Они уже шутят.
– Я люблю её, – улыбается Отто, кивая на Хельгу, – а она байкальского рачка эпишуру.
– Да, но это необыкновенный рачок, – добавляет Хельга, – он пропускает воду сквозь себя, и от этого вода в Байкале такая чистая. Я сама выбрала себе роль эпишуры и занимаюсь очисткой рек.
«Не сотвори себе кумира» – библейские слова. Они созвучны цитатам разных религий. Конечно, проще раз сформулировать и попкой повторять, но это для тёмных. Я не поклонник Ленина, но не могу не вспомнить одну из его цитат: «Нужно иметь свою голову на плечах, чтобы в каждом отдельном случае уметь разобраться». А человеку удобнее не думать, а кому-то подражать. Пусть кто-то выработал свои позиции, ломая голову и размышляя, а мне удобнее этим воспользоваться. Это практично. Вот и теперь. «Немцы в Европе лидеры и многое берут на себя, и им поневоле достаётся. Но это в общем, а в частности: мне проще убедить себя в необходимости контакта с ними».
– Не берите в голову, – говорит Хельга в заключение.
– К вашему сведению, – добавляет Отто, – не только нам и вам повезло. Моя жена астролог и ясновидящая. Владеет толкованием звёзд. На отдыхе она обычно не практикует, но вы нам понравились.
– Для меня ваш гороскоп прост, и вы абсолютно ясны, – говорит мне Хельга. – Не хочу вас пугать, но вас ждут большие неприятности. Не здесь, на отдыхе, а по возвращении. Последствия, впрочем, для вас не особенно страшны. Страдать вас заставит некая Берта. Нет, это не из области любви. Против неё всё в итоге и обернётся. И это не единственное. Беды и хлопоты займут у вас приблизительно год. А дальше проблемы вас минуют, вам повезёт, и полоса жизни станет для вас до противности ровной. Остаток жизни вы проживёте без хлопот. Удачи вам!
Кричали птицы, в центральном, огороженном от остального бассейна джакузи бурлила вода. С той стороны бассейна выделялись черными головами фотографировавшиеся японцы, видно, прибывшие на экскурсию.
Я слушал и думал: все наши страхи на пустом месте и, наверное, когда-нибудь над ними посмеются. Такое время, и хотя бы в будущем разобрались. А может, будущего не будет. Со всем покончит война, она сотрёт нашу цивилизацию с лица Земли. Последние исследования доказывают, что и на Марсе закончили атомной войной, и теперь на соседней планете красная пустыня, хоть шаром покати. Что будет с нами завтра? Хотя, возможно, нам лучше этого не знать.
Глава 20
1
Я возвращаюсь с радужными надеждами послать всё прежнее к чёрту. По фигу мелкие бодания, к чему мне они? Доколе эта суета? Я возвращаюсь из отпуска даже раньше. Мой отпуск, конечно, был предварительно в деталях согласован со всеми «от и до». С утра сначала, как всегда, я отправился на занятия по языку, а после них, причем заметьте, на день раньше, чем положено и согласовано с программой в Employment Center. Римка должна быть мною довольна, тем самым я закрываю на этот день проблему почты, которой приходится заниматься в наше отсутствие ей самой. Она встречает меня улыбкой, но что-то в её улыбке на этот раз мне окончательно не нравится. Она поручает мне отправить в почте своё личное письмо. Письмо, впрочем, в конверте без адреса. Возвращаю с улыбкой ей чистый конверт и отправляюсь на почтовый этаж. Она сама своё исправит и отошлёт. Не думал я тогда и не догадывался, что этим письмом решалась моя судьба. В её письме в дирекцию и содержалось обоснование моего увольнения из программы.
Вот те на! Да я и сам в принципе не против закончить программу. Я ведь в числе самых старых в программе, пора и честь знать. Но я против наглого Римкиного вранья. О чём? Что я, мол, главный нарушитель дисциплины. Что я уехал самовольно неизвестно куда, что я и то, и это… А верно лишь, что прервал субсидированную языковую учёбу, себе самому назло. Но если судить не сгоряча, я возмущён не фактом, а враньем и отношением.
Да, мы и сами собирались уйти из программы. Теперь гражданство давало на это шанс – крохотное пособие, на которое всё-таки можно существовать. Планировали уйти через месяц-два, и этот случай был как бы нам на руку при нашей нерешительности, но поразила бессовестная несправедливость вранья. Написали бы иные формулировки, и мы не против, и даже поблагодарим. Но всем вокруг было абсолютно всё равно. Для окружающих важен факт принятия решения – мы вне программы – и непонятно, как нас могут формулировки волновать. Важны причины.
