет от них резал темноту, бросая резкие тени на стены.
Существо безмолвно парило над Альбертом, словно изучая его, наблюдая за каждым его дыханием. Его сияющие глаза мерцали, как пылающие звёзды, и свет этих глаз был таким, что казалось, он проникал прямо в душу, ища ответы, скрытые в глубинах сознания. Туман вокруг него слабо колыхался, будто дышал, и вместе с этим движением руны вокруг Альберта вспыхнули на мгновение ярче, реагируя на присутствие этой таинственной сущности.
Комната наполнилась тяжёлым, зловещим шёпотом, звуки которого были едва различимы, но в них чувствовалась древняя сила и холодное равнодушие. Этот шёпот не принадлежал живому существу; он напоминал голос самой тьмы, которая пробуждалась от вечного сна и теперь смотрела на Альберта, словно решая его судьбу.
Существо наклонилось ближе, его пылающие глаза сосредоточились на лице Альберта, словно изучая его мысли, пробираясь в его самые сокровенные страхи и тайны. И в этот миг воздух в комнате стал ещё плотнее, а руны вокруг Альберта замерли, будто в ожидании приказа от этой потусторонней сущности.
— Итак, сколько уже дней прошло? — прошелестел голос существа, словно эхо из глубины веков, отразившееся от стен.
Существо наклонилось ещё ниже, его огненные глаза, сверкая холодным светом, пронизывали Альберта, будто вытягивая из него ответы. Каждая руна вокруг мигнула, словно отозвалась на вопрос, затем замерла в нерешительности.
— Ты же знаешь, что это не вечный сон, — продолжило существо, его голос теперь звучал глуже, как рокот далёкого грозового облака. — И ответ рано или поздно потребуется. Слишком многое зависит от того, что ты решишь, как только откроешь глаза.
— Я могу разбудить его насильно, вселившись в тело, — прошелестело существо, и его голос словно повис в воздухе, вызвав дрожь в окружающем пространстве. — Но это риск. Он может не выдержать такой силы… или не выдержу я.
Его пылающие глаза мерцали с опасным блеском, словно в нём боролись противоречивые желания. Существо понимало, что погружённое в сон сознание Альберта не так просто разбудить, не повредив его. А если он потеряет себя, соединение могло оказаться роковым для обоих.
— Он нужен тебе живым и пробуждённым, — шёпот существа обвился вокруг рун, которые словно затрепетали, слыша его слова. — Поэтому я должен быть осторожен… или найти другой способ.
Существо медленно склонилось над Альбертом, его пылающие глаза не отрывались от неподвижного лица. Оно внимательно изучало каждую черту, будто пыталось найти ключ, слабое место, через которое можно проникнуть в его разум без разрушительных последствий.
— Ты скрываешь что-то… — прошептало существо, и его голос был холоден, как ледяной ветер. — Спишь, как будто отгородился от мира, от самого себя. Но для чего?
Оно протянуло длинный, туманный «палец», касаясь лба Альберта. В этом прикосновении ощущалась древняя магия, странная смесь мощи и осторожности. Вокруг них закружились руны, откликаясь на зов, становясь ещё ярче. Каждая из них осветилась сиянием, переходящим от
