стать хорошей. Кровь на руках не позволит.
– Бугимен [37], – ответила Мира, осознав, что долго молчала. – С детства боюсь этого уродца. Извини, что разбудила. Надеюсь, только тебя.
– Я не спал. Часовые пояса дают о себе знать.
– А я теперь не усну. – Вино за ужином было лишним. Разговоры о прошлом были лишними.
– Тогда…
– Предлагаю прогуляться! – Эльмира подбежала к шкафу, вытащила джинсы и свитер. Быстрее в ванную, пока не передумала, пока не осознала происходящее. Гулять с Джеком! По Дрездену! Вдвоем!
– Пошли! – Его голос звучал бодро, весело. И немного жалостливо.
Но Мира предпочла оставить последнее без внимания.
Белладонна выглядела забавно в огромной белой шапке и в яркой дутой куртке. Хорошо, что на прогулку она не оделась как в ресторан: в узкое платье и тонкую курточку. Интересно, для кого она тогда нарядилась? Для прессы, разумеется. Немецкая рок-звезда в Германии!
Джек до сих пор не мог поверить, что Белладонна вытащила его на улицу посреди ночи, несмотря на то, что уже десять минут шагал вдоль жилых домов, наспех одевшись и прошмыгнув с певицей мимо телохранителей. Снег пока не выпал, но в воздухе чувствовался мороз. Льюис приподнял ворот куртки и вдохнул – ноздри защекотало от холода.
– Рада пройтись по Дрездену спокойно, – подпрыгивая при ходьбе, делилась мыслями Белладонна. – Днем сложно остаться незамеченной. Фанаты, папарацци… Я давно забыла, каково быть обычным человеком. – Она остановилась и огляделась, словно пыталась что-то найти. Вдали Джек увидел железнодорожный вокзал. Белладонна с энтузиазмом добавила: – Поэтому мне понравилось в Лос-Анджелесе! Для вас, американцев, я мелкая рыбешка. Меня никто не замечал.
Джек удивленно хмыкнул:
– Джонни говорил, ты суперзвезда!
– Да, – кивнула певица, направляясь в сторону вокзала. Льюис шел следом, рассматривая пустынный, словно после апокалипсиса, город. – В Европе я собираю стадионы, а вы любите своих, поэтому я была в Лос-Анджелесе обычной туристкой. Узнавать меня стали потому, что я танцевала со знаменитым боксером. – Она шутливо толкнула его в бок.
Джек напрягся из-за скользкой темы, но выдохнул и пошутил:
– А в Германии я обычный мужчина, с которым танцевала звезда?
– Возможно. – Белладонна хихикнула. – О, мы на месте.
Они завернули в сквер рядом с закрытым железнодорожным вокзалом. Кроны деревьев склонились над скамейками, и лишь луна, пробиваясь сквозь ветки, позволила разглядеть на одной из скамеек вычерченную ножом или ключом надпись: «Мира + Тристан = навсегда».
– Первый парень? – спросил Джек, когда Белладонна присела перед скамейкой и положила на буквы покрасневшие от холода ладони.
– Друг, – ответила она. Льюис смотрел, как ветер волновал темные волосы Миры, а ее обветренные губы дрожали. – Приют здесь недалеко, в пригороде. Мы часто сбегали, садились на поезд и приезжали в Дрезден. Гуляли, танцевали на площади… – Она замолчала и затрясла головой.
Джек словно шагнул на тонкий лед. Ему хотелось узнать больше. Что случилось с Тристаном?
– Мы давно не виделись, – добавила Белладонна.
– Почему?
Она потерла переносицу, выигрывая время для ответа, но решила вовсе не отвечать. Обведя пальцем каждую букву надписи, Мира сменила тему:
– Хочешь съездить в мой приют? – Она вскочила, запрыгнула на лавку и хлопнула по дереву, приглашая сесть рядом. Когда Джек сел на край, Мира продолжила: – Я даю благотворительные концерты, когда бываю поблизости. Мне всегда не хватало гитариста.
– С радостью, – кивнул Льюис. – В Штатах я обучаю детей боксу.
– Детям это полезно, – согласилась Мира. Она улыбалась, но голос оставался серьезным. – Зря мы сюда пришли.
Белладонна наклонила голову и долго изучала Джека. В итоге задала тихий вопрос, и если бы они не сидели в сантиметрах друг от друга, то Льюис бы ее не расслышал. Вопрос звучал так:
– У тебя есть места в Лос-Анджелесе, которые напоминают о времени, когда ты был счастлив?
– Хм…
– Или моменты, которые не вернуть? – давила Мира.
И Джек разоткровенничался:
– Не люблю бывать в центре. Те улицы напоминают… – Он запнулся, взъерошил волосы. – О девушке, которая приехала из другой страны, натворила много глупостей и стала моей первой любовью. Та связь давно в прошлом.
– А Элизабет? – шепотом, будто шелест последних опавших листьев.
– Элизабет… Когда станешь старше, Мира, ты поймешь: твое сердце большое, оно не требует вытеснять одного человека, чтобы любить другого.
Глава 10
Тебе не нужен пистолет,
чтобы пристрелить меня.
© Monoir & Eneli, 3 to 1
– Ты влюбилась в него!
– Неправда!
– Правда! – Тристан улыбался, пихая Миру в бок. Они сидели в саду недалеко от приюта. Пока другие подростки гонялись друг за другом или курили втайне от воспитателей, Мира и Тристан забрались на ветку огромного дуба. – Девчонки всегда влюбляются в красавчиков из телевизора!
– Тебе откуда знать, – буркнула Эльмира, ощутив, как запылали щеки. Пришлось отвернуться и смотреть на кроны деревьев, чтобы Тристан не увидел ее покрасневшее лицо – друг знал, когда Мира врет. – Я не влюбилась. – Но сейчас, разговаривая о Джеке, она чувствовала не только жар щек, но и томление внизу живота – непривычное ощущение, от которого становилось еще стыднее.
Мира повернулась к другу и взъерошила его светлые кудри.
– Дурак!
– А ты мечтаешь поцеловать Джека Льюиса! – Тристан вытянул губы трубочкой и потянулся к Эльмире, чудом не свалившись с дерева. – Чмок! Чмок! – В его голосе не было ревности: Мира и Тристан воспринимали друг друга как брат и сестра.
У них также не было секретов, но Мира ни за что бы не призналась: Джек ей снился, и во сне они целовались. Мысли о знаменитом боксере стали интимными, не хотелось делиться ими даже с лучшим другом. Мира привязалась к Джеку Льюису сильнее, чем Тристан, но, скажи она это вслух, Джек перестанет их объединять. Поэтому Мира предпочла твердить, что ей по-прежнему интересны боксерские бои, хотя заметила, что чаще засматривается не на счет, а на пресс Джека. И грезит по ночам, что боксер приедет и заберет ее. Только ее.
– Если я когда-нибудь поцелую Джека Льюиса, ты этого не увидишь! – заключила Мира, спрыгнув с дерева.
В одном Мира была честна: она не хотела, чтобы ее первый поцелуй с Джеком состоялся при свидетелях. Она включила в сценарий клипа такую сцену, чтобы точно его поцеловать, но, разумеется, хотела сделать это раньше. Первый поцелуй важен. Не часть сценария, не цирковое представление, а тайна двух людей и, конечно, начало их отношений.
Утром Франк позвонил и заверил, что честно-честно приедет завтра, а значит, начало съемок придется отложить. Как бы Мире ни нравилось самой принимать решения, без менеджера начать сложный