Для окружающих я теперь в роли воробушка, что прятался от снега, стужи и ветра под нашим настилом. Призвание Римки – мучить людей. Это её карма, с которой, может, она и сама мучается. Не в силах избавиться и несчастна, когда не причиняет кому-то боли. Она садистка и, должно быть, из свиты дьявола, запрограммирована на зло и всеми силами старается заданное оправдать. Дошла очередь и до меня, и вот я вышвырнут из конторы, причём нечестно, по выдуманному поводу.
Бьюсь как рыба об лёд. Но со мной решено, и никого уже не волнует повод. До поры до времени для меня всё было прогнозируемо, и вдруг мигом беспричинно разрушилось. С Римкой бесполезно бороться, она из стержневых фигур местной администрации: надёжна, прочна и устраивает супервайзеров. А супервайзерами её были сначала бесстрастная Малика, затем Ямина – афроамериканки, которым довелось испытать на себе эффект безотказного льстящего разложения. Я по-своему был не прав, не поняв этих отношений, и только потом распознал что к чему.
Вечно не будет везти. Поверь, цепляйся за встретившийся клочок на каменной глади восходящего пути, бейся лягушкой в сметане будничных обстоятельств, в которые угодил, жди своего момента, и всё будет хорошо. И хорошо быть верующим, верить, например, что сверху беспаузно наблюдает за тобой доброжелательный системный аналитик. Верить во что-то полезное, хотя бы в то, что всё-таки тебе непременно повезёт, хотя временами это трудно и почти невозможно. Но не вечна в жизни чёрная полоса, и расчищай себе площадку для взлёта.
Теперь мне нужно что-то реальное, эффективный «метод Воскресенского», так бы я его назвал. Простейшее из возможных. Воскресенский помочился тогда на парящую на старте ракету, тем самым устранив множество забот (слив ракеты, потекшей на стартовом столе, удаление её и переиспытания). Замерзание мочи прикрыло утечку жидкого кислорода, когда ракету собирались сливать.
Мне нужен выход, но я его не нахожу.
2
Я весь проткнут стрелами проверок и сомнений, как святой Себастьян, и понимаю, что главное для меня впереди, и к этому готовлюсь.
А происходит вроде бы обычное. Мне в коридорах все сочувствуют. Директор центра в коридоре ниже этажом советует продолжать борьбу и жмёт сочувственно руку. Но только всё это – действие в пустом. Сопротивление моё для них в порядке вещей, однако своя рубашка ближе к телу.
«Щука, жужелка и рак танцевали краковяк».
Всё это для меня бесполезно. Всё это ритуальные танцы ради приличия. У них простая философия: довольны тем, что имеют. Им жить спокойно, не мучаясь, не завидуя, не создавая ненужных проблем. Философия, удобная в старости, когда силы на исходе. Умом понимаешь, что это философия пораженчества, но с нею удобнее жить.
Сначала я всё-таки сопротивляюсь. Убеждаю себя, что существуют современные бои без правил, когда вместо спортивной, строго регламентированной игры зрители превращаются в свидетелей первобытной бойни с ударами руками и ногами и, слава богу ещё, что без случайных предметов, попадающихся под руку. Во всяком случае, это соревнование походит на неспортивное смертоубийство или на отчаянную защиту, когда всё к лицу. А в жизни так и выходит, когда спортсмены этого вида применяют в быту приёмы, и ужасные последствия их ударов без правил разбирают после суды.
Я отчаянно сопротивляюсь, но ничего не помогает, и я выбываю из игры.
Глава 21
Мне нужно развеяться, и мы едем в Аппалачи. Хотя я не верю, что это подействует. В последнее время мне не по себе, и нужно обстановку сменить.
Многие люди мотаются по свету, чтобы больше увидеть. Они тратят на это время, деньги, а по сути, и жизнь, Мне это чуждо, у меня есть свой виртуальный мир, отснятый мною в разных местах, и не всегда обязательно мною. Это совсем необязательно.
Я не сторонник далёких и затратных путешествий. Они, по-моему, не оправданы. Я довольствуюсь малым, как последователи Лао-Цзы. Достаточно мне пройти по соседней улице, увидеть местную публику, на которую ещё не замылился взгляд, и я полон неярких, но новых впечатлений. Конечно, по-Свифту: «Удовлетворять потребности ценой отказа от желаний равносильно тому, чтобы отрубить ноги, когда нужны башмаки». Пожалуй, это справедливо для других, возможно, даже для большинства, но не для меня. Мне и ничтожного достаточно. Я неприхотлив, довольствуюсь малым. А чтобы познакомиться с признанными шедеврами, мне хватит картинки из альбома или удачного видео. Я полагаюсь на автоматы, принципиально и в силу собственной истории сторонника дистанционного зондирования.
